Он подозревал, что открытый конфликт с Евой ни к чему хорошему не приведет. И не ошибся: девочка скрестила руки на груди, чуть наклонила голову набок, изучая его. Она дала ему понять, что раздражена. Это не предвещало ничего хорошего.
– Хочешь быть честен с собой – будь честен и со всеми остальными. Например, с Викой. Если вы хотите быть вместе, это правильно. Расскажи ей все, что случилось. Что ты хотел сделать. Что ты мог сделать. Пусть будет честность! Возможно, она поймет.
Возможно… да скорее всего не поймет! Он бы тоже не понял. Он только знал, что любит ее, не сомневался в этом, но как доказать, если он чуть было не переспал с другой женщиной?!
– Это шантаж, – он невольно отвел взгляд. – Ты ведь знаешь это…
– Это правда. Либо откажись от нее здесь, либо продолжай во всем.
У него не было способа заставить ее замолчать. Вика поверит ей. Тогда… тогда их отношения могут рухнуть.
– Хорошо, пусть будет по-твоему… Пускай она пока останется здесь. Хотя я понятия не имею, зачем ты делаешь это со мной!
– Не с тобой, – чуть мягче произнесла Ева. – Даже не с ней. Просто так надо. А теперь иди и предупреди ее, что я еду с ней.
Ему только и оставалось, что принять эти правила. Нужно верить ей, пожалуй, лишь так можно сохранить хотя бы малую долю спокойствия.
Он все равно до конца не понимал, зачем ей это надо. Верена так тем более не поняла – и испугалась. Она Еву всегда побаивалась, а тут еще и возникла перспектива оказаться с ней в одной машине, надолго! Женщина чуть ли не со слезами на глазах умоляла его передумать, ей вторила Хельга, которая в целом не приветствовала выход своей подопечной из дома.
Но Марк был непреклонен. Угомонить Хельгу было не слишком сложно: дисциплинированная немка никогда не забывала, что наниматель все-таки он. Да и истерику Верены удалось подавить относительно быстро: она явно опасалась, что после вчерашнего он ее все-таки вышвырнет. Ему хотелось. Но раз он не мог, то даже заставить ее проводить время с Евой было маленькой местью.
– Ничего она тебе не сделает, – повторял он. – Погуляет в парке, пока ты с подругой встречаешься, или к кому ты там собралась. Потом вернется вместе с тобой. Она прекрасно знает, как себя вести. Не акцентируй на ней внимание, оставь ее в покое, вот и весь секрет!
Верена вроде как смирилась, но к машине шла все равно как на эшафот. Марк из окна наблюдал, как она садится в автомобиль и уезжает. Брать с собой Стефана она демонстративно не стала, хотя и собиралась изначально.
Хельга бурчала на кухне о том, что запреты врачей уже окончательно забыты и все катится в тартарары. Мужчине и самому было неспокойно. Мало того, что вчерашнее происшествие на совесть давило, так и новых проблем прибавилось! Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем автомобиль, который он арендовал для Верены, припарковался у дома.
Обе были спокойны. Конечно, Верена все еще нервничала и косилась на свою спутницу с недоверием, но это не значит, что что-то случилось – так же и было! Ева и вовсе оставалась невозмутима и холодна.
Когда они вошли в дом, женщина потянулась к нему, чтобы поцеловать, но Марк решительно отстранил ее.
– Прости, любимый…
– Рот закрой и держи его подальше от меня.
Не желая продолжать обсуждение, он поднялся на второй этаж вслед за Евой. Девочка дожидалась его у двери в свою комнату, показывая, что поговорить она готова, а пропускать его внутрь – нет.
– Так и не скажешь, зачем тебе это было нужно и что ты там делала?
– Спроси у Верены, что я там делала.
– Она скажет, что ничего. Раз она до сих пор не жалуется, значит, ничего подозрительного в твоем поведении не заметила. Но я-то лучше знаю!
– Ты тоже знаешь не так хорошо, как тебе кажется, – заметила Ева. – Все было нормально. Пусть все идет своим чередом.
– Ты понимаешь, что мне трудно принять это?
– Понимаю. А придется. И вот еще что… Мой совет. Когда Верена в следующий раз принесет тебе что-нибудь, не пей. И не ешь. Не принимай от нее ничего и никогда.
Она закрыла дверь, не дожидаясь его ответа. А Марк только теперь начал понимать, что произошло вчера вечером.
Захотелось убить Верену – просто пойти и дать по башке. Но нельзя. Тут даже не в уголовном преследовании дело, а в том, что у Евы на эту женщину определенно наметились свои планы.
* * *
Копыта казались такими тяжелыми, страшными, худшим оружием на Земле… даже теперь, когда все закончилось, Хильде тяжело было отвести от них взгляд. Лошади больше не бесновались, мирно стояли в загонах. Да и вообще, время нахождения рядом с ними истекло, можно ненадолго расслабиться.
