Гнездышко одинокой женщины особым уютом не отличалось. Два компьютера, полки со справочниками и словарями, книгами по маркетингу, психологии, журналистике. По всей квартире, включая ванную, валялись газеты и еженедельники. Кели дома бывала редко, а, возвращаясь из поездок, заниматься уборкой ленилась.
Фотографию погибшего летчика вдова повесила в изголовье постели и пока хранила, ему верность. Кроме прочего, для этого у нее сложились идеальные предпосылки – она так уставала от работы, что о сексе думала редко. Случалось, ночами ей снились жаркие объятья, крепкие мужские руки, а по утрам ныла грудь. Но заводить разовых поклонников из чисто физиологических соображений Линда себе не позволяла. Во-первых, ей было это противно, во-вторых, берегла репутацию. Миссис Кели работала на виду и подставляться остерегалась.
Поначалу старик Слободски относился к племяннице своего заместителя как к девочке, которой надо помочь. Но Линда проявила себя блестящим работником, и уже через год ее в нью-йоркском бизнесе знали. Недаром незадолго до кончины Иван Алексеевич утроил жалованье молодой сотрудницы. Смерть старика Линда переживала остро, хотя никто об этом не догадывался. На людях чисто американская улыбка не сходила с ее кукольного личика. Но встречу с новым боссом она откладывала намеренно. Наконец их разговор состоялся, и Линда решила, что компанией теперь правит самоуверенный юнец. Она даже подумывала, не приискать ли другое место.
Знавшие Линду недолго или имеющие с ней поверхностные отношения обычно воспринимали миссис Кели как типичную стерву-карьеристку, готовую по головам ближних шагать к своей цели. Что вовсе не соответствовало действительности. Линда относилась к той редкой породе красавиц, которые ходят в офис не ради куска хлеба и не из желания показать на людях свои бедра и грудки. Служба, работа составляла главный смысл ее существования. Оттого ей было далеко не безразлично, тянет ли она воз заодно с бездарностью и тупицей или помогает талантливому, перспективному руководителю. Идея взять бразды правления в собственные руки, самой стать боссом Линде совершенно не импонировала, ее специфическая женственность проявлялась в желании помогать мужчине, но мужчине достойному. Алекс Слободски таким достойным мужчиной ей не показался.
Однако, будучи человеком объективным, Линда все же решила свое первое впечатление перепроверить.
Она открыла внутренний сайт компании, набрала пароль и отследила три недели нового руководства. Картина получилась любопытная. Первую неделю молодой Слободски не проявлялся вовсе. Зато начиная со второй его активная деятельность возрастала с каждым днем. Линда исследовала кухню его работы, и антипатия к молодому патрону сменилась восхищением. За смехотворный срок так разобраться с махиной синдиката, его производством, финансовыми возможностями и перспективами на рынке мог только очень одаренный и смелый человек. Кели сделала этот вывод по тем распоряжениям, которые отдавал босс. Проигнорировав мнение совета директоров, Алекс прекратил финансировать ремонт двух старых заводов на Юге, приказав выставить их на торги, и перевел все средства в развивающиеся предприятия Севера – рискованный, но сулящий большие прибыли шаг. Водку на Севере употребляли чаще и в большем количестве. Да и экспорт оттуда мог расширяться активнее. Столь же решительно он заменил трех престарелых директоров, с почетом отправив их на пенсион, молодыми специалистами. Причем выдвинул новые руководящие кадры из недр самой компании. Решение это Линда сочла вполне обоснованным, а исполнение его тактичным. Затем последовало открытие нового производства в Нью-Йорке. За линию безалкогольного пива давно ратовал ее дядя, но запустить цех удалось после прихода Алекса, Иван Слободски на это много лет не решался.
«Мальчик с головой», – заключила Линда и решила Алексу помогать. И тут же получила щелчок по носу – в Россию Алекс ее с собой не взял. Послание от молодого босса с отказом в командировке Линду взбесило. Заставить ее год возиться с русской прессой, разбираться в мафиозных и политических кланах, выяснять подноготную российских олигархов и не позволить за это, хоть в качестве элементарной благодарности, посмотреть на страну собственными глазами, по ее мнению, было свинством. «Сволочь ты, Слободски. Твой дед никогда так бы не поступил».
Она даже пожаловалась на Алекса дяде. Ганс Маур сочувствие племяннице не выказал. Ознакомившись накануне с московскими письмами Зелена, он провел с молодым боссом серьезный разговор, отговаривая самого Алекса ехать в Россию.
