– Евгения Максимовна, жду вас через час в моем кабинете.
Ого, как заговорил! Прямо ледяной рыцарь из сказки!
– Я могу узнать, для чего я вам понадобилась? – поинтересовалась я.
– Вы мне нужны для дачи показаний, – отчеканил Алехин.
– Я рассказала все, что знала по делу Гонзалеса! – попробовала возразить я. Меньше всего мне хотелось сейчас ехать в гости к капитану и терять драгоценное время в его кабинете с красивым видом на кирпичную стену.
– В деле появились новые обстоятельства! – голосом капитана можно было резать мягкие металлы. – Или вы не хотите сотрудничать со следствием?
– Хочу! – сказала я и повесила трубку.
Дело наконец сдвинулось с мертвой точки, я так долго этого ждала! Милу вот-вот выпишут из больницы, и мне так хотелось закончить все к ее возвращению домой. Ведь тетя совершенно права – я уделяла ей преступно мало времени и внимания. И теперь у меня наконец появился шанс все исправить. А тут капитан…
И еще одно обстоятельство не давало мне покоя. Я прекрасно понимала, что по-хорошему должна пристегнуть Дохлого покрепче, втопить педаль газа в пол и как можно скорее доставить ценного свидетеля прямиком к капитану. И при этом наплевать на все обещания, что я дала этому несчастному дурачку. Ведь если я помогу парнишке убраться из города, то стану сообщницей преступника.
Но это было мое дело! Мое с самого начала – с того дня, как Костик возник на пороге нашей квартиры с букетом чайных роз! Я хотела сама поставить точку в деле. И теперь у меня появился реальный шанс завершить его прямо сегодня!
Все это очень важно… Но было еще одно обстоятельство, в котором мне не хотелось признаваться даже себе самой. Я так и представляла себе покровительственное выражение на лице капитана Алехина, когда я привезу и сдам ему Дохлого, и его снисходительный тон, когда капитан будет говорить: «Спасибо, гражданка Охотникова, вы нам неплохо помогли. А теперь отойдите в сторону, не путайтесь под ногами, действовать будут профессионалы. Ну, вот видите, каким серьезным и опасным оказалось это дело! Хорошо, что вы не стали самостоятельно соваться куда не следует! Я рад, что вы не пострадали. Отправляйтесь домой, вас это уже не касается…» Ну, как-то в этом духе.
У меня просто зубы сжимались от ярости, когда я представляла себе высокомерную красивую физиономию Алехина, точно сошедшую с советского милицейского плаката. Нет уж, голубчик! Мы еще поиграем.
Я ведь частное лицо, верно? И никакого расследования не веду. Я всего лишь пытаюсь разобраться в семейном деле, которое касается только нас, Охотниковых. Кто такой Дрюня? Просто сын моих знакомых. С чего я взяла, что именно он был свидетелем убийства Гонзалеса? Во-первых, сделала собственные умозаключения. Поскольку я частное, как уже говорилось, лицо, то мои соображения никого не касаются, к делу их не подошьешь, к тому же ведь я могу и ошибаться… А во-вторых, с собственных слов Дрюни. Но ведь Дохлый – наркоман, он мог выдумать всю эту историю от начала до конца. Как можно ему верить? Он ведь явно врет, крутит и виляет, у меня нет возможности проверить его слова, потому что он единственный свидетель, остается верить ему на слово.
Конечно, в глубине души я понимала, что это отговорки. Вряд ли я пошла бы на прямое преступление – помочь Дохлому смотаться из города. Но и сдать его Алехину я тоже вроде бы не могла – ведь я дала слово. Я пока не знала, как собираюсь поступить. Скорее всего, в последний момент что-нибудь придумаю – так, чтобы и слово сдержать, и свидетеля не упустить. Мало ли что там себе Дохлый воображает, но ведь речь идет о террористах. Нельзя продать им контейнер, содержимое которого способно прикончить целый город, а потом просто отойти в сторонку: «Ой, извиняюсь, я не хотел!» Конечно, Андрей – взрослый человек, но мозги себе он явно повредил, раз не понимает таких простых вещей…
Придется ехать. Я повернулась к Дохлому. Парень сидел, вцепившись в ремень безопасности, и смотрел на меня остановившимся взглядом. Дрюню колотила крупная дрожь – кажется, у моего подопечного начался очередной приступ паранойи.
– Вы что, сдать меня решили? – Дрюня скорее не спрашивал, а утверждал. Классный у меня союзничек! Да и я тоже хороша, честно говоря… Я собираюсь кинуть его, а Дохлый – меня. Я вот-вот сдам парня полиции, а Дрюня тоже, скорее всего, в последний момент выкинет какой-нибудь фортель… В общем, мы друг друга стоим.
