Каждый вечер Лида с Иваном проводили на кухне за рюмкой коньяка. Фаина тихонько удалялась, давая возможность мужу пообщаться с сестрой. Вот и сегодня они остались вдвоем. Говорили мало. Больше смотрели друг на друга, не понимая, куда унеслось время, изменившее обоих. Чтобы завязать диалог, Лида спросила, будто вспомнила только сейчас:
– Ольгу давно видел?
– Ездил однажды в Казахстан. Красавицей выросла, но ко мне отнеслась, как к чужому дяде.
Он помолчал, наполнил себе и сестре рюмки, после опрокинул в рот коньяк, занюхал кулаком, вызвав улыбку Лиды. Конечно, он совсем другой. Она помнила мальчишку-мечтателя, потом молодого человека, но уже с багажом войны, теперь это мужчина, проживший половину жизни, и правда немножко чужой. Какими же они стали разными, словно не от одних родителей дети. Не находили общих тем, интересных для обоих. Ваня будто угадал ее мысли, вздохнул и оправдался:
– Разбросала нас судьба по разным концам страны, видно, не хотела, чтоб мы встречались.
– Наверное, мы сами мало этого хотели.
Лида в упор смотрела на брата, но когда он после ее фразы вопросительно и даже с тревогой уставился на нее, опустила глаза, добавив:
– Мы все время помним.
Как раз в это время Фаина вышла из ванной. Услышала последние фразы и... притаилась у стены. А ведь действительно странно – брат и сестра не виделись целую вечность. Почему? Неужели так трудно было встретиться? Или что-то их заставило избегать друг друга?
Конечно, он понял, на что намекнула сестра. Смерть отца осталась событием, запавшим в душу. Воспоминания о нем не стерла ни война, ни годы после нее. Иван уложил локти на стол. Нахмурился. Слова сестры испортили настроение.
– Почему ты заговорила об этом сегодня, сейчас?
– Понимаю, тебе неприятно. Я все время думала, говорить или нет...
– Говори, чего уж там.
– Дядя Федор написал мне два письма перед смертью. Последнее не сам писал, к тому времени он был уже очень слаб, за него написала медсестра. Так вот в одном из писем он рассказал, что Ирина вернулась из тюрьмы и пришла однажды к нему с целью убить его.
– Дядю? – не поверил он.
– Да. Но не убила, потому что он был смертельно болен. Она забрала мамины украшения, по сути, ограбила его. И грозилась нас всех уничтожить. То есть тебя, меня, Ольку...
– За что?
– Ирина утверждала, будто не она застрелила отца, а кто-то другой, и она знает – кто.
– Вот как? – удивился брат.
– Так говорила, – кивнула Лида. – Видишь ли, ей не удалось осуществить угрозы, потому что осенью сорок девятого Ирину убили на квартире, которую она снимала. Наша мачеха связалась с отбросами, те ее финкой в грудь зарезали, а ценности забрали вместе с документами. Обо всем этом дяде рассказали милиционеры из уголовного розыска, которые пришли к нему, когда он уже лежал в больнице. Ужасная смерть...
– Тебя волнует Ирина? После стольких лет? Не верю. Помнится, ты ее очень не жаловала.
– Не в том дело. Дядя поверил ей. Ну, что не она убила отца. Об этом он и написал во втором письме, перед самой смертью.
– Какая теперь разница, кто убил?
– Ваня, только ты не обижайся... Если честно, на отца мне плевать. В моей памяти стерлось все, что с ним связано, потому что год после смерти мамы для меня явился кошмаром. Но... если не Ирина... то кто?
– Откуда мне знать, – пожала плечами Лида.
У Ивана заходили желваки на скулах, разговор ему явно не нравился.
– Почему ты сейчас интересуешь этим?
– Понимаешь... Ты не будешь смеяться?
– Постараюсь.
– За мной кто-то ходит. Мужчина, я его не знаю. Он не часто попадается мне на глаза, иногда я забываю о нем, потом появляется снова... Вань, мне страшно. Когда я вижу его, отчего-то сердце заходится. Честно признаюсь, я сбежала сюда, чтоб передохнуть от страха.
– А при чем здесь убийство отца, Ирина? Ходит, потому что влюблен в тебя, ты вон какая красавица.
– Не надо комплиментов, – отмахнулась Лида, поморщившись. – Ваня, а это не может быть ее близкий родственник, который хочет исполнить завещание?
– Завещание? В смысле – уничтожить нас?
– Именно. Она провела восемь лет в заключении, дядя писал, Ирина вернулась совершенно другой – одержимой, жутко злой, наглой. Но ее убили.
– Кстати! Убийцу нашли?
– Убийцу Ирины? Не знаю, я не интересовалась. Ваня, скажи... Ты точно положил револьвер на место?
– Я тебе сказал еще тогда. Ты меня... – Он не договорил, а откинулся на спинку стула, глядя на сестру с выразительным укором. – Каким бы ни был отец, я не убил бы его ни при каких обстоятельствах. Ты меня обижаешь.
