– Не знаю, – безразлично пожала плечами Полина. – Меня как-то совершенно не волновала ни сама Алиса, ни ее личная жизнь. Своих проблем хватает. Извините, я уже опаздываю. До санатория еще добираться целый час…
Втроем они вышли на улицу и распределились по машинам. Узкоглазая «мазда» Аполлинарии стояла рядом с «рено». Французский автомобиль выигрывал сравнение и казался сверкающей новогодней игрушкой на фоне сильно подержанной японской иномарки. Полина опустила стекло.
– Эй, подруга! – крикнула она. – А где же твой патриотизм? Ты ведь фанат «тойоты»!
– В смысле?
– Разве Алиса не оставила тебе в наследство еще и другую машину? У нее совершенно новенькая серебряная «тойота-камри». И в три раза дороже «рено». Раз ты теперь такая шикарная и зубастая – ездила бы на «камри»!
И Полина лихо скрылась из вида. Насколько позволяли пропорции двора и шныряющие тут и там дети. Вика скорчила рожу и показала ей вслед язык.
– Значит, у Алисы есть еще одна машина, – сказал Денис. – Наверное, стоит где-нибудь на стоянке. Хватит кривляться, мартышка.
– Неужели ты не знал про «тойоту»? Ты ведь живешь с Алисой в одном подъезде. И ни разу не видел новенькую «камри» с красивой брюнеткой за рулем?
– Не видел! – отказался Денис.
– Странно… – Виктория включила зажигание. – Подумать только! – произнесла она с чувством глубокого удовлетворения. – Аполлинария натирала паркет у Алисы Горностай! Пылесосила там ковры! Наша гордая красавица батрачила у барыни!
– Полагаю, сейчас ты счастлива, – заметил Денис.
Вика чутко уловила нотки разочарования в его голосе.
– Я не злая! – воскликнула она. – Я искренне сочувствую Полине! У нее больной ребенок – и это трагедия! Но почему она такая высокомерная? Если она сама побывала в роли домработницы, то зачем же было обливать меня презрением, узнав, что я мою полы в подъезде?
– Не любите вы друг друга, девочки.
– Не любим, – согласилась Вика. – И опять же во всем виноват Коробкин. Его появление в моей жизни ознаменовало конец дружбы с Полиной. Мужчина способен уступить другу любимую женщину. Но женщина скорее перегрызет глотку лучшей подруге, чем подарит ей мужика.
– Это верно. Мужчины благороднее.
– Скорее – вы ленивы. Ведь проще отойти в сторону, упасть на продавленный диван, хряпнуть с горя бутылку водки и до конца жизни упиваться собственным благородством, чем сражаться за любовь.
– А ты-то счастлива, выиграв сражение за любовь?
– Мне не повезло, достался приз с гнильцой. Так, Денис, теперь, когда ты убедился, что я не спятившая Алиса, а преображенная Виктория, едем скорее в деревню к бабе Нине.
– Великолепно! Едем сейчас же! Я обожаю ездить в деревню к бабе Нине!
– Ну что ты надо мной смеешься? Сегодня пятница. Я обещала Нине Григорьевне забрать Данилу. А если она меня не признает, ты поможешь ее убедить, ладно?
– Поехали.
Маленький серый домик Нины Григорьевны теснился между двух краснокирпичных коттеджей. Монументальность и вычурность новорусских строений говорили о том, что их владельцам не дает покоя комплекс Наполеона, а архитектору – лавры Церетели.
Компактный участок вокруг дома бабы Нины был тщательно распланирован и обихожен, дорожка к крыльцу – выложена камнями, круглые клумбы ждали наступления тепла, чтобы взорваться многоцветьем.
Целых полчаса Вика и Денис стояли у ворот, измываясь над кнопкой звонка. Звонок отзывался на каждое нажатие приглушенным кваканьем в недрах жилища, и это был единственный звук, доносившийся из дома.
– Странно, – произнесла Виктория с нехорошим предчувствием. – Мы ведь договаривались! Баба Нина никогда меня не подводила. Сегодня пятница?
– Однозначно, – кивнул Денис.
– Где мой ребенок? – всхлипнула Виктория. В ее глазах загорелись панические огоньки, рот искривился.
– Отставить! – приказал Денис. – Спокойно! Сейчас все выясним.
– Где Данила?! Куда она сама делась?
– Наверное, пошла в магазин.
– Вон магазин. Другого здесь нет. Мы договаривались, что я заберу Данилу в пятницу после обеда. Они должны были меня ждать!
– Пойдем, в магазине и спросим.
Виктория покорно поплелась следом за Денисом. Она пребывала в состоянии максимальной боевой готовности – достаточно было намека, чтобы Вика начала полномасштабную истерику и затопила слезами окрестности.
Пышная продавщица деревенского мини-маркета встретила улыбкой. Леди скучала на фоне кетчупа и кукурузы, а рядом на прилавке скучал ее бюст.
