— Но зачем так подло меня подставлять? — не понимал Алан. — Я не убивал Ирину. Я ее даже любил и ревновал.
— Это я уже понял. Давайте сядем и успокоимся. Я пришел сюда, чтобы найти настоящего убийцу. И поэтому мне нужна ваша помощь.
Они уселись на стулья.
— Хотите сказать, что вы мой друг? — неприятно улыбнулся Алан.
— В данном случае я человек, который не хочет, чтобы вас посадили в тюрьму за убийство, которого вы не совершали.
— И я должен вам верить?
— Должны. У вас просто нет другого выхода.
— Что вы хотите?
— Вспомните по минутам, что было вчера вечером, когда вы узнали, что приехал граф.
— Ничего. Я услышал, как стучит в дверь апартаментов Аракелян, и выглянул из своего номера. Левон Арташесович сказал, что Ирина в номере, но не открывает. Я сразу понял, что это вы находитесь в ее апартаментах. Вы для нее были незнакомый, диковинный зверь. А она любила собирать такую коллекцию, — не удержался от реплики Алан.
— Предположим, — спокойно согласился Дронго, — что дальше?
— Ничего. Он позвонил по телефону, и она обещала выйти. Когда вышла в халате, я понял, что был прав. Она прошла в номер к Аракеляну, где уже были граф и пришедший туда Павел Леонидович. Я ждал у своей двери, когда вы выйдете. Я был уверен, что вы оденетесь и выйдете. Так и получилось.
— Дальше, — потребовал Дронго, — что было дальше?
— Ничего. Я вернулся к себе. Позвонил и спросил, нужны ли мои услуги. Ирина засмеялась и сказала, что всегда нужны, но сегодня могу быть свободен. Потом все разошлись, и она вызвала Галину. Я понял, что она снова куда-то хочет уйти. Опять позвонил и предложил свои услуги. Она опять отказала. Ну а потом она вышла из отеля, чтобы встретиться с Тугутовым. Я, конечно, оделся и проследил. Терпеть не могу эту гниду. Что она в нем нашла?
— Что было дальше?
— Она вернулась в номер и больше никуда не выходила. Во всяком случае, визажистку к себе не звала и, значит, не собиралась выходить.
— Дальше, — потребовал Дронго, — что было утром?
— Ничего. Граф сумел узнать, о чем договаривались Ирина с Тугутовым, и устроил скандал. Ирина считала, что ее подставил Ле Гарсмер. Очень ругалась. И сказала, что разорвет всякие отношения с Тугутовым из-за его адвоката. Потом мы вернулись в отель. Я спустился вниз. И через некоторое время услышал, что на третьем этаже произошло убийство. Мы побежали туда вместе с Павлом Леонидовичем. Я впереди, он позади. Вот и все.
— Подождите, — попросил Дронго, — когда вы рассказывали о сегодняшнем дне, вы сказали, что вошли в номер к Ирине, перед тем как спуститься вниз, в холл. Я правильно помню?
— Да, на несколько секунд, — вспомнил Алан.
— И вы еще сказали, что дверь была не закрыта, — настойчиво произнес Дронго.
— Да, сказал. Все так и было.
— Теперь вспомните… Вы вошли в номер и… Что было дальше?
— Ничего. Перекинулись парой фраз, и я вышел.
— Какие именно фразы вы говорили? Что за фразы? Мог вас кто-нибудь видеть или слышать из коридора?
— Это так важно?
— Это исключительно важно, — твердо сказал Дронго, — поэтому теперь вспоминайте по секундам. Что там было? Только очень внимательно.
— Я подошел к ее апартаментам и увидел, что двери открыты, — начал Алан, — поэтому я вошел в комнату. Она стояла в гостиной. Обернулась, увидела меня. Улыбнулась. Она была в таком легком, прозрачном мини-платье. Подошла ко мне и спросила, как мои дела…
— Потом. Что было потом?
— Потом мы поцеловались, — угрюмо признался Алан, — она сама подошла ко мне и поцеловала меня. Я ее обнял и немного приподнял над полом.
Дронго почувствовал легкий укол ревности. Или это была досада. «Значит, подобное чувство сидит в каждом из нас», — подумал он.
— Как обняли? — все-таки спросил он.
— Нужны подробности?
— Обязательно.
— Поднял, прижал к себе. Она обхватила меня ногами, и мы так поцеловались.
Еще один укол ревности. Значит, телохранитель был просто запасным мужчиной, нужным для подобных случаев.
— Потом, — упрямо попросил Дронго, — что было потом?
— Ничего. Я ее отпустил и вышел.
— Никого в коридоре не видели?
— Нет.
— Что было дальше?
