– Боже мой! – я закрыла глаза. Хотела бы заткнуть уши. И не слышать. Не думать, не воспринимать. Между тем, он продолжал:
– Когда я убедился, что ты влюблена в Андрея, я понял, что надо действовать. Я не знаю, как бы поступил, если бы предмет твоих чувств, не был при этом нашим семейным родственником. Ты знаешь моё отношение к Степану. Меня вырастили с мыслью о том, что он предатель. Таким же предателем я считал Сергея.
– Но ты же знал, что Андрея усыновили. Он не имел никакого отношения к Петушинским.
– Усыновлённые имеют те же самые права, что и родные. И наследовал бы он наш особняк наравне со мной. Тебя, между прочим, не задевало, что это наш фамильный дом, построенный одним из лучших архитекторов семьи. И тут вдруг какой-то недо… ну, в общем, не имел он никакого отношения к этому. А ведь, поди ж ты, не собирался от наследства отказываться. Хотя ему предложили достаточную сумму. Но где там? У него же не было никакой совести, он понимал, что при продаже он получит значительно больше.
– Неужели ты не знаешь, что он не собирался продавать этот дом? – закричала я. Со мной всегда происходило что-то странное, когда при мне кто-то начинал говорить плохо об Андрее.
– Это он тебе говорил! А ты и уши развесила. Продал бы как миленький.
Мне было горько его слушать. Горько и противно. По какому закону природы мне выпала участь родиться его дочерью?
– Продолжай! – я откинулась на спинку кресла и поджала под себя ноги. Надеясь, что коленки перестанут дрожать.
– В тот вечер мы ужинали с тобой в итальянском ресторане. И тебе позвонил он. Я понял это по твоему лицу, ты разговаривала с ним и улыбалась, пока я сходил с ума от ревности. Понял, что ты влюбилась и не вернёшься ко мне. Это случилось уже после того, как я расслабился и перестал опасаться, что ты выйдешь замуж и оставишь меня. Ты отправилась в туалет, оставив на столе мобильный. Я узнал его номер. Мне стоило больших трудов, дождаться окончания ужина. Мы вместе дошли до отеля и разошлись по номерам. Ты пожелала мне спокойной ночи. Но разве я мог оставаться спокойным, видя тебя такой влюблённой? К тому времени, в голове у меня созрел план. Ты знаешь, я всегда вожу с собой заряженный пистолет. На всякий случай. Ни разу им не воспользовался. Я позвонил Андрею и попросил его о встрече. Сказал, что мне нужно поговорить о тебе. Он клюнул на это. Мы встретились возле ворот. Я пытался посмотреть на него твоими глазами и не смог. Мы поднялись в гостиную. Не знаю, что ты чувствовала в этом доме, я понял, что он весь пронизан болью. Ты ведь ничего не знаешь. Дядя Сергей, который заменил мне отца, рассказывал мне историю своей любви. Степан соблазнил его невесту, она осталась из-за него в России, а он сдал её.
– Всё не так! – не выдержала я. – Степан любил Фаину и всю жизнь не мог себе простить её гибели. Он её не сдавал!
– Откуда ты это взяла? Ещё одна сказка от Андрея, которыми он тебя потчевал в изобилии, чтобы жениться на тебе и прикарманить твои деньги?
Доказывать, что произошло с Фаиной, вдруг показалось мне бесполезным. Да и отец, для которого самым основным были деньги, не смог бы понять, что в жизни существуют другие ценности.
– Когда Андрей сказал, что любит тебя, – продолжил отец, – я не выдержал. Степан погубил Фаину, а уж этот, я в этом был совершенно уверен, погубит тебя. А я хотел сохранить тебя для себя.
– И ты просто вытащил пистолет и выстрелил в него?
– Он испортил бы нам жизнь, Элоиза. Таким, как он лучше не рождаться на свет. Считай, что я спас тебя от разочарований. Неужели ты настолько глупа, что поверила в его сомнительную любовь?