– Прости. В таком случае, остаются дядя Федор и Саша. Но если дядя Федор застрелил его, то почему Ирина говорила ему, будто знает, кто убил? По логике она и должна была прикончить его первым, несмотря на болезнь. Если это сделал Саша, то почему она хотела выместить зло на нас? Я и подумала, может, ты... по молодости... от гнева...
– А себя не считаешь? – угрюмо спросил Иван.
– Ну, вот... – протянула Лида. – В своей обиде ты несправедлив ко мне.
– Почему же! Ты как будто приехала уличить меня. Но и я с таким же успехом спрашиваю тебя: ты стреляла в отца? Повод был: он выгнал тебя из дома за разврат, хотел сдать Сашу и дядю органам... Разве я что-то не так понимаю?
– Я тоже могу напомнить тебе про повод. – Лида не пошла в атаку, избрала мягкий тон. – Ты ведь грозился убить...
– Да, грозился. Сашу вместе с Ириной, а не отца, – возразил брат. – Мальчишество.
– Ваня, я приехала, чтобы предупредить тебя...
– О чем?
– Мне не нравится тот человек... который ходит за мной. Не знаю, что он замыслил, но, кажется, он преследует меня далеко не с добрыми намерениями. Возможно, это хвост от Ирины.
– Хвост? Не говори глупостей! – резко сказал Иван. – Ирину когда убили? В сорок девятом? А сейчас какой год? Слушай, прошло столько лет, что об этом смешно и говорить. Идем спать, а то мы под выпивку поссоримся.
Она так и не сказала брату, что видела этого самого человека несколько часов назад. Или все же обозналась?
Фаина буквально перелетела в спальню, улеглась на кровать и закрыла глаза. Пришел муж, разделся, но не спал он долго, ворочался. Фаина тоже не спала – ее встревожил диалог мужа и Лиды. Ваня никогда не рассказывал подробностей о своей семье. Ей было известно, что родители мужа умерли, что у него есть две сестры, родной дядя, у которого воспитывалась Оля, и тетка в Ленинграде. То, что Фаина сейчас узнала, выходило за рамки ее представлений о муже – таком серьезном, умном, уважаемом человеке, в которого она влюбилась с первого взгляда. Он старше ее на четырнадцать лет и всегда казался недосягаемым образцом, достойным поклонения. И вдруг... родная сестра подозревает его в убийстве отца! А он сестру! Что же это была за семья у него?
Позавтракали все вместе, Фаина незаметно наблюдала за братом с сестрой, но признаков вчерашнего разговора не нашла ни в Лидии, ни в муже. Иван ушел, а женщины еще пили чай с карамельками, только беседа не заладилась, хотя Фаина и старалась подбросить темы, расспрашивала гостью о работе, о сыне и дочери. Но Лида, словно вдруг погрузилась в себя, отвечала кратко, ее взгляд бессмысленно блуждал. В конце концов, Фаина перестала докучать ей, лишь продолжила свои наблюдения. Долго сидеть в молчании стало неловко, она тронула Лиду за руку:
– О чем ты думаешь, скажи мне?
– Ни о чем. Просто отдыхаю. Ты иди заниматься, а я посуду помою. Не спорь, не спорь! Пользуйся временем, пока я здесь.
Фаина устроилась у окна, открыла книги, тетрадь, однако конспектировала механически, не вчитываясь в то, что писала. Ее мысли сосредоточились на Лиде, которая слонялась по квартире до самого обеда, пока обе не проголодались. Гостья накрыла на стол, но в середине трапезы вдруг вскочила:
– Я уже сыта, пойду подышу воздухом.
– Я с тобой! – подскочила и Фаина.
– Нет-нет... Ты учись.
– Зонт возьми, там пасмурно!
Но, поспешно одевшись и пропустив последнюю фразу, Лида умчалась без зонта, оставив Фаину гадать, что происходит с гостьей, на вид благополучной и успешной женщиной.
Лида снова ходила по городу, надеясь встретить странного человека, удостовериться, что это тот самый. Если мужчина действительно приехал сюда вслед за ней, то она подойдет к нему. Обязательно подойдет! Дальше тянуть эти «случайные» встречи уже нет сил. Среди бела дня он ничего ей не сделает, а сказать ему, что она давно заметила его, что непременно обратится в милицию (короче – припугнуть), – пора. Но ее метания оказались напрасными, хотя она все время чувствовала его рядом. Почему не проходило это ощущение? Почему внутри нестерпимо жгло от нехороших предчувствий? Ответ прост: опасность. Опасность и породила предчувствия, она же выгнала Лиду на улицу искать мужчину, так долго преследовавшего ее.
Утомившись под вечер, Лида зашла в тот самый кафетерий, где они с Фаиной ели пирожные. Она взяла только чай, встала за круглым столом у окна, помешивала ложкой сахар, заодно остужая кипяток. По окну рассыпались мелкие капли дождя, ненастье приблизило сумерки, рано загорелись фонари. Лида отхлебывала горячий чай и понемногу успокаивалась. Дождливые дни ее всегда умиротворяли, и сейчас дождь принес душе относительный покой. Выпив чай, она достала из кармана плаща-болоньи косынку из такой же ткани, расправила ее и повязала на голову.