– Здра-асте! – протянула она. – Свежий хлебушек только что подвезли! Сервелатик есть отличный, фрукты.
Всего за десять минут Денис преодолел першение в горле и оцепенение, вызванное видом двух дынь, упакованных в тонкую голубую ткань форменного халата.
– Вы не знаете, куда подевалась Нина Григорьевна из тридцать пятого дома?
– Баба Нина? Знаю. Колбаски возьмете? Пиво? Водочку?
Денис понял: благосостояние хозяйки бахчи находится в прямой зависимости от дневной выручки. И разговорчивость дамы необходимо стимулировать демонстрацией своей высокой покупательной способности.
– Сервелата взвесьте полпалки, – кивнул он в сторону витрины-холодильника. – Сыра российского. И четыре бутылки «Золотой бочки» – две синие, две зеленые.
– Еще воды, – слабым голосом добавила Виктория. – Кажется, она мне сейчас пригодится.
У нее подкашивались колени. Денис осторожно придавил спутницу к прилавку, чтобы унять нервный колотун, сотрясавший тело девушки. Прилавок затрясся мелкой дрожью, витрина испуганно зазвенела.
– Так где же баба Нина?
– О, вы не представляете! – загадочно мурлыкнула обладательница гигантского бюста. – Наша баба Нина сорвалась в круиз!
– Какой круиз?! – простонала Виктория.
– Морской. Я вам сложу все в пакетик-маечку, три рубля стоит? Хорошо. Да, в морской круиз! Как я уважаю таких людей! О чем обычно мечтают старики? Чтоб пенсию прибавили, да? Чтоб хлеб не дорожал. Чтоб на лекарства поменьше тратить. Нет, не об этом всегда мечтала наша баба Нина. Она мечтала о глобальном. Плыть по Средиземному морю на белоснежном лайнере. Следить за размашистым полетом альбатросов. Заходить в шумные порты. Ее манили оранжевые пески Марокко, голубая Эс-Сувейра, экзотичный Марракеш, пронизанный солнечными лучами Египет, многолюдный Каир, фешенебельный Шарм-эль-Шейх, оливковые и виноградные склоны Италии, хрустальный остров Мурано, волшебная Венеция…
Продавщицу несло. Ее щеки порозовели, глаза азартно блестели, дынная грудь подрагивала. Денис изумленно смотрел на колоритную даму. Виктория усиленно сдерживала слезы. Она знала о давней мечте Нины Григорьевны, но не понимала, почему исполнение заветного желания родственницы пришлось именно на ту неделю, когда она должна была караулить Викиного ребенка.
– Вам бы в турагентстве работать, а не в магазине, – сказал Денис.
– А я там и работала. Пока сюда не переехала. В общем, баба Нина свинтила. Напялила джинсики и рванула за кордон. Когда? Да буквально на днях. В понедельник она сообщила, что уезжает. А во вторник – фррр. Внучка подарила ей путевку. Хорошенькая такая блондиночка. Часто приезжает, пацана подбрасывает. Вот и решила, должно быть, побаловать старушку. А та молодец, не отказалась. Да… Бабе Нине выпал шанс исполнить мечту, и она за него уцепилась. Пошла за своей судьбой. В полном соответствии с наставлениями мэтра Коэльо.
– А? – не понял Денис. – Какая мэтракоэлья? Что это?
– Да ладно, проехали, – вздохнула дама. Ее динамичная и яркая натура явно не умещалась в образ продавца. Двадцать квадратных метров мини-маркета и отсутствие достойных собеседников теснили грудь. – А почему девушка плачет?
Виктория обессиленно хлюпала носом.
– Это у нее нервное, – объяснил Денис. – А куда же Нина Григорьевна дела правнука?
– Пацана-то? Не знаю. А зачем его куда-то девать? С мамой, наверное, остался. Бабе Нине мальчишку уже давно не привозили.
– Как же?
– Да уж месяц я его не видела. Хороший пацанчик. Шустрый. Данилкой зовут.
Денис быстро пресек Викину попытку зарыдать в голос. Он схватил в одну руку пакет с пивом, в другую – подружку и выскочил из магазина.
– Мы во всем разберемся. Разберемся, – заклинал он, усаживая Викторию в автомобиль на пассажирское кресло. – Я поведу.
– Я отвезла ей Данилу в прошлый четверг! Какой к черту круиз! Где мой ребенок?! Где мой зайчик?!
Денис сосредоточенно глядел на дорогу. Он думал о том, что предыдущую неделю Виктория с наивностью страуса совала голову в песок. По ее мнению, события, происходящие в городе, не должны были коснуться сына, надежно спрятанного в деревне. Она надеялась остаться единственной героиней в мистическом фарсе. Но загадочные химеры, обступившие со всех сторон несчастную девушку, пригласили участвовать в спектакле не только Викторию, но и ее ребенка.