По щекам текли слёзы. Теперь я знала всё. Вот и конец. Мой отец убийца, и мне придётся жить с этим. Жить, потому что несмотря ни на что я не смогу предъявить никакого обвинения. Он слишком стар для тюрьмы.
Я встала с кресла и ещё раз посмотрела на него. Жалел ли он о том, что сделал? Не думаю. Он по-прежнему считал себя правым.
– Не уходи, – он тяжело поднялся с дивана и подошёл ко мне. Мне казалось, что если он дотронется, меня вырвет.
Он остановился в шаге от меня и долго смотрел мне в глаза.
– Ты нужна мне, Элоиза. Останься со мной.
Мне было бы легче, если бы он попросил прощения за то, что сделал с нами. Но он как всегда думал только о себе.
Не знаю, в какой момент я почувствовала, что больше не хочу жить. Первый раз, когда увидела Андрея мёртвым. Но тогда мною двигало желание найти убийцу и отомстить. Оно возбуждало меня, придавало сил. Шаг за шагом, путаясь и ошибаясь, я прошла весь путь. Теперь я знаю, кто убил Андрея. И не могу с этим жить. Мой отец убил его из любви ко мне. Что может быть гнуснее и противнее? Разве только то, что он мог бы сделать меня своей любовницей. Ну что же спасибо ему, что он хотя бы справился со своей похотью.
Я знаю, что больше никого не полюблю. Имеет ли моя жизнь какой-то смысл? Нет. Я вспомнила о маме. Наверно, в какой-то момент, она узнала, что её муж – монстр. И тоже не смогла с этим жить.
Маленькие белые таблетки легко высыпались в руку. Уснуть и не проснуться. Больше не жить с этим грузом. Самое страшный грех – самоубийство. Но я никогда не верила в Бога. Будем считать, что я в очередной раз не справилась, не дотянула жизнь до конца. Мне уже сорок, и я хочу закончить свою никчёмное существование. И если с меня кто-то спросит за это по полной программе, то пусть это будет потом. Нет сил.
Я взяла стакан в руки, прикидывая, сколько таблеток смогу проглотить за один раз. Телефон разорвал зловещую тишину бодренькой мелодией, и я чуть не уронила стакан. Кому я могла понадобиться за минуту до смерти? У меня же никого нет. Почему-то вдруг мне захотелось услышать человеческий голос. Голос из другого мира. Даже если кто-то ошибся.
– Лиза! Я так боялся, что ты не ответишь. Что я не успею. Меня здесь не пускает ваш консьерж. Нужно твоё согласие, чтобы подняться к тебе.
– Эмиль?! – я не могла поверить, что он здесь. – Но откуда ты взялся в Париже?
– Не знаю, что произошло, но когда ты ушла, я понял, что не могу отпустить тебя одну. Что-то толкнуло меня к кассам. Вместо того, чтобы поехать домой, купил билет на следующий рейс. Выйди ко мне. Или скажи этому проклятому консьержу, что ты меня ждёшь. Сделай же что-нибудь, Лиза.
– Я иду, – крикнула я в трубку, вдруг отчётливо понимая, что не хочу, чтобы он поднялся и увидел разбросанные таблетки. Выкинула их в окно. Посмотрела на себя в зеркало, слегка подкрасилась и зачесала спутавшиеся волосы в хвост.
Надо жить! Несмотря ни на что или вопреки. Андрею бы никогда не пришла в голову мысль наглотаться таблеток. Он любил жизнь, и он учил этому меня. Андрей! Которого убил мой отец. Я зажала себе рот, чтобы не дать вырваться рыданию. Не думать сейчас об этом. Потом. Позже. Когда будет не так больно. В голове появилась мысль: а ведь это же Андрей послал ко мне Эмиля, чтобы удержать меня на краю пропасти. Странная идея. Но мне стало легче. Спасибо, Андрей!
Закрыла дверь своей комнаты и прошла мимо гостиной, где всё ещё сидел тот, кого я больше никогда не смогу назвать отцом.
30.10.08
