Пятна действительно напоминали ожоги, пусть и не совсем обычные. Так что рассказанное Вовой вполне могло быть уместным.
Сходство со случаем девушки, подвешенной на проволоке, было все очевидней. На этой покойнице тоже разорвали платье, издевались над ней…
– Слушай, а ее не насиловали перед смертью? – тихо поинтересовался Алексей.
– Ты думаешь, я уже туда слазил?! Хотя эксперт наш вроде сказал, что нет…
– Ту тоже не насиловали…
– Кого?
– Ай, не обращай внимания, это я о своем!
– Жуткое у тебя какое-то свое! – фыркнул оперативник без тени страха. – Да и у меня тоже. Но хуже всего дела обстоят у тех, кто эти твои снимки любит рассматривать. У этих совсем башки нет! Ты уж извини, не тебе в укор, брат.
– А я знаю, что не мне. Я их тоже не рассматриваю.
– Только бабки за них получаешь!
– А ты – процент, – напомнил Алексей. – Так что оба мы тут не из любви к искусству!
Для подстраховки он сделал еще пару кадров, хотя и так знал, что клиент останется доволен. Это же эксклюзив! Что дальше будет с этими фотографиями, Алексей знать не хотел. Он редко отслеживал их в Интернете.
После мрачного и душноватого зала кинотеатра оказаться на улице было приятно. Фотографа подташнивало, казалось, что он сам испачкался в чем-то, а смыть это будет не так просто…
«Старею, – подумал он. – Пора начинать снимать котиков – и на пенсию!».
К машине он возвращался другим путем. Теперь уже спешить не было необходимости, можно было пожалеть ботинки, а не скакать через грязь и лужи. Поэтому он без труда заметил небольшую группу, собравшуюся возле одной из стен здания.
Пройти мимо было бы непрофессионально – вдруг там еще один труп? Поэтому Алексей свернул к ним, заглянул поверх их голов, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Но мертвеца там не было. Только осколки и засохшие пятна крови. Вряд ли они принадлежали той девушке – на ее теле ран, которые в прошлом могли дать столько крови, он не заметил. Значит, тут кому-то еще попало!
А может, убийца удирал таким странным путем, если его что-то спугнуло?
Хотя это уже неважно. Алексей перекинул через плечо сумку с фотоаппаратом и зашагал к своему автомобилю. В том-то и преимущество фотографа над следователем: можно прийти, сделать свое дело и навсегда забыть об этом. А разбираются пусть другие!
Поверить в случившееся до сих пор было не то что неловко – страшно. Это же подумать только! Он чуть не потерял контроль над ситуацией, чуть не сделал глупость… А ведь не мальчишка-подросток уже, который впервые столкнулся с гормональным взрывом и вынужден руководствоваться желаниями чего угодно, только не головы! Немного за тридцать, пора бы полностью отвечать за свои мысли.
Обычно так и было. Даже если желания появлялись не в лучшее время, Марк мог абстрагироваться от них. А сейчас – черт-те что… Как будто тело с мозгом вообще не связано было!
Причем в том, что Верену он не любит, мужчина не сомневался. Это все в прошлом, сейчас даже воспоминаний хороших не осталось, все перекрыто ее поведением во время развода. Впуская ее в свой дом, Марк трактовал это лишь как акт жалости, он не видел никакого риска. А тут – пожалуйста!
То, что появилась Ева, он воспринимал как помощь и проблему одновременно. Она очень эффективно и качественно привела его в себя. Даже не говорила ничего, но одного ее взгляда было достаточно, чтобы потушить его желания – как ледяной водой облили! Но в то же время не радовало, что она видела все это.
Они с Викой неплохо сошлись, по-своему даже подружились. Что, если Ева посчитает необходимым рассказать ей? Думать о том, что такая глупость, минутная слабость может стоить ему лучших отношений в жизни, не хотелось. Ведь между ним и Вереной даже ничего не произошло! И не факт, что продолжилось бы без появления Евы. Но все же… Он пока не знал, как смотреть ей в глаза.
Было бы неплохо, если бы она дала ему больше времени на то, чтобы прийти в себя. Но поблажки никогда не были особенностью Евы. Она явилась в его кабинет уже на следующее утро.
– Дверь закрой, – попросил он. – Я уже не знаю, кто и когда в этом доме что подслушивает!
Она закрыла дверь. Молча. Преимуществом Евы было разве что то, что она, в отличие от многих женщин, не была склонна к иронии и ехидству. Правда, понять, что на самом деле происходит у нее в голове, не представлялось возможным.
– Пришла поговорить о том, что видела вчера? – вздохнул Марк.
– Нет.
– Да неужели?
– То, что я видела вчера, не вызывает у меня вопросов. Я не хочу философствовать. Это не мое дело, а твое. Мне диктовать, как тебе жить?