– Да не трясись ты! – сказала я. – Никто тебя сдавать не собирается.
Дохлый явно мне не поверил. Он медленно опустил руку под сиденье, стараясь тихонько расстегнуть пряжку ремня. Ага! Выскочит из машины – и лови его по всей Тарасовской области!
– Не вздумай! – сказала я, доставая пистолет.
Дрюня вжался в спинку сиденья. Глаза у него сделались круглые и совершенно прозрачные от страха. Еще чуть-чуть – и он описается прямо у меня в машине…
– Я хочу тебе помочь. Сейчас я отвезу тебя в одно место, удобное и безопасное. Ты часа два отдохнешь, телик посмотришь, а я съезжу по делам. Потом я вернусь за тобой, и мы продолжим наше путешествие. Договорились?
Дрюня сглотнул и медленно кивнул.
– А это зачем? – он указал на пистолет дрожащим пальцем.
– Это? Да так, просто чтобы ты понял серьезность моих намерений. Я понимаю, что ты мелкая сошка, но само дело невероятно важное. А ты – единственный, кто может мне помочь.
Дрюня поднял брови.
– Я очень нуждаюсь в твоей помощи, – продолжала я психическую атаку. – А ты, кстати, в моей. Ну кто тебе еще поможет? Твоя девушка? Да она сама мне тебя продала. Родители? Что они могут – прятать тебя под диваном следующие пятьдесят лет? Нет, Андрей. Тебе надо держаться за меня крепко-крепко, и тогда, если ты мне поможешь, я постараюсь замолвить за тебя словечко. Чистосердечное раскаяние и помощь следствию – вот на что тебе остается рассчитывать. А все твои планы – билет на автобус, уехать в глушь – детский лепет какой-то. Я же нашла тебя в погребе у бабки? А ты небось считал себя в безопасности. Теперь представь, что может сделать полиция для того, чтобы найти такого важного свидетеля, как ты, и сразу расхочется убегать.
Андрей кивнул. Ну что ж, будем считать, что подействовало…
Я решила отвезти Дрюню к себе домой. Возможно, это была не самая удачная мысль, но я не представляла, где еще могу запереть парня так, чтобы он был в безопасности и в то же время не мог пуститься в бега. Сейчас Андрей согласен сотрудничать со мной. Но кто знает, какая мысль придет в его наркоманскую голову в следующую минуту? Нет, рисковать я не могу…
Оставалось доставить Дохлого ко мне так, чтобы никто его не видел. Я приняла все возможные меры предосторожности – для начала я дала парню спортивную кофту и велела поднять капюшон. Со всякими темными очками я заморачиваться даже не стала. Внешность у Дрюни самая обычная, вряд ли кто-то будет его внимательно рассматривать. А вот бинт на голове – настолько заметная деталь, что ее не забудешь, поэтому в первую очередь необходимо позаботиться, чтобы никто не увидел именно повязку. До квартиры мы дошли по лестнице, и правильно сделали – за то время, что мы поднимались, кто-то дважды вызвал лифт. А я точно знаю – когда человек выходит из кабины лифта и перед ним внезапно возникает незнакомец, то пассажир лифта испытывает стресс, потому что незнакомец может оказаться кем угодно – грабителем, маньяком. Жители современных городов обычно напуганы заранее, слишком уж много негатива вокруг. Так что на неожиданно возникшего перед ними человека они смотрят во все глаза. И запомнить, а впоследствии описать его внешность для них не представляет труда, потому что в состоянии стресса организм, и мозг в том числе, включает так называемый экстремальный режим. Это именно он – экстремальный режим – позволяет хрупкой девушке голыми руками разогнуть железные прутья решетки во время пожара и спастись. Знаю одного мужика, который приподнял автомобиль, чтобы другие смогли вытащить из-под него попавшего туда ребенка, а впоследствии он сам не мог поверить, что оказался способен на такое. Ну вот и мозг тоже очень хочет жить и включает сверхвозможности. Мне не хотелось давать повод для этого моим любимым соседям, так что мы дошли до нашей двери по лестнице и никого не встретили.
– А чья это хата? – поинтересовался Дрюня, разваливаясь в моем любимом кресле. Парню явно льстило мое внимание – похоже, роль главного свидетеля была звездным часом в его короткой жизни.
– Моя, – мрачно ответила я. – И если что-нибудь сломаешь или вздумаешь где-нибудь покопаться, ну просто ради интереса – я тебя предупреждаю, что вся моя квартира прямо-таки нашпигована капканами и всяческими техническими новинками. Так что, если не хочешь получить в лицо струю нервно-паралитического газа, не открывай ни одну дверь, ясно?
Я все-таки забыла сделать поправку на возраст моего подопечного – глаза Дрюни немедленно загорелись азартным блеском. Я вздохнула:
