Самым удобным местом, где можно было бы привести мысли в порядок, показалось Алене озеро, туда она и пришла. Озеро в этот предзакатный час было поистине великолепно. Невзирая на драму, разыгравшуюся в доме на его берегу, само озаренное лучами заходящего солнца озеро было невозмутимо, водная гладь была величественна и спокойна. Казалось, природе нет никакого дела до того, что происходит у людей, до их грызни и свар, приводящих к ужасающим последствиям.
На другом берегу озера темнел хвойный лес, оттуда доносились едва слышные возгласы, пахло дымом костра. Видимо, туристы или отдыхающие готовили себе вечернюю трапезу. Их голоса не мешали Алене сосредоточиться. Она пошла на новенький пирс, опустила с него ноги в прохладную воду и задумчиво принялась болтать ими в воде, поднимая пятками легкие волны.
В таком состоянии ее и нашла Инга.
– Ты тут чего?
– Сижу. Думаю. А ты чего одна? Где Ваня?
– Они с Василием Петровичем и Залесным сейчас обсуждают ситуацию.
– С Залесным?
– Да. Он поговорил с Филиппом, а потом захотел увидеться с Ваней и Василием Петровичем. Я ушла, чтобы им не мешать.
Помолчав, Инга присела рядом с Аленой.
– Игорь смотрит на меня, как на кровного врага. Не знаешь, что с ним такое?
– Знаю. Он ревнует.
– К кому?
– К Ване, разумеется.
– А Ваня сказал, что Игорь сам дал ему добро в отношении меня.
– Это он в благородство играл, – объяснила Алена подруге. – А потом, Залесный, наверное, думал, что и вы с Ваней тоже окажетесь благородными и от его щедрого подарка откажетесь.
– Зачем же предлагал, если на самом деле не хочет, чтобы мы с Ваней были вместе?
– Не знаю. Кто их разберет этих мужиков, что у них в головах? Лично я так и не научилась их понимать. Вроде бы все должно быть просто, а нет, постоянно что-то такое отчебучат, чего никак не понять. Тебе-то самой с кем лучше?
– С Игорем, наверное.
– А Ваня как же?
– С Ваней тоже здорово. Но Ваня… Его чувства меня вроде бы к чему-то обязывают. Я понимаю, что если уж я соглашусь быть с ним, то это навсегда. Все, конец, баста!
– А с Игорем у вас не так?
– С ним мне легко. И ему тоже со мной легко, я уверена.
Алена покачала головой:
– Ну, не сказала бы… Сегодня, судя по его перекошенной физиономии, он страдает, и сильно.
– Так это у него пройдет. Он себе найдет другую и…
– Пока что другого нашла себе ты!
– Слушай, чего ты от меня хочешь? – спросила Инга. – С Игорем останусь – плохо. С Ваней – тоже плохо. Я и так на распутье стою, а ты меня еще больше путаешь.
Алена отвернулась в сторону водной глади. Лучше она будет помалкивать и любоваться природой. Этак и для души полезней, чем без толку воду в ступе толочь. Все равно, как поступит Инга, может решить только она сама. А любой совет со стороны в данном случае может скорее помешать.
В воде отражались редкие облака, плывущие над лесом и окрашенные закатом в розовато-оранжевые краски. Сразу над темными елями тянулась узкая светлая полоска чистого неба, но уже выше в облаках начинал полыхать предзакатный пожар. Алена смотрела на солнце, пока у нее не начали слезиться глаза. А потом снова перевела взгляд на воду.
Итак, что же они знают? Оказывается, причина, чтобы ненавидеть Настю, была не у одной только разобиженной поведением подруги Натки. Была причина для ненависти и у Тимофеевны. Старушка до сих пор винила в смерти своего мужа Настю и Филиппа. А если Роман оказался родным сыном Филиппа, то не перенеслось ли такое отношение старушки также и на юношу? Пожелав отомстить Филиппу, она уничтожила самое дорогое, что у Филиппа было – единственного сына.
– Филипп всю жизнь мечтал о сыне, – пробормотала Алена. – И вот появляется Роман. Филипп дико счастлив. Конечно, если имеется враг, желающий зла Филиппу, то для него это отличный шанс, чтобы отомстить за давнюю обиду.
Удар был нанесен точно в цель. Убийство Романа, что называется, проняло Филиппа до печенок. Потеря только недавно обретенного сына заставила Филиппа неподдельно страдать. Так что если имелся враг, желающий сделать Филиппу очень больно, то этот человек своей цели достиг. Ну, и почему бы этим врагом не оказаться Тимофеевне?