— Я спустился вниз, в холл. И поднялся только тогда, когда ее нашли убитой, — вздохнул Алан, — до сих пор не могу поверить, что ее убили. Я бы этого человека сам задушил. — Он сжал свои большие кулаки. Невесело посмотрел на своего гостя.
— Вы, наверное, думаете, что я вас обманываю. Просто играю.
— Нет. Не думаю. Если бы так думал, не пришел бы сюда вас спасать.
— И я действительно должен в это поверить?
— Можете не верить. Это ваше право. — Дронго поднялся. — И последний вопрос. Сколько ключей вы получили, когда вселялись в свой номер? Один или два?
— Они обычно дают два, чтобы один вставлять для электричества, — напомнил Алан, — у меня было два ключа.
— Почему было? Разве один пропал?
— Нет, оба ключа у меня, — удивился Алан, — один вставлен в розетку, чтобы включить электричество в номере, а второй у меня в кармане.
— Вы можете его показать? — попросил Дронго.
Алан достал из кармана карточку-ключ. Дронго подошел к дверям, проверил первую карточку, затем достал вторую и тоже проверил. Обе карточки были ключами от номера Гуцуева. Дронго вернул обе карточки.
— Спасибо, — кивнул он, — вы мне помогли. Или себе, что в данном случае одно и то же.
— Я сказал правду, — негромко повторил Гуцуев.
— Знаю. До свидания. — Он повернулся и пошел по коридору. Кажется, он начинал понимать, кто именно мог оказаться убийцей.
Он спустился вниз, где офицеры добросовестно просматривали все записи, и уселся смотреть вместе с ними события сегодняшнего дня. Офицеры, уже получившие указания Пуллена, ничего не спрашивали. Они знали, что он эксперт, который помогает следователю в расследовании убийства графини. Но они искренне не понимали, что можно увидеть на этих записях, так как уже просмотрели их все и ничего подозрительного не обнаружили. Дронго несколько раз просил переставить или повторить отдельные кадры. Измученные офицеры решили разделиться. Старший ушел в половине десятого вечера, оставив второго на растерзание Дронго. И они просидели до половины первого ночи. Второй офицер умоляюще взглянул на Дронго.
— Мы закончили? — спросил он.
— С вами закончили, — кивнул Дронго, — но мне еще нужно поработать с дежурным портье.
В этот момент позвонил его мобильный телефон. Он достал аппарат. Это был комиссар Брюлей.
— Ты решил довести до изнеможения нашего офицера? — весело спросил он. — Может, пора заканчивать?
— Мы уже закончили, — сообщил Дронго, — мне было важно просмотреть все записи.
— Что-нибудь нашел?
— Есть некоторые наметки. Но мне понадобится ваша помощь.
— Прямо сейчас или разрешишь немного поспать?
— Завтра утром, — улыбнулся Дронго, — я перезвоню вам. Мне еще нужно переговорить с портье.
— Буду ждать. Кстати, ты успел пообедать? — спросил комиссар.
— Нет, — ответил Дронго, только сейчас почувствовавший голод. Весь сегодняшний день он не ощущал аппетита, чувствуя себя опустошенным после убийства Ирины Малаевой. Дронго попрощался и прошел к портье. Дежуривший мужчина поднял на него сонные глаза и спросил по-английски:
— Я могу вам помочь?
— Можете, — Дронго сел напротив, — посмотрите, кто дежурил сегодня утром на третьем этаже. Дайте мне фамилии всех горничных.
— Сейчас сделаю, — не удивился портье. Он видел этого странного гостя в комнате с офицерами полиции и понимал, что тот имеет право требовать подобную информацию, хотя и не говорит по-французски.
— Вот, мсье, — сказал он, глядя на экран компьютера, — на третьем этаже сегодня днем работали Мадлен Летурно и Клэр Бональд. Еще им помогала Элиза Гловацкая. Но она работает на втором этаже. Вы ведь знаете, что на третьем сегодня произошло неприятное событие и нам пришлось послать туда еще одну горничную.
— Элиза — полька? — уточнил Дронго.
— Да. Поступила к нам на работу в прошлом году.
— Она понимает русский язык?
— Не знаю, — удивился портье, — обычно мы требуем, чтобы знали французский и английский языки. Но многие наши сотрудники владеют еще и итальянским. Хотя сейчас есть несколько человек, которые понимают и русский язык.
— Сколько им лет?
— Мадлен Летурно — сорок девять, — снова посмотрел на экран компьютера портье, — Клэр Бональд — тридцать восемь, а Элизе — только тридцать четыре. Она работает у нас с прошлого года. Вы, наверное, знаете, что Польша вошла в ЕС, как и другие страны Восточной Европы, включая Прибалтику. И теперь мы обязаны принимать их на работу, как и наших граждан, — сказал портье.
