– Ничего страшного. Я восемь лет ходил в ту же поселковую школу. Пешком. А сейчас детей на грузовике возят.
– Только не осенью и весной, когда дорога раскисает. И что, ты прикажешь мне ходить по этому бездорожью пешком?
– Я опасаюсь, – в голосе отца появился металл, – что ты вырастешь хлюпиком. Таким, как большинство городских сосунков. Сейчас боишься ножки промочить, а потом что? Начнешь губы красить! И у памятника Пушкину задницей крутить?
Валера не знал, кто крутит задницей у памятника Пушкину, но понял, что, по мнению отца, хуже людей и быть не может.
– А теперь марш в кладовку! – пророкотал Павел. – Будешь стоять в углу до вечера. И если я еще раз услышу от тебя подобные заявления, посажу под домашний арест до отъезда.
Так маленький бунт был подавлен.
Спустя пять дней Валера покинул город. Он бы разревелся, но не мог себе этого позволить. Отец наказал бы его за слезы, ведь мужчины не плачут.
Но и это были еще не ягодки. Ивановы всего лишь сменили комфорт городской квартиры на немудреный деревенский быт. К этому можно было привыкнуть. И Валера привык умываться холодной водой, топить печь, рубить дрова. Ходить за десять километров в школу. Спать, когда его ровесники в городах вечерние программы по телевизору смотрят. Читать не ради удовольствия, а чтобы заполнить пробелы в знаниях – в школе он их практически не получал…
Весной оба, и отец и сын, заболели. Простыли, когда с крыши снег скидывали. А так как медпункт находился там же, где и школа, в поселке, то пришлось лечиться народными средствами. Благо у соседей и медок был, и малинка, и нутряное сало. Благодаря всему этому и оклемались. Но чтобы больше не хворать, решил Павел закаливаться, а главное – сына закалить.
Теперь Валерино утро начиналось с обливания колодезной водой и пробежки по таявшему снегу. Павел со временем действительно окреп, а вот младший Иванов только более чахлым стал. Если раньше он всего-навсего простывал, то теперь его еще и головные боли мучить стали и расстройство желудка. Видимо, он так реагировал на стресс. Но отец считал, что сына просто надо закаливать еще больше и сажать на диету. Самому это тоже не мешает сделать. Ведь сколько шлаков скопилось в организме за годы жизни в городе. А питались чем? Пельменями магазинными да тушенкой. Мальчишка еще всякие вредные сладости и чипсы употреблял. Вот и гнилой такой.
И стал Павел кормить сына правильно. То есть овощами, крупами, хлебом, вареной курятиной и сушеными яблоками – свежих пока не было. Если находил у того обертку из-под сухариков или чупа-чупса (Валерке удавалось выкроить немного денег на нехитрое лакомство, когда его посылали за покупками), то наказывал трехдневным голоданием. Но надо отдать отцу должное, сам он питался так же. И голодал регулярно. Вскоре он совсем отказался от мяса и лишил его сына. Дальше – больше. Из рациона исчезли крупы, картофель, хлеб. Ивановы стали питаться одними овощами, фруктами и орехами. И если летом Валера более-менее сносно себя чувствовал, кушая только это, то осенью ему стало невмоготу. И ладно бы просто от голода постоянно живот сводило, так мальчишка не мог нормально соображать. Если раньше он был на голову выше одноклассников, то теперь с трудом справлялся с элементарными заданиями. Учителя не понимали, что стало с мальчишкой, пока не увидели, как он ворует хлеб в буфете (на обеды денег ему отец не давал, лишь укладывал в портфель пару-тройку морковин или реп) и как потом жадно пожирает его в укромном уголке. Валерина классная руководительница Марья Петровна сразу же решила побеседовать с его отцом. И не поленилась, приехала в деревню.
Разговора со старшим Ивановым не получилось. Сначала он просто не желал ничего слушать. Потом начал читать Марии Петровне лекцию на тему здорового образа жизни.
– Да кто же спорит, что нужно правильно питаться и закаляться? – пыталась возражать та. – Но до фанатизма-то зачем доходить? Ваш сын голодает. От недоедания он не соображает совсем. И худой какой! Он и раньше тощим был, а теперь совсем прозрачный.
– Голодание очищает душу и разум!
– Так очищайте на здоровье… Только свои! А ребенок при чем? Он еще дите. Какая грязь в его душе может быть? И потом! У Валеры растущий организм. Ему есть надо. Вы поймите, сейчас скелет формируется и белок необходим. В мясе его много…
– Не будет мой сын питаться трупами! Ясно вам?
– Хорошо, хорошо, – пошла на попятную учительница. – Но вы хоть бутерброды ему с маслом и сыром давайте. Кашу с молочком. Картошку, в конце концов, с грибами. И одевайте Валеру потеплее. Он же мерзнет в своем пальтеце. Я уж не говорю о том, что в школу принято ходить в носках. Ваш же сын либо в валенках на голу ногу, либо в ботинках…
– Люди вообще должны босыми ходить! И нагими! Только в холод прикрываясь шкурой.
Мария Петровна, представив, как Валера Иванов придет в школу босой и в шкуре, поежилась.
– Вы вообще нормальный? – зачем-то спросила она.
– Я да! А вот вы все!.. – Павел почти закричал. Почти, так как он по-прежнему считал, что повышают голос только слабаки. А он-то сильный! – Не думал я, что тлетворное влияние цивилизации дошло и до этих краев! И отсюда надо уходить… В леса! Только там настоящая жизнь в гармонии с природой и с самим собой…
Слушая его, Мария Петровна понимала, что этот человек так запутался в себе, что никогда не станет нормальным. И ей его было не жаль. А вот сына его – очень. Почему ребенок должен страдать? Он-то себе такую жизнь не выбирал. Он имеет право на нормальную… Или, по крайней мере, право на выбор…
– Надеюсь, у вас все? – спросил Павел, быстро взяв себя в руки.
– Почти. Я хочу показать вам табель успеваемости. Чтоб вы сравнили оценки вашего сына до того…
Но Иванов-старший больше не желал слушать учительницу. Он указал ей на дверь. И Марии Петровне ничего не оставалось, как удалиться.
Ее ученик Валера Иванов на следующий день не явился на занятия, хотя дорога была нормальной и автобус привез всех остальных учеников. Мария Петровна решила, что мальчик заболел, так как накануне был бледнее обычного, и не стала беспокоиться раньше времени. Но когда прошла неделя, а Валера не только не появился, но и не связался с одноклассниками, учительница забила тревогу. Вместе с представителем роно она приехала в деревню, где проживали Ивановы, и они нашли их дом пустым.
Павел с сыном ушли в леса!
Кто бы знал, как ненавидел Валера отца в то время, когда тот тащил его из дома. Мальчишка даже пробовал сопротивляться, но Павел быстро его утихомирил болевым приемом. А когда сын попробовал убежать, догнал его. И снова применил силу. В последнее время он стал себе это позволять. Он вспомнил вдруг о том, что его в детстве нещадно порол отец. И раз он вырос хорошим человеком, то, выходит, телесные наказания не во зло идут, а во благо. Учат неразумных детей правильному поведению!
В лес Ивановы углублялись несколько часов. Наконец Павел нашел подходящее место для их поселения.
– Вот тебе топор, иди руби сучья, – сказал отец сыну, когда они перевели дух.
– Зачем?
– Будем строить дом. Сучья пойдут на крышу. Я же начну заготавливать бревна.
Валере ничего не оставалось, как подчиняться. Он рубил сучья, выкапывал глину, таскал воду из ручья. Он строил дом вместе с отцом…
Дом, в котором не желал жить!
Смастерили его Ивановы за полторы недели. А до тех пор, пока он не стал таким, к какому Павел стремился, отец и сын спали то у костра, то просто под сучьями. Первый эти тяготы переносил легко, второй ужасно страдал. Особенно от холода. Павел был хорошо закален, и нулевая температура не казалась ему очень низкой. Валера же постоянно дрожал, а ночью просто коченел от холода. Даже когда дом был выстроен, ему не стало комфортнее житься. Мальчик продолжать замерзать и в нем, мечтая о натопленной избе, о теплой печке, к которой можно прижаться всем телом, о кровати с огромной периной, в которую проваливаешься, как в облако, и греешься, греешься…
Морозы в том году ударили рано. Злые, настоящие, зимние морозы. Снега было мало, их «берлога» не покрылась шубой из него, и внутри стояла стужа. У Валеры начался бронхит. Отец лечил его сушеной малиной и диким медом. Это не помогало. Мальчик стал задыхаться и приготовился к смерти. Хоть Валера был еще мал, он понимал, что без лекарств ему не выздороветь. Но отец не посчитал нужным взять с собой хотя бы антибиотики. Ведь они такой же яд, как мясо! А лечиться надо при помощи народных средств. Того же меда! Или нутряного сала… Жаль, кончилось оно!
Когда Валера стал впадать в забытье, Павел принял решение отправиться в деревню за салом и редькой. Если сделать из нее стаканчик, и внутрь положить мед, то выделившийся сок вылечит любой кашель, даже самый застарелый.
Добравшись до деревни, Павел отправился к соседской старушке. Они частенько выручали друг друга раньше. Иванов ей дров наколет, забор подправит, а бабка ему то молочка (когда оно еще употреблялось в пищу), то ягодок, то травок каких полезных даст. У нее Павел планировал разжиться редькой да спичками – кончались у него они.
