И все же у нее иногда возникало желание - без всякого капризного подтекста, - чтобы Фрэнк приходил к ней на работу более регулярно и, может быть, пораньше. После полуденного оживления суматоха стихала, и миссис Свэнскаф все больше страдала от скуки. Уже пять лет она сидела, заставленная книгами, с девяти утра до шести вечера шесть дней в неделю. Прежде она старалась следить за новыми книгами, чтобы иметь о них авторитетное мнение, но за последние несколько месяцев она стала замечать: что-то меняется в ее отношении к книгам. Подчас ей приходилось буквально заставлять себя открыть первую страницу новой книги и прочесть одно предложение. Все больше и больше она полагалась на издательские рецензии и краткие обзоры журнала "Ритейл букселлер". Она становилась похожа на сластену, которая получила работу в магазине сладостей и испортила себе желудок.
Было забавно, как миссис Свэнскаф шла на любые ухищрения, лишь бы не читать книг. Сразу после полудня в библиотеке не было посетителей, они появлялись только вечером. В тот вторник она привела в порядок свой ящик, подсчитала мелочь, поманикюрила ногти левой руки (вечером Фрэнк поманикюрил ей ногти правой руки), вырезала несколько сотен закладок для книг из красной и голубой бумаги, подготовила регистрационные карточки для шести новых книг, которые поступили утром, позвонила миссис Вионовски и сказала ей, что та сможет получить нужную ей книгу, если зайдет сегодня. Когда неотложные дела кончились и она испугалась, что от скуки придется заглянуть в одну из новых книг, принесли дневную газету; это выручило ее еще на целый час.
Она просмотрела газету с первой до последней страницы и прочитала все: передовицу, отчеты об убийствах на третьей странице, рекламу фильмов, спортивную страничку, подписи к юмористическим картинкам, сообщения о местных новостях, светскую хронику, редакционную статью, страничку для женщин, информацию о смертях и разводах, а также разделы, посвященные бизнесу и финансам. Затем перешла к разбитым по тематике объявлениям. Этот раздел газеты ей нравился больше всего, и, понятно, она оставила его напоследок.
В этих рассортированных объявлениях чувствовался настоящий драматизм, гораздо более реальный и интригующий, чем в любой книге, и такой бесконечно разнообразный. Так много бездомных людей ищут жилье. Молодая парочка, которая просто никак не может обойтись без холодильника из-за ребенка. Врачи, специализирующиеся на мужских или женских болезнях. Частные сыщики, которые готовы отправиться куда угодно и найти все, что хотите, за умеренную плату. Но самыми интересными были объявления личного характера, эти сокровенные клочки жизни, которые могут на несколько минут унести вас в мир романтических грез. "Эди, вернись домой. Мама охотно прощает тебя" (что натворил Эди?), "Джек и Сим, сделка остается в силе, если вы свяжетесь со мной до четверга. Чарли". (Ограбление банка? Черный рынок? Разве узнаешь?)
Последнее объявление в этой колонке грубо развеяло отвлеченные грезы госпожи Свэнскаф и заставило лихорадочно забиться ее сердце. Там говорилось: "Брет Тейлор, позвоните: Глэдстоун - 37-416. П.В."
Это судьба, подумала госпожа Свэнскаф. Вот, я читала эти объявления годами, подглядывала, как живут другие люди, а теперь судьба вернула меня в мой собственный мирок.
Потом привычная будничность ее жизни возобладали, и она подумала, что такого с ней случиться не может: Не может быть, чтобы это был ее Брет; такого просто не бывает. Во всяким случае с ней. Вместе с тем сочетание "Брет Тейлор" встретишь не часто. Она бы не выбрала имя Брет, если бы оно было распространенным. Ну что ж, можно ведь и проверить. Она может позвонить по этому номеру, если отважится.
После некоторых нервных колебаний она набрала трясущимся пальцем нужные цифры.
Женский голос ответил:
- Это квартира мисс Вест.
- Алло, - взволнованно произнесла госпожа Свэнскаф. - Эта вы... это вы поместили объявление в личной колонке? Я хочу сказать...
- Минуточку, пожалуйста, - отозвался женский голос. - Я позову к телефону мисс Вест.
Слуги, подумала госпожа Свэнскаф. Видимо, Брет на дружеской ноге с очень хорошими людьми, если это мой Брет. Но конечно, совершенно невозможно, чтобы...
- Да? - произнесла другая женщина, по голосу моложе, чем первая. Паула Вест слушает.
Паула Вест, П.В. Пока что все сходится.
- Помещали вы объявление в личной колонке относительно Брета Тейлора?
- Скажите, пожалуйста, с кем я разговариваю? - В голосе звучала осторожность.
Вполне приятный голос, подумала она. Голос дамы.