«Дуреха, патрон полетел вовсе не на курорт. А тебя он просто не хотел подвергать опасности», – пояснил дядюшка племяннице. И миссис Кели, несколько дней поразмыслив над его словами, злиться перестала. Мысль о том, что молодой человек не взял ее в Россию из джентльменских соображений, самой Линде в голову не пришла.
После «обидного» послания молодого босса она три дня провела дома. Два – в жуткой депрессии, третий – в капитальной уборке квартиры. К вечеру поняла, что пора работать, и еще раз перечитала послание Алекса. Слова, что «она ему нужнее в Нью-Йорке», теперь не показались ей откровенным издевательством. Да и в просьбе внимательно следить за американской и европейской прессой миссис Кели ощутила некий потаенный смысл. Приняв душ, она замоталась в махровую простыню, выпила стакан апельсинового сока – спиртного, рекламируя алкогольную компанию, она сама в рот не брала – и уселась к компьютеру.
В свежей прессе фамилия Слободски упоминалась сорок шесть раз. Пятнадцать таких публикаций Линда отложила в сторону, потому что сама приложила к ним руку. Еще девять просмотрела без особого интереса, поскольку газеты, опубликовавшие нечто, связанное со «Слободски», издавались малыми тиражами и никакого значения для их синдиката не имели. Двадцать изданий прочитала от строчки до строчки. В большинстве из них речь шла вовсе не о водке, а о совершенно иных проблемах, и «Слободски» упоминались побочно. Поисковые системы Интернет реагируют на заданное слово и выбрасывают все материалы, где это слово имеется. Оставались электронные версии двух крупных изданий. Линда открыла очередной номер «Деловых ведомостей» и увидела портрет мужчины с подписью: «Купец Михаил Слободский возвращается из тени предков». Линда увеличила фотографию во весь экран и вздрогнула: на нее смотрел типичный гангстер с перебитым носом, маленькими злыми глазками и толстыми сластолюбивыми губами. Статью она прочла три раза. Закончив чтение, могла пересказать наизусть. Автором публикаций являлся известный московский журналист Гоша Вяземский.
На первый взгляд, статья выглядела сентиментальной хроникой. В России объявился потомок заводчиков Слободских. Он выкупил Новомытлинский водочный завод, до революции принадлежавший его семье, и вскоре начнет выпуск водки по технологии своего далекого предка. Технология эта известна со времен царствования Ивана Грозного. Михаил Слободский якобы имеет подлинник рецепта, заверенный печатью и подписью самого царя.
Линда почувствовала, как у нее застучало в висках от напряжения. Этот исторический опус вовсе не был так безобиден, как могло показаться не посвященному в дело обывателю. Он намекал на право Михаила Слободского считать его продукцию настоящей и подлинной, а все остальные водки с брендом «Слободски» подделкой. Если факт первенства русского будет доказан – а при наличии бумаги с царской печатью сделать это вовсе не трудно, – синдикату Алекса грозят крупные финансовые неприятности.
Первый порыв – немедленно переслать статью боссу в Россию – Линда в себе погасила. Настоящий работник не только доводит до начальства неприятную информацию, он сначала анализирует ее и, в идеальном варианте, дает рекомендацию, как от неприятности избавиться. Идеального варианта Линда Кели предложить своему боссу не могла, но выдать анализ считала себя обязанной. И к такому анализу тут же приступила. Рассуждала миссис Кели примерно так:
«Если статью напечатали в «Деловых ведомостей», принадлежавших Гарри Кроуту, можно предположить, что именно ему заокеанский гангстер оплатит «разгром» синдиката Слободски. Имя автора статьи Гоши Вяземского, журналиста, близкого к кремлевским кругам, позволяет предположить, что в раскрутке Михаила Слободского участвуют небожители русского Олимпа».
К трем часам утра заключение было готово. Прикрепив к нему отдельным файлом статью с фотографией из «Деловых ведомостей», пресс-атташе отправила послание своему боссу электронной почтой. С маленьким переносным ноутбуком Алекс никогда не расставался и информацию мог получить в любое время суток и в любом конце света.
Москва. Дом на Набережной.
2000 год. Март
– Семен Григорьевич, что ж это опять на Руси делается? В тридцать седьмом в хлебных фургонах по ночам лучших людей стрелять везли. Сегодня их открыто убивают, и никому дела нет?!
