насчет тоста? – пытаюсь разговорить притихшую гостью, поднимая бокал. – За что бы ты хотела выпить?
Анна вскидывает на меня прояснившийся взгляд. Уголки губ дергаются в улыбке.
– За правду, – салютуя в ответ, произносит она. – За честность. И… за верность, – завершает мысль с небольшим перебоем.
– Оригинально, – иронизирую я, делая глоток и отставляя бокал в сторону. Анна не отвечает, не сводя с меня цепких глаз. – Расскажешь мне о своих впечатлениях об «Индиго»? – взяв вилку, предлагаю я. – Прости, я дико голоден, потому пока буду только слушать.
– То есть мне остается только пить и болтать, пока ты слушаешь и ешь? – усмехнувшись, любопытствует Аннабель.
Я киваю с набитым ртом.
– О’кей, поехали, – бодро начинает Анна. – Я действительно поужинала с отцом, поэтому так и быть. – Отодвинув тарелку, девушка складывает руки на столе и немного подается вперед. – Итак, ты не так давно заявил мне, что книга Мириам о любви, – припоминает она.
Я снова киваю, не прекращая жевать.
– Я не согласна. Это история о выборе. Неправильном выборе и расплате. Поясню почему… На протяжении всего сюжета Тея преподносится читателю как жертва, угодившая в мистическую ловушку и пытающаяся выбраться из проклятого дома. Ее отец, мать и младший брат – тоже заложники того, кого Тея называет Зверем Индиго. Нам толком не объясняется, кто он: древнее зло, демон или другое потустороннее существо, но мы знаем, что Зверь не один и его вместе с полчищем духов привлек аромат цветов вайды, выращиваемой на ферме несколькими поколениями семьи Теи. Это растение использовали для получения кристаллического индиго, и, вероятно, именно с этим связано имя, данное Зверю. Нам неизвестно, почему монстр из преисподней выбрал именно этот дом и семью, и что особенного содержится в аромате вайды, и каким образом духи проникают в души обитателей дома, а потом покидают их, при этом не покушаясь на душу самой Теи. Девушка слышит голоса, видит зловещие тени и однажды умудряется договориться с главным антагонистом истории о своеобразном мирном сосуществовании. Как она это делает? Проводит весьма странный ритуал. Тея выпивает травяной чай, настоянный на цветках вайды, и засыпает. Индиго и его приспешники предстают перед ней во сне. С этого места все происходящее почти полностью повторяет мой кошмар, подтверждая то, что мы с Мириам видели одинаковые сны.
– Поэтому, когда ты детально рассказала о своих кошмарах, я усомнился, что ты не читала книгу, – пригубив из бокала, поясняю я. – Слишком много совпадений.
– Не перебивай. – Качнув головой, Анна со строгим видом указывает взглядом на мою тарелку. – Ешь и слушай.
– Молчу, – сдаюсь, возвращаясь к своему ужину.
– Совпадений действительно много. Начиная с названия рукописи, многолетнего производства Бенсонами синтетических и пищевых красителей, выращивания вайды на плантациях – и заканчивая трагической смертью матери и младшего брата Теи и практически идентичными снами, что видела я и героиня рукописи Мириам.
– Писатели часто заимствуют реальные факты из жизни – своей или окружения – и адаптируют под свой сюжет, – прожевав, вставляю я. – Это придает истории убедительности, а персонажам – живости.
– Возможно, но в рукописи Мириам их слишком много. Это сбивает с толку. Но и различия все же есть. Тея говорит с Индиго. Я – не могла даже кричать. Героиня общается со Зверем, она просит, чтобы дьявольские сущности оставили ее семью в покое. И что делает Индиго? Соглашается. – Анна снова кривит губы. – И не просто соглашается, он оставляет ей оберег, который будет защищать Тею от демонических сил. Как тот выглядит, мы с тобой прекрасно знаем. Остается неясным вопрос: почему оберегом стал египетский крест, а не, например, рунический символ или католическое распятие, но ответа к нему не дается и в финале, что наталкивает на мысль, что автор все-таки планировала продолжение. Согласен?
Анна вопросительно смотрит мне в глаза, я в ответ неопределенно пожимаю плечами.
– Ладно, едем дальше. Что же требует взамен свирепый могущественный и жестокий Зверь Индиго? Не так уж и много, если задуматься. Ей всего лишь нужно продолжать жить в этом доме, слушая голоса, шугаясь каждой тени и не имея возможности покинуть занятую Зверем Индиго территорию. Тея принимает условия, монстры исчезают, и она просыпается в поле, среди желтых цветов, с позолоченным анкхом на шее. И тут вырисовывается еще одно несоответствие с тем, что происходило со мной. Свой анкх я получила не во время ритуала, а гораздо раньше, и не от зловещего Индиго, а от своего дяди Камерона. Подозреваю, что свой Мири тоже получила от Бенсона. О чем это может говорить? На первый взгляд – вывод очевиден. В образ Зверя Индиго Мириам вложила все то, что ненавидела в жестоком, склонном к тирании отце, который ограничивал и контролировал каждый ее вздох и шаг, запрещая любые коммуникации с внешним миром. В какой-то степени Мириам действительно являлась пленницей своего дома, а Камерон Бенсон – монстром, держащим всех своих близких в железном кулаке. Даже спустя годы счастливой и успешной жизни в Нью-Йорке Мири продолжала в глубине души бояться его, считая чуть ли не всемогущим. Все ее внутренние спрятанные в подсознании страхи в конечном итоге вылились на страницах рукописи. Вероятно, успех книги заключен именно в этом – ужас, отчаянье, беспомощность, тьма, поглотившая семью Теи, и ее попытки вырваться из чудовищной ловушки не были вымышленными. Мириам ничего не придумала, она все это пережила сама. Но в эту складную логическую цепочку сопоставлений настоящих событий и их творческой интерпретации никак не вписывается тот факт, что я тоже пережила во сне описанный Теей ритуал. Допустим, Мири первая рассказала о ночных кошмарах, а мое подсознание воспроизвело во сне забытые откровения сестры, но почему это так сильно меня потрясло? Почему даже спустя десятилетие меня накрывает паническим ужасом от одной мысли о возвращении на ферму? Я не любила Камерона Бенсона, он был жестким, грубым и неприятным человеком, но повода его бояться у меня не было. Дядя не мог и не имел права контролировать меня или удерживать против воли. Я находилась в его доме как гостья, а не бесправная рабыня. И еще один момент. Для чего он подарил мне и Мири одинаковые подвески? В книге Тея придает анкху защитные свойства. Выходит, Бенсон хотел защитить нас, но от кого? От себя? Зачем? Какой в этом смысл?
– Ты снова воспринимаешь сюжет книги буквально. – Утратив интерес к еде, я нагло вторгаюсь в поток сознания Аннабель, пока ее окончательно не занесло в дебри. – Пытаешься осмыслить каждую деталь, придать ей значение, но воображение писателя работает не так.
– Я не уверена, что Мириам была хорошим писателем, – произносит Анна и
