воды и сел за стол. Попробовав кофе, он поморщился, как избалованный ребёнок.
– Я тут подумал: раз у тебя появилось время, давай поделим телефонные задачи. Ведь история с камерами, по всей видимости, пока буксует. Завтра, когда начнётся рабочая неделя, записей наверняка будет больше.
Медведю не понравилось то, как Хартикайнен обрисовал проблему. Он знал, что коллега ненавидит рутину и терпеть не может сидеть за компьютером. Не исключено, что едва он успел начать работать с телефонами, как ему тут же надоело.
С другой стороны, Хартикайнен был прав насчёт камер, а Паула говорила, что Медведь может помочь просмотреть данные мобильной связи.
– Понятно. Возьму на себя юриста.
– Лаури Аро? Я только сейчас сообразил, что именно с него стоило начать. Ясное дело – всё, что касается договоров, проходит через него.
– Вот поэтому-то я его и возьму. Хартикайнен вылил кофе в раковину. Он явно был чем-то недоволен, хотя сам попросил Медведя о помощи.
– Код Намибии +264! – крикнул Хартикайнен вдогонку уходящему Медведю.
– Знаю, – ответил Медведь.
Это была неправда, и он сам не понял, зачем соврал. Просто так действовал на него Хартикайнен.
Едва Медведь открыл файл со звонками Лаури Аро, как Хартикайнен снова подсел к нему.
– Ты начал с утра пятницы, отлично. Похоже, в полдевятого он звонил Ринне. Потом, почти в десять, Юхане – как и говорил, – Хартикайнен заглядывал в монитор через плечо Медведя.
Медведь недоумевал: как две пары глаз, изучающие один и тот же список, могут ускорить расследование? Но промолчал – и лишь отодвинулся от Хартикайнена.
В рабочее время Аро много звонил не только по Финляндии, но и за рубеж, но по вечерам и в выходные набирал в основном два номера: Май Ринне и Юханы Лехмусоя. Ринне он иногда звонил и по ночам.
– А эта Ринне – прямо огонь! – сказал Хартикайнен. – По крайней мере на фото.
– Вот, – Медведь ткнул пальцем в монитор.
В начале июня Лаури Аро получил сообщение из Намибии.
Хартикайнен издал возглас ликования и ринулся к своему столу, но не успел добраться до телефона – Медведь уже звонил.
– Абонент недоступен.
– Я разберусь, – сказал Хартикайнен.
Медведь спокойно выслушал, как Хартикайнен хвастается находкой перед Паулой, после чего проверил, с кем Лаури общался дальше.
Через пять минут после получения намибийского сообщения Аро сам отправил ещё одно. Медведь отыскал номер получателя в базе.
Его звали Вейкко Аро.
Лаури Аро не нужно было гримировать, чтобы понять, как он будет выглядеть на пенсии: Вейкко оказался постаревшей копией сына.
– Не разувайтесь, – сказал он гостеприимно, открыв дверь.
Аро-старший сразу догадался, кем были его гости. Возможно, сын всё-таки позвонил отцу в виде исключения, пока полиция разыскивала нужный адрес. Аро пригласил Паулу и Ренко следовать за собой и провёл их через холл в гостиную.
В отличие от Ханнеса Лехмусоя, бывший юрист «Лехмуса» не дружил с современным искусством. На стенах висели исключительно пейзажи эпохи национального романтизма. Об африканском периоде напоминали шкура крупной зебры да головы орикса и трёх импал, которые висели между полотнами и, казалось, занимали слишком много места.
Склонив голову набок, Ренко любовался охотничьими трофеями. Особое впечатление на него произвёл орикс.
– Какие прекрасные рога!
Вейкко Аро явно был польщён.
– Сам застрелил. В каминной комнате есть ещё, – похвастался он и поинтересовался, не увлекается ли Ренко охотой.
– Было бы время… – уклончиво ответил Ренко.
Вейкко Аро повернулся к Пауле.
– Охота ради трофеев – не такое уж и большое зло, как можно предположить. Человек несведующий думает, что привилегированные европейцы ради забавы отстреливают в Африке редких животных. Но на самом деле есть в этом и положительные стороны, – принялся объяснять он.
– Неужели? – бесстрастно отреагировала Паула.
Этот человек явно гордился своим бессмысленным хобби, но куда больше Паулу раздражало его снисходительное пояснение, причиной которому, несомненно, служило то, что она – женщина.
– Легальная охота побуждает аборигенов защищать животных от браконьерства, а землевладельцев – беречь их ареал обитания. Хотим мы или нет, в конечном счёте это лишь вопрос денег.
– Говорят, если бы не охотники, в Африке уже не было бы львов, – вставил Ренко.
– Очень может быть! – воодушевлённо согласился Аро.
Паула посмотрела на Ренко пренебрежительно, как на школьного зубрилу, но тут заметила у него в руке телефон. Неужели успел нагуглить?
– Предложить вам кофе? – в дверях появилась невысокая женщина.
– Спасибо, и принеси, пожалуйста, воды, – попросил Аро.
Паула, которая секундой ранее рассматривала голову импалы, взглянула на женщину и увидела в ней те же грациозные черты, что были у антилопы. Потом она подумала, что Вейкко Аро должен быть вдовцом. Хотя, конечно, у него могла появиться и новая женщина. Аро поспешил представить её.
Это оказалась Риитта Лехмусоя, вдова покойного Ханне са.
– Мы, два одиночества, в последнее время стараемся держаться поближе друг к другу, – сказал Аро. – То есть не в романтическом смысле – просто у нас общая история, и нам проще переживать тяжёлые времена вместе.
Прежде чем подойти поздороваться, Риитта вытерла руки о передник.
– Какое кошмарное убийство. Правда, Юхана ничего не рассказывает, кроме того, что женщину никто не знал, – сказала Риитта, пожимая руку Пауле.
Паула с интересом разглядывала её. Эта с виду обычная женщина несколько десятков лет была замужем за человеком, которого все почитали как великого бизнесмена и мецената.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Вы ведь пришли не об охоте поговорить, – сказал Вейкко.
Риитта удалилась, а Паула и Ренко расположились бок о бок на кожаном диване.
– Я в общих чертах рассказал Риитте о случившемся – только то, что знаю сам. О контейнере умолчал, но сообщил, что у вас есть веские причины думать о том, что это убийство.
Значит, сам он о контейнере от кого-то слышал. Паула всё больше склонялась к тому, что Аро-младший действительно звонил отцу. Она положила распечатанную фотографию Раухи Калондо на стол перед Вейкко. Он с интересом посмотрел на снимок, но ничего не сказал.
– Вы по-прежнему охотитесь в Африке? – спросил Ренко, словно не заметив, что тема разговора уже сменилась.
– С последнего раза прошло лет десять. Не то чтобы это была моя страсть. Мне больше по душе местные лоси.
– Какое самое крупное животное вы застрелили?
– Гну, – ответил Аро без прежнего воодушевления и взял в руки фотографию.
– Гну, – повторил Ренко и снова взялся за телефон.
Паула собралась толкнуть коллегу локтем, но заметила, что он не гуглит, а снимает Вейкко, в то время как тот, прищурившись, всматривается в фото. Затем Аро достал из кармана рубашки очки, надел их и
