– Леха ему мог сказать.
– Тебе, лучшему другу, не сказал, а ему сказал?
– Но Титову не было смысла убивать Леху. Он с самого начала знал про радиограмму, – задумчиво ответил Сергей. – Видимо, для того он Алексея и отравил, чтобы вы не только его и меня, но и всех нас подозревали.
Виктор Титов уверенно шагал на запад. Он уже миновал место, где погиб кок, и шел, ориентируясь по рельефу и по солнцу, висевшему слева у него над головой. Увидеть солнце удавалось не слишком часто – кроны деревьев сплелись в тенистый полог, под которым было тихо, прохладно и сухо, поскольку в этих краях уже давно не было сильных дождей.
На плече Титова висела тряпичная сумка. Когда старпом достал ее из палатки и спрятал под курткой, Сергей Рожнов смотрел совсем в другую сторону. Он оказался не очень бдительным, видимо, не верил, что убийцей мог быть Титов.
Виктор давно обратил внимание на то, что старший механик его не боялся и относился к нему с излишним доверием. Ему была непонятна такая странная симпатия, ведь он уже не раз мог расправиться с Сергеем, если бы заподозрил, что тот украл его деньги. Однако стармех не был причастен к этому воровству, поэтому Титов спокойно ушел из лагеря, не причинив Сергею никакого вреда.
Оказавшись в лесу, он первым делом достал из травы большой кухонный нож, который спрятал всего в тридцати шагах от лагеря. Лезвие ножа было чистым. Следы крови Виктор вытер о траву сразу после того, как убил Илью. Отойдя от первого тайника еще на двести шагов, достал из-под коряги пакет, в котором лежали продукты и аптечка. Пропажи аптечки никто из моряков не заметил.
Продуктами и аптечкой старпом разжился еще в то утро, когда судно выбросило на скалы. К сожалению, положить их в сумку с деньгами он не успел – сумку украли раньше. Обнаружив, что его самого обокрали, Титов спрятал продукты и аптечку в другом месте.
Рядом с ним бежал Жулик. Пес сам увязался за старпомом, даже когда Титов залез на скалу, Жулик сделал большой крюк и нагнал его почти на вершине склона.
Виктор не держал на пса обиду, хотя тот и помог Седову обнаружить труп Ильи.
«Жалко Илью, – думал он. – Совсем еще пацан. Но оставлять его в живых тоже было нельзя. По большому счету, во всем виноват Дима. Вот уж кого действительно будет совсем не жалко. Только бы догнать его и найти в этом лесу».
Старпом был уверен, что Дмитрий пошел на запад. В отличие от Титова, у матроса было солидное преимущество во времени и пистолет. Именно этими козырями, по мнению Виктора, и собирался воспользоваться Дмитрий. Обмануть преследователей и пойти на север или на юг было нерационально и глупо – на севере нет больших населенных пунктов, а пробираться на юг вдоль моря слишком трудно, этот путь мог растянуться надолго. Пистолета Титов не боялся. Главное – первым обнаружить Диму, а там ночью можно будет легко с ним справиться. Найти беглеца следовало как можно скорее. У Титова в запасе были всего лишь оставшиеся сутки и ночь. Ночью Дмитрий должен был разжечь костер и тем самым себя обнаружить. Если матрос дойдет до дороги, его наверняка подберет попутная машина, и тогда поиски станут безнадежным делом.
Поэтому Титов спешил.
Впереди возвышались сопки. Впрочем, по-настоящему утомительных спусков и подъемов местность не предвещала – высокие горы находились за той дорогой, к которой направлялся Титов. Именно там начинались восточные отроги Сихотэ-Алиня.
Продолжать путь Титов мог двумя почти параллельными маршрутами. От сопки, на которую он поднялся, в западном направлении тянулись два хребта. Он выбрал левый, не столь густо заросший колючим кустарником. К тому же старпом решил держаться на два-три румба южнее западного направления. Это была своего рода страховка – если он не найдет Дмитрия в тайге, у него был шанс перехватить матроса на дороге.
«Наверняка, – прикинул Титов, – выйдя на дорогу, Дмитрий не будет стоять на месте, а пойдет на юг, туда, где расположен ближайший населенный пункт».
Неожиданно Жулик потянул носом воздух, громко залаял и стремительно побежал вперед, с трудом продираясь и перепрыгивая через кусты.
«Кого он почуял? Дмитрия? – По расчетам Титова, матрос должен был уйти намного дальше. – А может быть, он спрятался, чтобы проверить, будет ли за ним погоня?»
Жулик побежал вниз по правому склону хребта и вскоре исчез за кустами и деревьями.
