в университете на гуманитария. Хочет стать искусствоведом. Вот так и живем.
Солнце уже заходило. Раскидистая яблоня озарилась невероятно теплым и ярким светом, как вспышка. Под яблоней стоял старик, опираясь на палку. Как колдун из волшебных сказок.
– Это Пьер, наш сосед, – пояснила Инна. – Милый старичок. Приходит иногда к нам. Ему ужасно скучно. Дочь живет в Африке, приезжает в гости, но редко. У него и внуки есть. Одни в Америке, другие – в Австралии. По всему миру раскиданы. А он один.
Рядом с Пьером сидела кошка.
– Ваша киса?
– Нет. Пьера. Ходит за ним везде, как собачонка. Луизой зовут.
Под яблоней справа стоял крепко сбитый дощатый стол.
Они подошли ближе.
– Сейчас будем ужинать. Знакомьтесь – Кира. Она хорошо знает английский язык.
– Пьер… – Голос старика был глухим, гортанным. Как будто старая мельница с трудом ворочала камни.
– Кира.
– Я уже говорила Пьеру о вас.
Пожатие старика было неожиданно крепким и сильным.
– Я сейчас накрою на стол. – С этими словами Инна ушла в дом.
Кира села на лавку. Старик по-прежнему стоял.
– Вы не хотите присесть? – обратилась она к нему.
– Пока можно стоять – надо быть прямым, – ответил он. – Молодым этого не понять…
Луиза запрыгнула на лавку. Она была черной, но половина мордочки и кончик хвоста – белые.
– Как Москва?
– Развивается, как и всякий большой город. Есть свои достоинства, есть недостатки. Всего много: людей, машин, домов.
– Я был когда-то в Петербурге. Потом проездом в Москве. Но это было очень давно. Больше сорока лет назад. Конечно, все изменилось… Прогресс идет огромными шагами.
– Все течет. Все меняется, – сказала Кира. – Так, кажется, говорили древние.
– Они не ошибаются. Чем вы занимаетесь?
– Пока с профессией не определилась. Пытаюсь разобраться в себе, понять, чего хочу на самом деле. – Это была стандартная фраза, которой Кира прикрывалась, когда ее спрашивали о роде занятий.
Кира вспомнила дедушку. Как он хотел, чтобы она наконец нашла свое место. Поняла, кем хочет быть, в какой сфере работать. Комок подступил к горлу.
– Свое призвание надо понять. Ощутить… Только внутренний голос может помочь.
– Я тоже так думаю. Вот и мой дедушка. – Она замолчала. Но Пьер ободряюще взглянул на нее. – Он недавно умер. Его убили.
Лицо старика ничего не выразило при этом сообщении.
– Убийц нашли?
– Еще нет.
– Сочувствую вашему горю.
– Да, он был у меня один. Я хочу сказать, что родители мои умерли и меня воспитывал дедушка. Мы жили с ним вдвоем. Он был мне и отцом, и матерью.
– Он, судя по всему, с вами много занимался.
– Да.
Возникла пауза.
Появилась Инна с тарелками в руках. Она поставила их на стол.
– Сейчас будет готов кролик. Подождите еще немного. Я его запекаю с прованскими травами.
– Инна хорошо готовит. Очень вкусно, – похвалил Пьер.
Хозяйка неожиданно зарделась.
– Ой, спасибо. Мои домашние любят поесть. Мне так приятно, что они меня хвалят. Я стараюсь для них. Люблю какой-нибудь рецепт новый найти. Побаловать своих…
Когда Инна отошла, Пьер сказал, качнувшись:
– Помните притчу о Марфе и Марии?
– Одна хлопотала по дому, другая сидела у ног Христа.
– Каждому свое, получается. А? – И старик подмигнул Кире.
Вскоре дом наполнился голосами людей. Приехали муж и сын Инны, дочь Мари – тоненькая девушка с длинными волосами. Ее жених Анри. Как пояснила Инна, они учатся вместе. Всем представили Киру, и вскоре компания уселась за стол. В саду зажглись фонарики, и от этого атмосфера стала праздничной и одновременно по-домашнему уютной.
Пьер сидел рядом с Анной, а Луиза где-то бродила по саду.
– Жалко, что мама не дожила до этого дня. Она всегда была рада гостям из России.
– Они часто приезжали к ней?
– Нет. Нечасто. – И легкая тень скользнула по лицу Инны. – Мы жили своим кругом, замкнуто и уединенно. Но вот она решила десять лет назад выбраться в Россию, походить по местам своей молодости, поехала в Крым. Взяла путевку в санаторий. И… утонула. Хотя была прекрасной пловчихой. Но все же… возраст… – вздохнула Инна. – Не надо было мне ее отпускать. Но она сама настояла на том, чтобы поехать самой. Не хотела с собой никого брать. Могла бы я поехать или сын составил бы компанию. Но мама решила по-другому. У нее был очень твердый характер.
– Анна Георгиевна была замечательным человеком, – подхватил ее муж. – Я ее знал и могу подтвердить это. Зятья обычно рассказывают, как это… анекдоты про тещу. Но это не тот случай. Я ее обожал…
– Ее все любили. – Инна поправила рукой волосы. – Мари, ты помнишь бабушку?
– Конечно. – Дочь Инны говорила с легким акцентом. – Она мне читала сказки. Про Буратино. Про волшебника изумрудного города. Про старика Хоттабыча. Еще это… про девушку, которая бежит по волнам.
– Бегущая по волнам, – подхватила Кира. – Дедушка мне тоже любил читать эту повесть.
– Есть острова, до которых непременно надо добежать, даже если твой бег будет идти по воде, – неожиданно вставил Пьер.
– Как хорошо сказано! – воскликнула Мари.
Они разговаривали на английском. Жених Мари молчал. Очевидно, он плохо понимал по-английски. Поэтому девушка время от времени наклонялась к нему и что-то говорила. Наверное, переводила сказанное на французский, подумала Кира.
Муж Инны был приятным мужчиной лет пятидесяти, темноволосым, с короткой стрижкой.
– Николя. Николай, – еще вначале вечера представила его Инна. – Полурусский-полуфранцуз. Мать Жанна – русская, отец – француз.
Сын Инны Александр был похож на отца. Только тоньше. И волосы у него почти доходили до плеч.
– Ваша мама долго была в России?
– Три недели. Планировала провести там месяц. Но не получилось.
– А… с кем она встречалась в России, куда ходила?
– Этого я не знаю. Я звонила ей. Спрашивала, как дела. Она отвечала: все нормально. Без подробностей что и как. – Инна говорила по-русски хорошо, без акцента. – Теперь я думаю, надо было ее расспросить, все разузнать. Но ситуацию назад не прокрутишь… Можно только размышлять, что все надо было делать по-другому.
– Она похоронена в Тулузе?
– Нет. В России. – Инна замолчала. – Она завещала непременно похоронить ее на Введенском кладбище. Что я и сделала, выполнив волю матери. – Голос Инны дрогнул. – Я прошу работников кладбища ухаживать за могилой. Регулярно отправляю им небольшую сумму. А они присылают мне фото.
– Я схожу на могилу Анны Георгиевны, когда вернусь в Москву, – пообещала Кира.
– Спасибо большое! – воскликнула Инна. – У меня тогда камень с плеч свалится. Потому что я, конечно, верю фотографиям, но все же лучше, если мне все подтвердит знакомый человек.
Вечер пролетел незаметно. Наконец Инна посмотрела на часы и сказала,
