– В каком смысле?
– Был заказ на Долгова.
– Так, – крякнул от неожиданности Анпилогов, и мгновенно исчезла вся его дурашливость, весь кураж. Он резко передвинул свой стул поближе к Михасю, чуть ли не упершись в него коленками, наклонился вперед, чтобы заглянуть в глаза – Михась сидел с опущенной головой, и в этот момент все его внимание было почему-то сосредоточено на окне, которое со всеми подробностями, включая решетку, отражалось в повлажневшей лысине следователя. – И заказчика назовешь?
– Не могу...
– А почему бы тебе его не назвать? Уж коли у нас с тобой пошла такая пьянка? Режь последний огурец!
– Я его не знаю.
– Но описать его можешь? Где живет или где с ним встречались, чем он занимается?
– Я его не видел.
– Так! – крякнул Анпилогов, на этот раз откинулся на спинку стула. – С ним Алик встречался?
– Нет.
– Так! – Анпилогов вскочил со своего стула и несколько раз пробежался по кабинету из угла в угол. – Так, – произнес он уже спокойнее. И, не придумав, о чем бы спросить Михася еще, произнес: – Продолжай, я тебя слушаю.
– Все происходило по телефону. Он звонил мне на мобильник. Предлагал деньги, пистолет...
– Что пистолет? Я спрашиваю – что пистолет?! – выдержка, кажется, первый раз изменила Анпилогову, но он тут же спохватился и произнес уже спокойно: – Ты что-то хотел сказать о пистолете?
– Это его пистолет.
– Алика?
– Нет, заказчика.
– Он вам его передал?
– Да. И патроны.
– По телефону? – Анпилогов не шутил, тут уж и ему стало не до шуток. Да и не время было шутить, он прекрасно понимал, что Михась в эти минуты говорит самое важное, и кто знает, кто знает, заговорит ли он снова завтра, послезавтра, когда пройдет шок после задержания, доставки сюда, в этот кабинет, когда он успокоится, привыкнет к новой обстановке, наслушается дельных советов в камере...
– Нет, – произнес Михась, отвечая на последний вопрос Анпилогова. – По телефону не получится.
– Из рук в руки?
– Мы же его не видели.
– Как же тогда? Что, у него курьер был? Через случайного мальчика передал. В почтовый ящик сунул?
– Камера хранения. Он и деньги передавал через камеру хранения. Каждый раз на другом вокзале.
– Какие деньги? За что?
– На пиво.
– Ну ты даешь, мужик! – Анпилогов, теперь уже не торопясь, переставил свой стул к столу, сел, положил перед собой бланки протокола и старательно, уточняя и переспрашивая, записал весь рассказ Михася. – Послушай! – вдруг спохватился Анпилогов. – Но если он передал пистолет с боевыми патронами... Значит... Значит...
– Это значит, что мы должны были завалить Долгова.
– Ни фига себе! – Анпилогов на несколько минут замер в полной неподвижности и смотрел уже не на Михася, он смотрел в пустую стену перед собой, пытаясь осознать и совместить вместе все те сведения, которые сообщил ему Михась.
– Но мы этого не сделали.
– Молодцы, – механически ответил Анпилогов. – Это вы правильно поступили... Я рад за вас, вы хорошие ребята, – он бормотал, похоже, не совсем понимая, что произносит. – Это что же получается, это что же получается... Вы уже не мелкие вымогатели, вы киллеры... Да! – воскликнул он с каким-то озарением. – Ведь вы киллеры!
– Вроде того, – кивнул Михась. – Мы не стали убивать этого человека, мы просто хотели немного заработать.
– А сколько заказчик вам пообещал?
– Тоже тридцать, – Михась только сейчас сообразил, что о полученных деньгах надо молчать, иначе они с Аликом действительно могут больше не попробовать пивка у Фатимы.
Анпилогов несколько минут молча писал что-то в протокол, писал быстро, не останавливаясь, и, только закончив очередную страницу, отложил ручку.
– Что вы знаете о заказчике?
– Ничего.
– Совершенно ничего?
– В полном смысле слова.
– А откуда у него номер твоего мобильника?
– Понятия не имею.
– Но друзья, знакомые, подруги этот номер знают?
– Конечно.
– И что же вот так незнакомый позвонил вам и предложил деньги, если вы убьете человека?
– Да нет, мы долго перезванивались... Я вот только сейчас подумал... Он ведь приманивал, приручал, прикармливал нас... Через камеры хранения передавал небольшие, в общем-то, деньги, на пивко, то-се... Мы уже как бы привыкли к его звонкам... А однажды и выдал... Чего, дескать, дурака валять, сделаете дело – получите по десятке.
– По десять тысяч долларов? – уточнил Анпилогов.
– То есть всего двадцать тысяч.
– Ты же говорил, тридцать?