- Меня зовут Теодора Свэнскаф. - Она нервно хихикнула. - Прежняя фамилия Тейлор. Брет Тейлор - мой сын.
- Вы, видимо, ошибаетесь, госпожа Свэнскаф. Мать Брета давным-давно умерла. Вы, видно, говорите о другом Брете Тейлоре. К тому же я уже виделась с ним. Так что все в порядке.
- Понятно, - уныло произнесла госпожа Свэнскаф. - Ну что ж, очень рада, что вы нашли его. Схожесть имен ввела меня в заблуждение. Простите, что побеспокоила вас...
- Минуточку, - прервала Паула. - Боюсь, что я говорю чересчур резко. Не назовете ли вы мне имя вашего мужа?
- Почему же, назову. Фрэнклин Л. Свэнскаф.
- Нет, я имею в виду первого мужа. Отца вашего сына.
- Джордж, - ответила госпожа Свэнскаф. Молодая женщина разговаривала бесцеремонно, на грани грубости, но, в конце концов, она ведь сама позвонила ей, стало быть, надо потерпеть. - Джордж Уатт Тейлор. Он был профессором философии, - добавила она не без гордости.
- Тогда вы не ошиблись. Так звали его отца. Но я ничего не могу понять. Брет сказал, что его мать умерла.
- Умерла? Конечно, я не видела его двадцать пять лет. Скажите, он сейчас у вас? Не могу ли я с ним поговорить?
- Нет. К сожалению, его здесь нет. Но я бы очень хотела увидеться с вами, приходите ко мне. Я его невеста. Не могли бы вы прийти на чай?
Госпожа Свэнскаф ответила, что прийти может, и Паула объяснила, как найти ее дом. И тогда госпожа Свэнскаф, отбросив всякую осторожность, закрыла библиотеку в этот день раньше обычного. Она не позвонила даже Фрэнку и не сказала ему, что уезжает. Вряд ли отдавая себе в этом отчет, она почувствовала некоторое удовлетворение оттого, что ничего ему не сказала. Пусть он придет в библиотеку и обнаружит, что она ушла, пусть погадает! Она почувствовала себя беззаботной и веселой, как не чувствовала уже много лет.
Паула ждала ее в состоянии неопределенности и страха, как будто ей предстояло встретиться с привидением. Прошлое вдруг оживало в неожиданных формах. Ушедшие годы возвращались, как люди из ссылки, как птицы на старый насест под карнизом. У нее закружилась голова от замешательства и волнения, но в глубине ее сознания скрывалось более глубокое чувство - ужас. Брет сказал ей, что мать умерла, и не после того, как он надломился, а значительно раньше, при их первой встрече. Видимо, он пребывал в этом заблуждении много лет. Его безумие - впервые она позволила себе рассматривать его болезнь как безумие - проявилось уже давно, в их первые совместно проведенные недели. И сколько еще это будет продолжаться? С момента смерти Лоррейн она утешала себя мыслью, что его недомогание временное, результат потрясения, которое пройдет со временем. Но теперь она не была в этом уверена.
Звонок госпожи Свэнскаф выкристаллизовал нараставший в ее сознании страх того, что сумасшествие Брета неизлечимо и, несмотря на все ее усилия, спасти его невозможно. Она страшилась за него и боялась за себя. Два коктейля "Дайкири" и шесть сигарет не смогли притупить ее страха. Она все делала неправильно, принимала неверные решения, и это являлось вернейшей гарантией того, что она и дальше будет поступать так же, вплоть до окончательной катастрофы, в чем бы она ни выразилась. Сознание того, что она заслуживает любого наказания, которое выпадает на ее долю, только усиливало чувство страха. Всякий раз, когда она что-то предпринимала, то допускала ошибку. Всякий раз, когда звонил телефон, она думала, что произошло что-то ужасное. Голова кружилась, как обезумевшая белка в колесе, совершенно не давая ей покоя. Она направилась на кухню поговорить с госпожой Робертс насчет ужина, а на самом деле, чтобы услышать человеческий голос. Домработница спокойно и весело говорила о грудинке, которую ей удалось приобрести, и спрашивала, готовить ли йоркширский пудинг. Но Паула плохо ее слышала.
- Приготовьте, что вам хочется. Кстати, сама я не голодна. Грудинку, наверное, можно и не жарить.
- Но она уже в духовке, - решительно заявила госпожа Робертс. - Если я теперь ее выну, то она засохнет.
- Ну и что? Пусть сохнет!
- Вам надо что-то есть, мисс Вест. Мне не нравится, как вы в последнее время кушаете. Пусть вы и нервничаете, но если регулярно не есть, то становишься еще более нервозным.
- Да, я знаю. Ладно, продолжайте жарить. Между прочим, к чаю ко мне придет знакомая. Не знаю, во сколько точно, но должна скоро прийти. Уверена, что вы знаете, как подготовиться к этому.
