— Желание клиента — закон. Ты собираешься уехать?
— Да. Мне предложили потрясающую работу, я не в состоянии отказаться, но в другом городе. А начинку квартиры сможешь продать?
— Да нет проблем. Не жалко? У тебя шикарная обстановка, а получишь половину стоимости.
— Жаль, но ничего не поделаешь. Я давно не у дел, придется чем-то жертвовать. Сегодня же подъеду к тебе через пару часиков. До встречи.
Воодушевившись, Клара пошла в комнату к заветному шкафчику. Вечером переговорит с Мартыном, если он окажется не тем человеком, на которого она ставила, то… жизнь дороже. Собраться надо сейчас, чтобы завтра же выпорхнуть из города. Денег на первое время хватит с лихвой.
Открыв шкафчик, Клара выдвинула ящик…
— Куда же я их сунула?
Клара рылась в ящиках, но денег не находила. Она переворошила все полки, хотя не имела привычки бросать деньги абы как, но за последние дни столько всего произошло, что она могла стать рассеянной. Последний раз она положила в ящик двадцать тысяч, которые ей дал Мартын. Нет, это был не последний раз, вчера она достала сумму на бензин и продукты, деньги были на месте.
И вдруг ее окатило жаром, ужасные подозрения закрались в душу. Клара распахнула створки мебельной стенки, где стояла красивая резная шкатулка с украшениями. Шкатулка была на месте, но ее страшно брать в руки. Клара сначала взяла с полки ключи, вставила в замок шкатулки, повернула. Потом приложила руку к груди — сердце просто выпрыгивало, после паузы подняла крышку…
— А! — закричала Клара, будто ее убивают.
Шкатулка была пуста. Клара панически огляделась. Нет серебряной статуэтки дельфина с клеймом Фаберже, ей сказали, что это подделка, но очень дорогая. Исчезла настенная тарелка восточной работы, тоже серебряная, с красочной эмалью. Пропал коньячный набор, тоже серебряный с позолотой, пропал DVD-плеер… Предчувствуя, что ее обчистили по полной программе, Клара понеслась наверх. Там к спальне примыкала комнатушка без окон, которую она использовала в качестве гардероба.
Предчувствия оправдались: соболиного полушубка нет. Клара носила его, только когда не было ни снега, ни тем более дождя, берегла. Для ненастья у нее есть дубленка… Дубленка на месте. А норковой короткой курточки нет! И кофточки нет из вологодских кружев! Обокрали!!! Кто?
— Ма… Ма…
Она не смогла выговорить имя, которое, когда ранее произносила его мысленно или вслух, вызывало бурю нежности, чувственности и надежды. Клару душили рыдания. В это трудно поверить, неужели Мартын? Но больше некому.
Утром Ника заехала за Валдисом, потом они забрали фотографии Клары и поехали к дому Фалеева, нашли понятых. Женщины, рассматривая фото, неуверенно пожимали плечами, мол, вроде она, а может, и не она приходила.
— Я мужчинами давно не интересуюсь, — заявила одна бабка, — их женщинами тем более, мне все равно, кто к Витьке ходил. Вы у Зюзи спросите. Если он не пьяный, то в домино играет во дворе или про жизнь рассуждает, заодно замечает, кто к кому ходит. Он был, когда вы обыскивали Витькину квартиру.
Зюзя ничего не смог сказать, моргал тонкими веками в замедленном темпе, короче, был пьян в лоскуты, это с утра-то! По дороге в прокуратуру следователи завернули в магазин, где продавались фирменные купальники, подошли к продавщице, представились. Ника вынула из сумки верхнюю часть купальника в целлофановом пакете, положила на прилавок:
— Посмотрите, этот купальник у вас купили?
— У нас, — ответила продавщица.
— А вы случайно не помните, когда его купили?
— Помню, — улыбнулась симпатичная девушка. — Это третий купальник, который купили в этом месяце. Два сплошных забрали для бассейна, ведь еще не сезон, да и в сезон у нас не очень покупают такие вещи, слишком дорого. А этот купили на прошлой неделе.
— Помните, кто покупал? — спросил Валдис.
— Девушка. Молодая, красивая… Знаете, из этих — богатых, она была очень хорошо одета, перебрала с десяток купальников, остановилась на этом.
— А более подробно можете описать ее? — снова спросил Валдис.
— Попробую. Она высокая… примерно метр семьдесят пять. Блондинка. Волосы у нее ниже лопаток, вьющиеся. Очень интересные черты лица. Подбородок и скулы почти одной ширины…
— Квадратный? — уточнил Валдис.