И тут же Алена спохватилась – у этой версии имелось целых два «но»:
– Во-первых, как Тимофеевна добралась до Романа? У нее не было такой возможности. Римма Георгиевна утверждает, что подруга все утро была с ней. Но даже если Тимофеевна нашла возможность улизнуть от своей приятельницы или наняла и отрядила бы для убийства Романа кого-то другого, то все равно имеется второе «но». Как Тимофеевна вообще узнала о том, что Роман – родной сын Филиппа, а вовсе не просто его зять?
Инга с удивлением взглянула на подругу:
– Роман – сын Филиппа?
Алена кивнула и вкратце посвятила подругу в суть разговора, свидетельницей которого стала совершенно неожиданно.
Инна в ответ лишь вздохнула:
– Да, теперь я понимаю, почему Залесный захотел посоветоваться с Ваней и Василием Петровичем. Но может быть, Тимофеевна вовсе и не знала, что Роман – это сын Филиппа? Может быть, ей было достаточно и того, что Роман – зять ее врага? Тоже родство, хотя и не такое близкое, как сын. Но все равно, если Роман умрет, то Евлалии никогда уже не выйти замуж. Она так и умрет незамужней и бездетной. Род врага прервется, Тимофеевне могло быть достаточно и одного этого. Она ведь с заметным сдвигом старушка.
Но Алена помотала головой:
– Нет, нет… Мы с тобой что-то до сих пор не учли, что-то упустили. Я чувствую, что убийца – это не Тимофеевна и даже не Натка!
– Вот как… Даже не Натка?
– Нет, это было бы слишком просто. Пьяная обида, убийство… слишком просто.
– А кто тогда? Твоя Марина?
– А почему Марина?
– От ревности спятила, – помолчав, предположила Инга и добавила: – А еще Ваня мне сказал, что его пропавший карабин был найден неподалеку от места, откуда стреляли в Романа.
– Да, это так.
– Карабином могла воспользоваться Марина. Но знаешь… Если я еще могу поверить, что она перепутала в лесу из-за плохой видимости Романа с Ваней, приняв одного за другого и вместо Вани убив Романа, который был в такой же кепке и рост у него почти такой же, то уж Настю со мной твоя горничная никак не могла спутать. У нас и комнаты в разных концах дома. И внешне мы совсем не похожи.
– Все равно, – пробормотала Алена. – С Мариной надо еще потолковать. Насчет нее у меня большие сомнения. Не знаю, как она могла перепутать Натку с тобой, но насчет украденного ружья у меня тоже большие сомнения. Из всех гостей на свадьбе только Ваня и Марина знали, как с этим ружьем нужно обращаться.
– А с другой стороны, ну подумаешь, что Марина когда-то держала это ружье в руках. В принципе все охотничьи ружья похожи одно на другое. Если карабин Вани взял охотник или просто человек, разбирающийся в оружии, то разобраться, как из него стрелять, он тоже бы сумел.
Но Алена ее уже не слушала. Инга почувствовала, как ее подруга насторожилась. Теперь Алена глядела куда-то за спину Инги.
Внезапно Алена произнесла:
– Слушай, я пойду, а ты не ходи со мной.
– А ты куда собралась?
– Пойду, пообщаюсь кое с кем. Как говорится, на ловца и зверь бежит.
Инга повернула голову в ту же сторону и увидела, что чуть дальше по берегу, низко опустив голову, бредет Марина. Вид у нее был понурый, плечи низко опущены. Она шла, загребая ногами, как человек, который потерял всякую надежду, у которого иссяк всякий интерес к жизни.
Внезапно сердце Инги обдало теплой волной жалости к этой девушке. Что же ей делать? Как быть? Как сделать, чтобы всем им четверым было хорошо? И ей, и Марине, и Залесному, и самому Ване. Почему жизнь подкидывает нам такие сложные головоломки? И как быть, если у самой Инги сразу двое мужчин, причем ни один из них ей особо не нужен. А у Марины никого. Но при этом самой Марине нужен лишь один Ваня, и нужен так, что она ради него готова на любые безумства, а сам Ваня не испытывает к Марине сколько-нибудь глубоких чувств.
Марина ушла по берегу уже довольно далеко от них. Но Инга, встав на пирсе, увидела, как Алене удалось догнать свою горничную. И дальше они побрели уже вдвоем.
– Ну, и мне тоже пора, – засобиралась Инга.
Она знала, куда направляется. Ей было нужно заглянуть в сторожку к тете Марусе и дяде Вове, своими глазами посмотреть, как и в каком состоянии хранились у них там ключи. Инга поспешила к воротам, возле которых находилась сторожка. Подходя к домику, Инга прошла под раскрытым настежь окном и внезапно услышала голос дяди Володи, перекрывший монотонный бубнеж телевизора:
– Замоталась, поди? – спросил он у кого-то.
– Да уж, притомилась, – ответила ему тетя Маруся. – Народу много, всех обслужи, всем угоди. Да еще убийства эти… Одним словом, сил совсем нету.
