Но тщательно подобранные слова возымели действие. Женщина выглядела теперь виноватой, раскаивающейся и стала говорить искренне, без напыщенности.
- Я ничего не сделала бы такого, чтобы навредить Брету. Ужасно, что так произошло, мне было очень тяжело покидать его. Но он был еще совсем ребенком, и я не сомневалась, что он ничего не запомнит.
- Сколько ему было лет?
- Четыре года. Малолетний ребенок. Его эта история не должна была задеть.
- Доктор, лечащий Брета, возможно, не согласится с вами. Не знаю, приходилось ли вам читать о психоанализе...
- О да, приходилось. Я очень много читаю.
- Тогда вы знаете о том, насколько важны, по мнению специалистов, некоторые события детства. Отдельные ученые утверждают, что наиболее важным является первый год жизни.
- Я очень хорошо за ним ухаживала, когда он был ребенком, - произнесла госпожа Свэнскаф.
- Несомненно. Но что произошло, когда ему было четыре года? Он рассказал своему доктору, что когда вошел в вашу комнату, то вы были мертвы.
- Он так и сказал? - В напряженных голубых глазах отразился неподдельный ужас.
Казалось, какое-то мгновение она вообразила, что действительно умерла тогда и уже двадцать пять лет обманывает себя. Паула подумала, что, может быть, частично она все же умерла тогда - та ее часть, которая была обращена к ее сыну.
- Да, именно это он и сказал. Заблуждение могло породить его умственные проблемы. Вот почему очень важно узнать правду, понимаете?
- Он в сумасшедшем доме? - Ей было нелегко выговорить эти слова, но она их произнесла.
- Да.
Ведь в конце концов до вчерашнего дня он находился в палате для психически больных. Она обязана была использовать все средства, чтобы вытянуть правду из этой женщины с запудренными мозгами.
- Мой бедный мальчик! - воскликнула госпожа Свэнскаф. - Мой бедный мальчик!
Госпожа Робертс вкатила в комнату тележку со всем необходимым для чая, твердо ступая, как будто прождала уже достаточно долго и теперь решила с этим разделаться.
- Ой, я совсем забыла о чае, - всплеснула руками Паула, но внутренне она была взбешена.
Проклятье, эта Робертс так некстати появилась в самый критический момент! И проклятье, что госпожа Свэнскаф такая женщина! Конечно, Паула могла и сама догадаться, что Брет увидел в комнате матери. Но она хотела узнать об этом от нее самой.
Держа чашку чаю, она сказала тихим твердым голосом:
- Думаю, вы нанесли Брету глубокую рану, госпожа Свэнскаф. По меньшей мере, вы должны рассказать мне о случившемся, чтобы я могла передать это его доктору.
- Я не могу этого сказать. Не могу.
Паула чувствовала, как в ней накапливается холодная ярость. Опять она сражалась за здоровый рассудок Брета и за свои собственные шансы на счастье. Эта женщина либо скажет ей, что произошло, либо пусть убирается из ее дома.
- У вас был любовник, - заявила она.
- Да, - призналась гостья еле слышным голосом. - Мой нынешний муж, Фрэнк, был в то время аспирантом колледжа и выполнял в доме тяжелую работу в оплату за снимаемую комнату. Мы постоянно видели друг друга и влюбились. Но вряд ли вы сможете понять все обстоятельства, мисс Вест.
- Почему же нет? Я тоже влюбилась. В Брета.
- После рождения Брета мой муж не подходил ко мне близко. Вы понимаете меня? Он считал, что половая связь оправдана только тогда, когда речь идет о рождении детей, а врач сказал, что детей у меня больше не будет. У Джорджа была своя комната, и за четыре года он ни разу не вошел в мою.
Я не спала с мужчиной уже шесть лет, подумала Паула, но не сказала об этом вслух.
- Фрэнк стал моим любовником. Я никогда не считала это безнравственным. Просто не считала больше Джорджа мужем. Он был на десять лет старше меня и после первого года совместной жизни стал для меня скорее отцом. Он не был посвящен в духовный сан, но напоминал священника. Настоящим мужем для меня стал Фрэнк.
- Вам нет необходимости извиняться передо мной, - заметила Паула. Большинство моих знакомых выходили замуж, по крайней мере, два раза. Я сама развелась со своим первым мужем в 1940 году.
- Действительно? Из-за Брета?
- Нет. Тогда я не была знакома с Бретом. Ради себя самой.
- Понятно.
Женщина опять замолкла. Возможно, ее надо подтолкнуть. Ну что ж, подумала Паула, я как раз тот человек, который может дать ей толчок.
- И когда Брету стало известно об этом? Или вам было все равно?
- Конечно, не все равно, - проговорила госпожа Свэнскаф своим шипящим, взволнованным голосом. - Я его тоже любила. Никогда не думала, что все может так обернуться.
- Да?