— Квадратный как-то не вяжется с ней, но примерно так. Только нижняя часть лица у нее нежная, с плавными линиями. На подбородке ямочка… нос прямой, не маленький, но и не крупный. Высокий лоб… Ах да, губы! У нее большой рот и крупные губы. И длинная шея. Очень красивое сочетание.
Валдис из этого красивого сочетания не смог составить портрет, но удивился:
— Вы так хорошо ее запомнили, почему?
— Во-первых, она очень долго выбирала купальник. Во-вторых, других покупателей не было. В-третьих, я окончила художественную школу, правда, в училище не поступила — таланта не хватило, теперь пишу картины для друзей.
— Нам повезло, — улыбнулся он. — Я понимаю, времени прошло много, наша память только пару ней держит точные черты, но, может, вы поможете составить фоторобот девушки?
— Ой, не знаю. Я никогда этого не делала…
— Вот и попробуете. Сейчас мы отпросим вас у начальства и поедем.
Составили фоторобот, продавщица сказала, что девушка похожа, но чего-то не хватает. Может, не хватает живости в лице, однако худо-бедно, а портрет получили, продавщицу отвезли в магазин. Выходя из машины, она вдруг вспомнила:
— А знаете, у нее есть… как это говорится… особая примета. Родимое пятно размером с десять копеек. Вот здесь… — Продавщица ткнула себя указательным пальцем в скулу между подбородком и ухом. — На правой стороне.
— Спасибо, — сказал Валдис. — Примета ценная.
Ценная-то ценная, но всех женщин города не выстроишь в одну линию и не осмотришь их скулы. А в прокуратуре ждали более существенные новости, Владимир Васильевич вызвал их к себе.
— Дверь закройте плотно, — буркнул он, когда двое молодых людей вошли, одновременно зам набирал номер телефона. — Садитесь… Сократ Викентьевич, это я. Они пришли, подъезжай. Так… Кое-что есть по убийству Кривуна.
— Но Кривун не относится к нашей серии, — робко выговорила Ника и втянула голову в плечи от громкого голоса зама:
— Не перебивать! Как мне теперь видится — относится. Степанян принес запись допроса жены Кривуна, послушайте.
Он включил запись, скрестил на груди руки и повернул голову боком к диктофону, прислушиваясь, видимо, стал туговат на ухо. Дошли до момента, когда жена Кривуна стала рассказывать о находке в вазе, Ника и Валдис переглянулись, но воздержались от комментариев. Даже когда пленка закончилась, они помалкивали.
— Итак, — сказал Владимир Васильевич, — Кривун тоже получил змейку, только живую и до своей смерти.
— Вы считаете, это дело нам надо взять? — спросила Ника.
— А не надорвешься? — съязвил зам. — Степанян тоже хотел скинуть вам дело — дудки. По Кривуну будет работать он, так быстрее выйдем на убийцу. Если Степанян накопает интересные для вас факты, вы будете знать. Но имейте в виду: преступник изобретательный, грамотный. Убивает без свидетелей, а находка в вазе говорит о том, что этот человек входит в круг знакомых Кривуна, точнее, он был в составе гостей. И вот еще посмотрите.
Владимир Васильевич протянул ксерокопии, разумеется, Валдису, хотя Ника сидела ближе. Раньше она болезненно воспринимала его отношение к себе и считала: косо посмотрел на меня пять раз, рычал десять раз, проигнорировал мое мнение два раза. Но сейчас жизнь Платона зависит от слаженности их действий, тут не до обид. Рискуя быть невежливой, Ника повернулась спиной к заму и уткнулась в листы, которые Валдис быстро читал и складывал на стол.
— Кто бы мне дарил такие подарки, — хмыкнул Валдис.
— Вот именно, — буркнул Владимир Васильевич. — Степанян нашел копии в бумагах Кривуна, жена разрешила провести обыск без формальностей. Сейчас он будет качать всех гостей, которые присутствовали на вечере, одновременно займется выяснением, как попал к Кривуну участок, рыболовецкое судно, супермаркет, которые он от всей души подарил Энсу. То, что это хитрые мошеннические приемы, у меня не вызывает сомнений, следовательно, не мешает выяснить, что за личность Мирон Демьянович Энс.
— А вот и я! — В кабинет вошел Сократ Викентьевич. — День добрый.
— Заходи, садись, — пригласил его Владимир Васильевич дружеским тоном. Собственно, рычание зама распространялось лишь на молодых.
— Давайте сначала кассеты Фалеева подготовим, — сказал Сократ Викентьевич.
— Валдис! — И зам кивнул на телевизор.
Тот вставил в видеомагнитофон кассету, сел поближе к телевизору, взяв пульт, включил. Сократ Викентьевич комментировал, не избегая выспренностей:
