– Знаешь, а он не алкаш, – сказала пучеглазая. – Одет слишком хорошо для алкаша. Кроссовки погляди: дорогущие. И джинсы фирменные…
– Чего ж ты боишься? – спросила маленькая.
– А не схватит нас за ноги?
– Да он в нулях, даже не шевелится.
– Тогда иди первая.
Малышка передернула плечами, но, держась за толстые ветки высоких кустарников и выбирая место, куда ступить, несмело поставила ногу возле колен мужчины, протянула руку подруге:
– Держись.
Та взялась за руку, однако через секунду, когда малышка поставила ногу на следующий пятачок возле живота мужчины, блондинка замерла от вскрика подружки.
– Что там? – панически спросила она.
– Кровь, – выговорила малышка. – Голова у него в кровище…
– О-ой… Пусти, я хочу назад…
– Он без сознания! – огрызнулась малышка. – Идем вперед…
– Не могу… Не хочу… – вырывалась блондинка, а подруга словно приклеилась к ее руке, сама не шла ни вперед ни назад и ее не пускала. – Отцепись, меня тошнит…
– Заткнись! – тявкнула маленькая подруга, оказавшаяся храбрее блондинки. – Предлагаешь бросить мужика? Мой сосед так же умер: упал на улице, а все проходили мимо. Если б вызвали вовремя «скорую», спасли бы хорошего человека. Ты бы хотела на его месте здесь лежать без помощи?
– А что мы можем сделать?
– «Скорую помощь» вызвать, вот что. Но надо перебраться на ту сторону, выйти на нормальную дорогу, я останусь ждать врачей, а ты побежишь на работу и предупредишь, почему я задержалась.
Блондинка не успела сказать, что от вида крови она сама ляжет рядом с мужиком, а малышка с невероятной силой потащила ее вперед. Чего стоило подчиниться! Едва не упала на мужика, переступая через него, старалась не смотреть на голову в крови. Очутившись на свободном месте, малышка оглянулась:
– Здорово его огрели… Чего стоишь? Беги со всех ног.
Блондинка помчалась на работу, а подруга шла к проезжей дороге, набирая номер «Скорой помощи» на мобильнике.
…Вторник… Ровно неделя прошла, точнее – ровный счет будет вечером. Даниил Олегович спал дома, все равно не выспался, как всегда, встал с ощущением разбитости и тревоги. Он выделил комнату на третьем этаже с окном, выходившим на улицу, наблюдателю с простым именем Гриша. Еще вчера днем Даниил Олегович отдал ему ключи, высказав опасения:
– Как же вы зайдете ко мне, если за домом следят?
– Если похитители будут интересоваться, скажете им, родственник приехал устраиваться на работу.
– Но тогда мы должны будем разговаривать в доме, а ваша Мокрицкая запретила из-за «жучков». Да и я могу нечаянно ляпнуть не то. Давайте сделаем так: я позвоню соседям, те вас пустят, а вы, простите, перелезете через ограду на мой участок…
– Можно и перелезть, – не возражал Гриша.
Перелез. Хоть какая-то польза от Мокрицкой – не так страшно в доме находиться. Правда, Даниил Олегович не понимал, за кем этот мальчик должен наблюдать, может, за ним? Стало быть, он телохранитель, только почему не хранил его вчера весь день? Расспрашивать Даниил Олегович поленился, к тому же в доме нельзя разговаривать. В зеркало он глянул и ужаснулся – совсем сдал. Наскоро побрившись и слегка перекусив, Даниил Олегович умчался брать измором несговорчивых санитаров с инспекциями.
Роман уехал на работу, оставив Альбину с напутствием: отдыхай. А она и не рвалась к краскам с кистями, разнежилась. Перемены тоже стресс, обрушились они внезапно, Альбина не была готова к ним, но приняла, потому что заманчивы.
Кристина, Тимофей и Зураб собрались в кабинете и полдня ломали головы, что означает связь Романа с Альбиной. В подобных обстоятельствах берется под контроль всяческое колыхание вокруг пострадавшей стороны, а тут странный альянс подруги пропавшей Евы и брата похищенной Лели. Ясно же, что не вдруг он возник, а любовники оба скрыли сей факт. Но как они причастны, вдвоем ли затеяли интригу, или кто-то один хитрый да умный, кто из них главенствующая партия – здесь были расхождения. Ко всему прочему условия похитители так и не выдвинули. Кристина ничего не предлагала, отделывалась междометиями или молчала.
– Что мы тут мусолим одно и то же? – разошелся Тимофей. – Все, ребята, логическим путем не вычислим, кто есть кто. Обоим на хвосты надо посадить оперов, а телефоны поставить на прослушку. Через день будем знать, где Леля и Ева, кто-то из этой парочки заказчик, это мое убеждение.
– Я согласен с Тимой, – сказал Зураб. – Промедление смерти подобно, разве не так говорят? Если похитители почуют опасность, девчонок уничтожат, невзирая на заказчиков. Ни Роман, ни Альбина им не помешают, пацаны себя будут спасать.
– Уговорили, я иду к Щеглову, – поднялась Кристина. Через несколько минут она вошла в кабинет. – Можно, Валерий Викторович?
– Только быстро. Что у тебя?
– Еще как минимум нужны два человека.
– Зачем?
Этого вопроса она боялась, зная о дружеских отношениях Щеглова с обоими Жалами. Прямо сказать нельзя, ибо реакция будет известная: ты что себе позволяешь, да я знаю Романа, да он – ух и ах. Пришлось юлить:
– Круг подозреваемых расширяется, надо последить за двумя гражданами.
– Не могу. Во всяком случае, не сейчас, все поехали на убийство.
– Кто убит?
– Мужчина. Труп с проломленным черепом нашли утром у Павловского спуска. И вообще, ты обнаглела: у тебя есть Тимофей, Зураб, Гриша. Не могу же я всех отдать в твое подчинение! Сегодня труп нашли, а вчера три ограбления было, одно разбойное. С этим кто будет разбираться?
– Моим ребятам тоже надо когда-то спать.
– Я все сказал, – махнул он рукой, выгоняя ее.
Несолоно хлебавши, Кристина вернулась в кабинет, села на стул и «обрадовала»:
– Мальчики, придется вам садиться на хвосты нашей парочки, никого не дает Щеглов, все заняты.
Оставшись одна, Кристина занялась расчетами. Даже нарисовала схему, состоящую из известных лиц, и, чтобы не упустить ни одной мелочи, надписала под именами, по каким причинам подозревает их. Все сходится на парочке, но у Романа есть мотив, а у Альбины он неизвестен, однако последняя отчего-то притягивала внимание больше и больше. Еще мама не шла из головы, правда, теперь мысли занимала меньше первых двух, на нее бросить пока некого.
В течение дня Виктория Яковлевна обнаруживала недостачи в доме: нет соли, заканчивался сахар и зубная паста, даже шампунь и мыло на исходе. Она никуда не выходила, вернее, выходила раз в месяц и затаривалась в основном спиртным или просила соседку купить пару бутылок. А все, что нужно, привозил Роман, но до таких мелочей, необходимых каждый день, он не додумывался. В принципе не горело, можно было позвонить сыну и огласить список мелочей, он привез бы незамедлительно. Но появилась потребность самой выбраться из четырех стен, угнетавших однообразием, пройтись, не торопясь, по улицам. Она переоделась в костюм, который стал велик, что Викторию Яковлевну не расстроило и не обрадовало, просто отметилось в голове, и все.
До супермаркета шла пешком, хотя это далековато, без разбора купила по списку и поплелась назад. Конечно, думы ее были о Лельке, они никогда не отпускали, поэтому не обратила внимания на двух парней, куривших в подъезде. Так же, как мысли о костюме, отпечаталось в голове: курят двое. Она вставила в замок ключ, повернула его, затем второй ключ повернула, и, когда лишь приоткрыла дверь, кто-то беспардонно, грубо втолкнул ее внутрь квартиры.
Толчок был сильным, ко всему прочему неожиданным, Виктория Яковлевна буквально полетела вперед, не устояла на ногах и упала, что-то свалив. Казалось, она превратилась в безжизненный манекен, которому без разницы, куда его кинут – на свалку или он будет пылиться в магазине. Казалось, кроме жизни дочери, ее ничто не волнует, а своя жизнь ничего не стоит. Стоит. Ее жизнь имеет цену для нее же и, как выяснилось, большую цену. А оттого что жизни угрожала опасность, Виктория Яковлевна не заметила боли при падении, поползла в комнату к балкону, чтобы позвать на помощь. Она лихорадочно вспоминала, чем ей обороняться, да только как найти предметы в темноте?
Захлопнулась дверь, запрыгал луч фонарика, приближались шаги…
– Стой! – тихо рявкнул молодой человек.
Виктория Яковлевна замерла на четвереньках, и, как это бывает с людьми в подобных ситуациях, у нее появилось желание видеть их. Нелепое желание. Главное, бессмысленное. Как будто, встретившись с этими людьми глазами, они вдруг проявят снисхождение, или в них проснется жалость, и они уйдут, не сделав то, ради чего пришли к ней. Виктория Яковлевна повернулась и села, упираясь руками в пол. Но не увидела их – темно, слепил луч фонарика. Только по нечетким силуэтам поняла, что их двое…
Она постаралась и приготовила ужин, это не столь уж сложно, когда есть желание, а оно у Альбины было. Получилось неплохо, Роман оценил:
– А говорила, не умеешь готовить. Отлично справилась.