Виктор решил, что ему следует быть более осторожным. Все-таки у Дмитрия был пистолет. Однако и преувеличивать опасность было не в его характере. Полагая, что неопытный стрелок едва ли в него попадет, старпом двинулся вниз по склону, туда, откуда доносился призывный лай Жулика.
«А может, глупый пес, погнался за каким-нибудь зверем? Тут, должно быть, полно косуль, куропаток и кабанов».
Жулик залился еще более звонким пронзительным лаем.
«Ну, конечно, это не Дима, – сообразил Титов. – На Диму Жулик не стал бы лаять. Видимо, это какой-то мелкий зверь, ежик или барсук. Ладно, один раз послушаюсь пса», – и пошел на собачий лай.
Но неожиданно лай прервался, Жулик жалобно взвизгнул и замолчал.
Титов остановился.
«Что случилось? Выстрела вроде бы не было».
Он достал из сумки нож, сжал его в руке и медленно, стараясь не шуметь, пробрался к месту, где издал свой последний жалобный визг Жулик. В пяти метрах от себя старпом увидел знакомую рыжую шкуру. Пес лежал за кочкой в густой траве, поэтому Титов его не сразу заметил. Он подошел к собаке и остановился. То, что увидел Титов, заставило его крепче сжать в руке нож.
Жулик был мертв. Худое тело уже не вздымалось в предсмертной агонии. Перед смертью пес вытянул лапы и положил на них голову. Его рыжая шкура была перепачкана кровью, живот распорот в нескольких местах, но это не были следы от ножа. Несколько глубоких порезов казались почти параллельными. Такой след могла оставить только большая лапа с острыми когтями.
«Зверь!» – догадался Виктор и резко повернул голову влево.
Трудно было объяснить, почему он посмотрел именно налево, вероятно, шестое чувство подсказало старпому, где пряталось существо, одним взмахом расправившееся с задиристым псом.
В нескольких шагах от него, на тропе, протоптанной диким зверем в кустах малины, замер огромный бурый медведь. Он стоял на четырех лапах и внимательно смотрел на появившегося в его владениях человека.
Титову стало не по себе. Его глаза встретились с холодным встревоженным взглядом лесного великана. Хищник был ниже старпома, но лишь потому, что стоял не на двух, а на четырех лапах. Тело его было огромным и откормленным.
«Он сыт, поэтому не нападет на меня», – приободрил себя Виктор.
Медведь словно догадался, о чем думает человек, и ответил ему недовольным раздраженным ворчанием.
В этот момент слух и зрение Титова обострились до предела. Ему показалось, что он слышит, как медведь сглатывает слюну.
Зверь не сводил с человека взгляда.
Это был тяжелый и дикий взгляд, но Титов должен был его выдержать.
«Звери сами редко нападают, – убеждал он себя. – Главное, не убегать. Он посмотрит на меня и уйдет».
Медведь сделал два шага вперед и угрожающе рявкнул.
«Он пытается меня напугать! Это понятно!»
Зверь сделал еще несколько шагов, встал на задние лапы и снова заревел. Его и Титова разделяло каких-то три метра.
Пальцы старпома окаменели, плотно обхватив рукоятку кухонного ножа.
Вероятно, в этот момент лезвие ножа блеснуло на солнце, а может быть, медведь почувствовал исходящую от человека угрозу. Как бы то ни было, он опустился на четыре лапы и кинулся на Титова.
Старпом отступил назад. Медведь махнул своей огромной коричневой лапой, и перед лицом Титова промелькнули длинные черные когти, которые несколькими минутами ранее распороли брюхо несчастной собаке.
Титов, защищаясь, тоже махнул ножом. Но перед ним был не человек. Медведя не напугал, а только разозлил мелькнувший перед его мордой серебристый предмет. Нож был игрушкой по сравнению с лапами, вооруженными испачканными в крови когтями.
Виктор сделал еще шаг назад, но зацепился за что-то и упал.
Ничего хуже этого просто не могло произойти. Жертва упала на спину, и медведь с удвоенной яростью бросился на нее.
Он наступил правой лапой Титову на грудь и рванул ее. Вначале от тяжести у старпома перехватило дыхание, затем ему показалось, что медведь вырвал у него из груди несколько ребер. Куртка и футболка на груди Виктора в одно мгновение превратились в окровавленные разорванные тряпки. Медведь потянулся зубами к его лицу, и Титов увидел желтые ужасающие зубы и раскрытую пасть. Ему показалось, что зверь хочет схватить его за горло.
В руке у него по-прежнему был зажат нож, и он не собирался сдаваться без боя. Собрав последние силы, Виктор размахнулся и ударил хищника ножом в шею.
Удар был сильным, но шкура на голове зверя была толстой и крепкой. Кухонный нож с трудом прорезал кожу и вошел в шею медведя лишь на половину лезвия.