– Нет, но… Ты вмешалась вчера!
– Это другое. Я должна была вмешаться и вмешалась. В той ситуации это было допустимо.
Нет, кто-то определенно должен составить разговорник – пособие по общению с Евой. Даже теперь, когда отношения между ними улучшились, Марк далеко не всегда понимал, о чем ведет речь его племянница.
– Тогда зачем ты пришла?
– Поговорить о Верене. Не о том, что было вчера. Вообще.
– Тоже в тему, – мужчина откинулся на спинку кресла. – Пошлю я, наверно, ее ко всем чертям собачьим. Пацана жалко, это да, но я больше не могу терпеть ее в своем доме. Не на улицу, конечно, выгоню, сниму им квартирку какую-нибудь на месяц. А если за это время она не найдет себе нормальную работу – сама пусть разбирается со своей жизнью, я ее вечно на плаву поддерживать не смогу! Сегодня вечером я поговорю с ней…
– Нет.
– Что – нет?
– Не надо с ней говорить. Выгонять ее тоже не надо. Пусть дальше живет в твоем доме. Делай вид, что вчера ничего не было. Самого дня «вчера» не было. Между вами дружеские отношения. Она некоторое время останется спокойна. Тебе будет несложно. Пусть все идет, как раньше.
То, что она чуть ли не указывала, раздражало. Но и это отошло на второй план на фоне удивления перед ходом ее мыслей. Ева терпеть Верену не могла! С самого начала, еще до развода! Да и неприязнь эта была взаимна. Почему вдруг ей ратовать за судьбу его бывшей?!
– Зачем тебе это?
– Так должно быть. Хочу с ней пообщаться.
– Ты… с Вереной?
– Не в прямом смысле. Хочу больше времени проводить с ней. Мне надо знать, как ведут себя такие.
Все-таки не вовремя она решила тут научную деятельность устроить! Решение выгнать Верену мужчина считал фактически окончательным, он не ожидал, что кто-то будет против! Терпеть присутствие бывшей рядом с собой больше не хотелось. Он ведь даже не сказал Вике, что поселил ее тут, а о том, чтобы сообщить ей о вчерашнем, и речи не идет!
– Как же ты планируешь это узнать?
– У меня есть свои пути. Ты мне поможешь. Сегодня днем она едет в город. В парк. Скажи ей, чтобы взяла меня с собой.
– Ты что, серьезно?!
– Да. Я не буду ничего делать. Я клянусь тебе. Просто прогуляюсь. Я не причиню ей никакого вреда и вернусь домой вместе с ней.
На первый взгляд идея казалась безумной! Еве нельзя было просто так брать и уезжать из дома, не с ее диагнозами! Если врачи узнают об этом, заберут девочку без разговоров, ни о каком переезде в Россию тогда и речи быть не может. Да и Верена – не тот опекун, которому можно доверить присмотр за Евой.
А с другой стороны, он уже неоднократно убеждался, что ее слову можно верить. Если она обещала вернуться, так и было, она строго соблюдала условия. Если же она хотела удрать, то обещаний не давала, а просто делала. Поэтому, если он ей откажет, не факт, что она не получит своего. Просто сделано это будет более разрушительным способом.
Но все же…
– Ева, я не могу так…
– Мне не доверяешь?
– Ей не доверяю! Я не хочу видеть эту женщину в своем доме!
– Ты скоро продашь этот дом.
– Да не в этом дело, – закатил глаза Марк. – Не в доме, не в прошлом… Я не хочу ее видеть сейчас. Даже Стефан, если честно, вызывает у меня лишь сочувствие, я знаю, что это не мой ребенок… Я помогу ему, прослежу, чтобы у него все было хорошо. Но я не буду ради этого терпеть рядом с собой Верену!
– Мне нравится твое настроение. Но потерпеть придется. Пусть она пока живет с тобой. Скажи, чтобы взяла меня с собой сегодня. Так надо. Верь мне.
Она была права и раньше, но… Есть понимание правды, а есть же гордость! Мало того, что он вчера чуть не сорвался, как мальчишка, так еще и сегодня будет выполнять указания какой-то малолетки!
– Ева, я не хочу этого делать. Она сегодня же соберет чемоданы и свалит! Я хочу быть честен с собой…
Он подозревал, что открытый конфликт с Евой ни к чему хорошему не приведет. И не ошибся: девочка скрестила руки на груди, чуть наклонила голову набок, изучая его. Она дала ему понять, что раздражена. Это не предвещало ничего хорошего.
– Хочешь быть честен с собой – будь честен и со всеми остальными. Например, с Викой. Если вы хотите быть вместе, это правильно. Расскажи ей все, что случилось. Что ты хотел сделать. Что ты мог сделать. Пусть будет честность! Возможно, она поймет.