Каждый раз девочка обещала себе, что больше не попадет сюда. Только ведь и нужно, что правильно себя вести! И она старалась изо всех сил. Но оплошности поджидали там, где она и предположить не могла. Вот, например, вчера она не слышала, как отчим приказал ей подмести пол – правда, не слышала! Она помнила каждую секунду общения с ним, он такого не говорил!
Но он думал иначе. И вместо того чтобы просто позволить ей подмести этот проклятый пол, приволок ее сюда. Хорошо, хоть времени не так много назначил, всего-то ночь… Ей приходилось переживать и большее. Хильда не радовалась, она лишь научилась терпеть.
Пока он снимал замок с цепей, она старалась не дышать. От него несло перегаром, ее от этого мутило. Так странно… даже в вечно загаженном амбаре, где о чистом воздухе уже забыли, ее все равно могло от чего-то мутить!
Она была уверена, что знает порядок вещей – что будет сейчас, чего он ожидает. Ведь она проходила через это сотни раз! Однако сегодня почему-то все пошло не так.
Когда замок был снят, мужчина не спешил отходить, как делал это раньше. Он даже не дал девочке освободить руки от цепей, перехватив их своей лапой. Он опустился на корточки, так, чтобы их глаза были на одном уровне, и теперь пристально смотрел на нее.
Хильде стало не по себе. Этот человек ее раздражал, пугал, провоцировал ненависть – такую, какой она никогда не знала раньше. Он был воплощением худшего в мужчинах. Она не хотела верить, что они все такие… а вдруг все-таки все?
Он странно улыбнулся и протянул вперед руку. Грязные пальцы, покрытые загрубевшей кожей, скользнули по ее лицу. Сначала он осторожно коснулся лба и скул, словно изучая что-то новое, неизведанное и, возможно, опасное, затем с силой сжал щеки. Хильда почувствовала слезы, закипающие на глазах. Она не понимала, что происходит.
– Хорошая у тебя мордашка все-таки! – оценил он. – Должно же быть что-то хорошее, раз все остальное ты делаешь не так!
– Простите… – с трудом произнесла она.
– Скажи «прости, папочка»!
Он произнес это с придыханием, и взгляд горел странно… Такого раньше не было. Не понимая до конца, что происходит, девочка чувствовала: дело плохо. Ее инстинкты били тревогу. Но куда бежать, если везде он?! Он ее не отпустит…
– Прости, папочка…
– Мне так нравится, как твои губки это произносят… Какие красивые губки!
Он отпустил ее щеки и стал водить пальцами по губам. Хильда лишь плотнее их сжала, стараясь унять дрожь отвращения. Может, если она будет терпеливой, все закончится быстрее?..
Но нет, процесс ему явно нравился. В какой-то момент, когда она почти привыкла к омерзительному ощущению его прикосновения, он протолкнул один палец ей в рот…
Она не собиралась кусать его. Сама мысль о том, что последует за причинением боли, вгоняла ее в ужас. Но и остановить себя вовремя Хильда не смогла. Она устала после очередного наказания, вымоталась от чувства отвращения, она слишком ненавидела его – и не смогла сдержаться.
Первая пощечина, которую он ей отвесил, была не слишком сильной. Скорее всего, это была чуть ли не автоматическая реакция на ее действие, стремление освободить пострадавший палец. Девочка невольно отлетела назад, а мужчина стал придирчиво осматривать пострадавшую руку. Кожу она не прокусила, на том месте, где сомкнулись ее зубы, остался лишь красный след. Но ему и этого хватило.
– Ах ты, тварь неблагодарная… Я забочусь о тебе, как родной отец, комплименты тебе делаю из-за твоей продажной морды, а ты вот как мне отплатить решила! Сейчас за все получишь! Что, не знаешь, для чего тебе зубы даны? Тогда их у тебя вообще не будет!
Одной рукой он крепко схватил ее за волосы, приподнимая над землей. Девочка вскрикнула, но крик ее длился недолго, потому что он начал ее бить второй рукой по лицу. Она пыталась закрыться, отодвинуться, но ее руки все еще сковывала цепь, а за волосы он держал сильно.
Скоро Хильда перестала сопротивляться, лишь безразлично висела, но на него это никак не повлияло. Он, похоже, наслаждался моментом. А она лишь апатично ждала, пока потеряет сознание, наблюдала сквозь опухшие веки, как летели на землю белые крошки в красной пене – осколки ее зубов…
…Теперь она понимала своего отчима. Понимала, почему ему так нравилось обращаться с ней подобным образом. Ведь когда удар мягко заканчивается в живом пульсирующем теле – это такой кайф! В тебе разливается уверенность, новая сила, абсолютная сила. Ты ощущаешь свое превосходство и свою власть. Больше нет сомнений, неуверенности и стыда за прошлое. Все это меркнет перед той новой властью, которую ты имеешь над чьей-то жизнью.