– Поторговались.
– И согласились?
– На словах.
– И он вам передал пистолет и патроны?
– Передал...
– И вы взяли?
– Позвонил, сказал, что там, в ячейке камеры хранения, для вас кое-что приготовлено, сегодня надо получить, а то, дескать, добро пропадет, они там на вокзалах через какое-то время просматривают свои ящики...
– Значит, чтобы добро не пропало, вы пошли и взяли?
– А куда деваться?
– Бедные вы, бедные... Как же мне вас жаль! – Анпилогов подпер щеки кулаками и действительно с жалостью уставился на Михася. – Как дальше будем жить? А, Михаил Александрович?
– Решайте, – Михась развел руки в стороны.
– Кто из друзей мог передать номер твоего телефона заказчику?
– Да вроде нет у нас таких друзей... Мы же ребята того... Цену себе знаем...
– И какова же ваша цена?
– Да небольшая... Мы, как говорится, шелупонь. Это же на расстоянии видно... – Михась с такой искренней печалью посмотрел на Анпилогова, что тот понял – не лукавит парень, не хитрит. – Где чего подработать удастся, где само по себе обломится... Так что радости наши бывают нечастыми. Нормальному человеку они и радостями не покажутся... К Фатиме соберемся – уже событие, уже веселие, уже можно и шею помыть, и рубашку посвежее надеть... Фатима нас не обижает, мы тоже, можно сказать, чтим ее...
– Хочешь, скажу тебе одну вещь, только ты не обижайся... А ведь я тебе верю.
– Это хорошо, – кивнул Михась. – Значит, у меня надежда появилась...
– На что надежда?
– Что когда-нибудь в будущем удастся пивка отведать в нашей забегаловке.
– Это у Фатимы, что ли?
– У нее, красавицы.
– Послушай, Миша, – Анпилогов погладил молодую свою лысину, пытаясь сосредоточиться. – Значит, так... Я сейчас расскажу тебе, что я понял в бестолковых твоих показаниях, а ты поправь меня, если я чего не так скажу... Договорились?
– Да не врал я, гражданин начальник... Не до того мне... Не смогу я сейчас какие-то там версии сочинять...
– Ну, допустим, версию вы с Аликом могли и раньше сочинить, на всякий случай... Могли?
– Могли... Но как-то в голову не пришло. Если я чего и сказал не так... То по мелочовке. На сути нашего с вами разговора это не отразилось.
– Значит, в чем-то все-таки схитрил?
– Ну а как же без этого, гражданин начальник...
– Меня зовут Иван Иванович.
– Очень приятно познакомиться, – механически ответил Михась, не замечая, видимо, что слова его прозвучали как бы и не всерьез. – Ну, а меня вы уже знаете, Вараксин я, Михаил Александрович.
– Красиво звучит, – кивнул Анпилогов. – Значит, вот что я понял в ваших похождениях. Некий человек узнал номер твоего мобильника. Может быть, вы знакомы, может, незнакомы. Но он, похоже, вас с Аликом видел. И прикинул, что по своим чрезвычайно низким моральным качествам вы можете сгодиться для одного щекотливого дела. Другими словами, если он предложит хорошие деньги, то отказаться не сможете.
– Так уж и низкие, – проворчал вполголоса Михась.
– Ха! Ведь не отказались же! И деньги на пивко брали, и за пистолетом на вокзал смотались, и потренировались, наверное, а? Пощелкали затвором, вставили-вынули патроны в рукоятке... Ну?
– Было... Чего уж там... Только не тренировались мы... позабавились... Не каждый день такая игрушка в руках оказывается...
– Вот и я о том же. Продолжим. Аванс вы, видимо, все-таки получили, хотя и будете отрицать.
– Будем, – кивнул Михась.
– Что будете? – рассмеялся Анпилогов, показав опасные свои острые зубы.
– Отрицать будем... Что аванс получили.
– К этому мы еще вернемся, но я вас понимаю... Если уж подзалетели, то хоть что-то останется, верно?
– Вроде того, – вынужден был согласиться Михась. – Только в протоколе я этого не подпишу.
– А и не надо. Мне сейчас важно другое – правильно ли я понимаю события, в которые вы вляпались... Признавайся, вам захотелось, ничего не сделав, получить двойные деньги... Сначала от неизвестного заказчика, а потом и от заказанного Долгова, да? Послушай, Михаил Александрович... Есть такая пословица... Жадность фраера сгубила... Это ведь про вас, да?
– Знаете, Иван Иванович, – Михась поднял голову и посмотрел на следователя с неожиданной твердостью. – Из этого кабинета, из этого зарешеченного окна все видится иначе... И люди уже не совсем такие, как в жизни, и сама жизнь тоже не совсем соответствует вашим представлениям о ней, о жизни... Вам не кажется?
