– Какая любовница? – даже рассердился я от такой глупой версии. – Меня убить могут, а ты ерунду какую-то молотишь. Можно я у тебя в каком-нибудь сарайчике посижу. Отдышусь немного да одумаюсь чуть-чуть?.
Ксюша, не переставая улыбаться, отвела меня в одну из многочисленных хозяйственных построек рядом с забором и посадила там на диван. Я хотел уж попросить у нее бутерброд, но не успел, с улицы раздался автомобильный сигнал, Ксения сразу стала чрезвычайно серьезной, прижала палец к губам и быстро ушла, плотно прикрыв за собой дверь.
Вернулась она не скоро и вернулась уже не той веселой, какой я её всегда знал, а серьезной и как мне показалось даже немного грустной. Её серьёзность, меня так смутила, что я решил ей не надоедать своими просьбами, в том числе и о еде. Она присела рядом со мной на диван и вопросительно посмотрела на меня своими огромными серыми глазами.
– Ты, правда, от кого-то прячешься?
– Да. Можно я здесь на ночь останусь, а то мне некуда идти. Я попал в плохую историю, а завтра утром я уйду. Мне бы только ночь пересидеть.
– А у тебя подруга есть? – как-то совсем ни к селу, ни к городу поинтересовалась девушка.
– Сейчас нет. Перед армией была, а пока я служил, она замуж вышла.
– А ты сильно расстроился, когда узнал?
– Сначала сильно, а потом подумал, чего расстраиваться, ещё кого-нибудь найду. Вот если бы это ты была, тогда бы да, а так нет. Чего расстраиваться-то?
– А может, ты есть хочешь? Я сейчас принесу, только в дом идти не хочется. Отец вернулся. Я-то думала, денька три спокойно поживу пока он в командировке, а его вот черти принесли. Ну, так чего, сходить за едой?
Ксения немного посидела, дожидаясь ответа, и хотела опять уходить, но я внезапно даже для самого себя обнял её и поцеловал. Она, тоже для меня неожиданно, не отстранилась, а наоборот подалась мне навстречу. Целовались, мы, наверное, долго, но когда я попытался двинуться чуть дальше поцелуев, Ксюша легонько оттолкнула меня и ушла, как оказалось потом, мне за едой. Мне уже совсем не хотелось есть, и я снова попытался обнять Ксению, но на этот раз, она решительно отстранилась и потому села от меня чуть поодаль.
– Нельзя нам больше целоваться, – погрозила она мне пальцем, – а то дело это может, добром не кончится. Воспитание у меня правильное. Я ведь замуж через две недели выхожу и считаю, что в моем положении целоваться в сарае с малознакомым парнем совсем не прилично. Вот так вот.
– А может тебе передумать замуж ходить? – выдал я очередную глупую идею. – Ну, хотя бы на время?
– Нет, никак нельзя. Знал бы ты, что у меня дома твориться то и вопросов бы глупых тогда не задавал. Уйти мне из дома скорей хочется. Не могу больше с отцом под одной крышей жить: хоть замуж, хоть куда, только из дома. Он со своими методами воспитания вообще с ума сходит. Меры не знает. Вбил себе в голову, что я должна стать химиком с дипломом МГУ. Я химию терпеть не могу, а он все свое гнет. Прошлый год я экзамены провалила, так у нас дома такое было, что и представить невозможно. Хотел он меня из-за провала этого оператором разливочной машины в водочный цех на три смены отправить. Непременно чтоб в три смены и на самую тяжелую работу. Хорошо тетя Вера вступилась и к себе в отдел кадров взяла. Еле-еле самодура этого уговорила. Она ведь сестра его старшая и он только её одну иногда слушает. Больше никого, только орет и ругается со всеми. С ним рядом жить вообще невозможно. Мать ведь только из-за него умерла, только из-за его характера бешеного. Всё, хватит про него. Расскажи лучше, чего-нибудь про себя. Как в армии, например, служил. Там ведь интересно было? Тут такое про армию рассказывают, что волос дыбом встает.
Мы еще немного поговорили, чуть-чуть поцеловались, но вдруг с крыльца кто-то крикнул её имя, и она ушла, закрыв снаружи меня на замок.