- Возможно, он испугался, увидев какой-то сон. Иногда ему снились кошмары. В общем, он проснулся посреди ночи и пришел в мою комнату. Со мной был Фрэнк. Мы находились в кровати. Брет вошел очень тихо и включил верхний свет. Только тогда мы узнали, что он в комнате. Когда он увидел нас, то закатил ужасную сцену: отчаянно завопил, бросился на меня с кулаками, сильно оцарапал мне грудь.
И правильно сделал, подумала Паула.
- Джордж услышал переполох и примчался на второй этаж.
Он перехватил Фрэнка до того, как тот добрался до своей комнаты, и они сцепились в коридоре. Это было ужасно. Джордж сбил Фрэнка с ног. Он был довольно сильный мужчина. Я пыталась взять Брета на руки и успокоить, но он дрался и царапался, как звереныш. А потом он убежал в детскую, и с тех пор я его больше не видела. Джордж спустился вниз и закрылся на ключ в своем кабинете. Фрэнк и я в ту ночь уехали в Цинциннати, где жили его родители. Через несколько лет я получила официальное извещение о том, что Джордж развелся со мной на том основании, что я ушла от него. Мы с Фрэнком поженились и поехали на запад. О Джордже я больше не слышала. Возможно, он и сказал Брету, что я умерла. Не знаю.
Паула с уважением отнеслась к искренности госпожи Свэнскаф. Но одной искренности было недостаточно, чтобы подавить неприязнь к этой женщине. Она навредила Брету, и в глазах Паулы это легло на нее вечным проклятием. Но она продолжала говорить с ней самым любезным образом.
- Большое вам спасибо, миссис Свэнскаф. Хотите еще чаю?
- Нет, спасибо. Но я, пожалуй, съем бутерброд. Я здорово проголодалась. - Тут ее голос несколько дрогнул, и она слегка притронулась к руке Паулы. - Знаю, что вы любите Брета. Вы говорите о нем с такой теплотой. Считаете ли вы меня дурой... дурной матерью?
- Думаю, что вы несчастный человек. Мне вас очень жаль. Брет тоже несчастный. И Джордж. Кстати, он умер.
В зале зазвенел телефон, и Паула поспешила к аппарату, чтобы опередить госпожу Робертс, которая находилась на кухне.
- Это вы, мисс Вест?
- Да. - Она захлопнула ногой дверь в гостиную.
- Вы поняли, кто с вами говорит? Хочу встретиться с вами лично и прямо сейчас. Ваш дружок слишком часто сует ко мне свой нос, а мне это не нравится. Совсем не нравится.
- Я просила вас уехать из города. И вы согласились.
- Может быть, и согласился. Но я не собираюсь уезжать, понятно? Я буду находиться поблизости, хочу посмотреть, какие получатся пироги. Вы становитесь мне поперек дороги, а мне это не нравится.
- Думайте, что хотите. Я этого не делаю.
- Может быть, и не делаете, а может быть, и делаете. В любом случае хочу встретиться с вами. Я увижу вас?
- Да, да. Я приеду. Вы дома?
- Нет! Тейлор заглядывает туда слишком часто. Я в мотеле "Мексикана", номер 106. Знаете, где он находится?
- На бульваре Голливуд?
- Точно. Я буду ждать. И если вы привезете с собой кого-нибудь, то совершите большую ошибку. Очень большую. - Он повесил трубку.
Паула как можно любезней отделалась от госпожи Свэнскаф и вывела свою двухместную машину с въездной площадки. В последний момент она прихватила с собой небольшой автоматический пистолет 25-го калибра, который хранила в ящике рядом со шкатулкой для драгоценностей.
Глава 19
Уже стемнело, когда посетительница покинула дом Паулы. Брет увидел при свете, падавшем из окна, что Паула ее не провожала. Пожилая женщина села в свою машину и уехала. У Брета сначала появилось желание поехать за ней, хотя бы для того, чтобы узнать, знакома ли она ему. Но потом он решил не ехать. Не было оснований предполагать, что женщина имеет какое-то отношение к его делу или к нему, а следил он за Паулой. У него было предчувствие, что рано или поздно Гарри Милн приедет к ней или она отправится к нему.
Водитель такси проснулся, когда мимо проехала двухместная машина, кашляя выхлопными газами. Он потянулся и протер глаза.
- Господи Иисусе! Уже стемнело. Что, мы всю ночь будем тут стоять?
- Может быть, пока не знаю.
- Моя смена кончается в восемь, приятель. А сейчас полвосьмого.
- Я хотел бы, чтобы вы побыли здесь, если можно. Вот десять долларов в счет оплаты.
- Хорошо. Думаю, все будет в порядке. Но мне надо позвонить диспетчеру.
- Только не сейчас. Подождите.
Минутой позже, как бы подтверждая его предчувствие, машина Паулы подала задом с въездной площадки и остановилась рядом с передним крыльцом. Паула вышла из машины и побежала опять в дом.