Спал я на новом месте, после сытного ужина с поцелуями, как убитый. Ведь намучался за предыдущие дни так, что вся жизнь наперекосяк пошла. Всё плохо стало, думал труба, но тут чудесным образом Ксюху встретил и снова в жизни интерес появился, а интерес появился и покой, конечно, относительный, вроде как наступил. Интересно, как далеко у Ксении с женихом, про которого тетки в отделе кадров говорили, зашло. Может еще у меня не всё потеряно. Хотя, если свадьба через две недели, то чего уж тут ловить? Может попробовать их свадьбу расстроить немного, а там глядишь, и придумалось бы, чего-нибудь. С такими вот перспективными мыслями я и проснулся на скрипучем диване в чужой подсобке богатого дома. В небольшое окошко светило яркое летнее солнце, разбивая в конец мелкие островки вчерашней печали. Теперь надо только действовать и действовать срочно. Только вот как? Куда пойти? В милиции я уже был и ничего хорошего там не получилось, так куда же теперь двинуть. Вот задачка-то, но всё равно её решать надо. Эх, скорей бы меня открыли, и действовать бы начать. Дверь зашумела и раскрылась, на пороге стояла Ксюша с огромным бутербродом и большой кружкой чая. Я извинился перед ней, сбегал за забор, ополоснул руки в росистой траве и скоро вернулся к завтраку. Ксения опять была задумчивой.
– У тебя вчера что-то случилось? – спросил я, прожевав половину бутерброда, в надежде, услышать какую-нибудь приятную для себя новость о разрыве Ксюше с неведомым мне женихом.
Но она, к моему великому сожалению, про жениха промолчала, а только махнула рукой:
– С отцом поговорила, а с ним ведь совсем нельзя говорить. Как хорошо было, когда он в командировке был.
– А кто у тебя отец?
– Директор «Хмельной Забавы».
– Павел Викторович! – аж вскочил я от такой неожиданной новости, ударившись лбом о низкую переборку и расплескав полкружки горячего чая.
– Почему Павел Викторович? Нет, Николай Алексеевич. Павел Викторович – исполнительный директор, а мой отец генеральный.
Время чудес продолжалось, и судьба видимо решила выдать мне призовые за весь букет предыдущих мучений. Я заскочил на белую полосу, как раз, наверное, граница её была в проломе забора у Ивановича или в болоте, где я вчера ноги замочил. Вот так повезло, ведь Николай Алексеевич, один меня спасти может и жених Ксении к ней по расчету подбирается, а мы ему сейчас все расчеты и подпортим. Вот уж случай, так случай. Такое даже в кино редко бывает. Женишок-то у Ксении оказывается подлец первостатейный и это нам сегодня ой как на руку. Раскроем мы сейчас тайну казачка этого засланного. Поставим на надлежащее место мафиозного выродка, а дальше посмотрим что будет? Теперь главное с отцом её по серьезному переговорить, а уж дальше должно повезти. Чувствую должно.
– А где сейчас твой отец?
– Он сейчас спит, лег вчера поздно и тебе надо побыстрее уходить. Если он тебя здесь найдет, это будет что-то вроде триллера из серии избиение младенцев злыми янычарами. Не приведи господи такое увидеть. Извини Андрей, но тебе действительно надо уходить. Может быть, мы с тобой, где и встретимся. Вообще-то, почему может быть, завтра на комбинате и встретимся. Заходи ко мне в отдел, поболтаем, а сейчас иди. Пожалуйста.
– Мне надо с твоим отцом переговорить по важному делу. Я тебе сейчас про него не могу сказать, но поверь, мне очень надо переговорить.
– Знаешь, ты мне, почему понравился сразу, потому что ты немного сумасшедший, вроде меня, но с моим отцом тебе лучше не связываться. Ты просто его не знаешь. Иди.
– Нет, мне надо с ним переговорить.
Ксения на этот раз молча схватила меня за руку и потащила к калитке и я, конечно же, пошел. Не буду же я против неё силу применять. С другой стороны к дому подойду. Теперь-то я знаю, что мне делать. Теперь у меня ясная цель есть.
– Стоять! – раздался сзади властный голос.
Я вздрогнул, остановился как вкопанный, и по спине моей галопом промчалась дикая орда мурашек. Такой голос был у моего комбата в армии и дурень он был первостатейный, даже с изрядными повадками изверга. Его голос навечно застрял в моих печенках, и только воспоминание о нем, блокировало все жизненные процессы организма. И вот услышав опять такой голос, я понял ничего хорошего от этой встречи, ожидать не приходится. Сейчас придется терпеть и терпеть много. Хорошо если не побьют, но моральное насилие точно уж обеспечено. Вот и ноги уже в коленках подрагивают. А может по-другому попробовать? Как там этот Монтень говорил, про то, что на души сильные и непреклонные лучше воздействовать мужеством и твердостью? Дай-ка я, сейчас попробую древний совет француза проверить в действие да ещё в нашей действительности. Я резко обернулся, набрал полную грудь воздуха, вытащил из всех закромов имеющееся у меня в наличии мужество и решительно пошагал навстречу голому по пояс мужчине. Хотя мужчине и было уже далеко за пятьдесят, но выглядел он на удивление крепко. Весь торс его был сплетен из хорошо тренированных мышц, которые зашевелились, как упругий клубок змей, в предчувствии жесткой схватки.
