На кухне Стас первым делом хватается за газету:
— Ну-ка, ну-ка… Ага! У него уже появилась вдова! Этого следовало ожидать: свято место пусто не бывает. К тому же большими деньгами запахло.
— Стас…
— Ты воду поставила?
— Да. Ну почему ты все время хочешь есть?
— Милая, я с работы.
— Сегодня? Но суббота же!
— Милиция охраняет граждан и в будни и в праздники, любезная Любовь Александровна. Так что вы варите, варите макароны.
— Стас…
— И сардельки тоже.
— Но почему ты такой вредный!
— Ладно, можешь выплеснуть на меня поток эмоций. Сказать честно, терпеть не могу частных сыщиков. Тем более непрофессионалов. Ты уже однажды чуть не была похищена маньяком. Если бы не я…
— На этот раз никакой маньяк мне не угрожает. Он там, в доме, напичканном видеокамерами. Ты газету внимательно прочитал? То, что касается Кучеренко?
— Да.
— А о том, что он был алкоголиком?
— Это впервые всплыло, между прочим. Сам Кучеренко говорил: «Голова моя дурная».
— Вот-вот. Он раньше пил. Но скрывал это. Теперь понятно, почему Яков Савельевич так болезненно реагировал на все предложения выпить? Он был закодирован.
— Что-что?
— Закодирован. Небольшая доза спиртного, всего один маленький глоток — и остановка сердца.
— Молодец! Умница! Дай поцелую!
— Правда? Это действительно так?
— Да, так оно и есть. Знала бы ты, каким образом я добыл эту информацию! Просто повезло. Чудовищно повезло. Один из наших сотрудников недавно посетил чудо-доктора, его метод излечения от алкогольной зависимости усиленно рекламируют по телевидению. Жена запилила моего коллегу до смерти: сколько можно пить? Все мужики как мужики, а ты алкаш. Ну и пошел мужик к доктору. Теперь мучается, бедняга, да я не о том. Он тоже смотрит «Игру на вылет», и, представляешь себе, доктор-то оказался болтливым. Каждому хочется похвастаться, что он знаком со звездой. Вот в качестве рекламы моему коллеге и привел пример: Кучеренко. Мол, вот бывший мой пациент, человек вылечился. Так что Кучеренко действительно примерно год назад лечился у врача-нарколога. Ну, посетил этого врача сегодня и я.
— Неужели тебя наконец закодировали? — обрадовалась Люба.
— Я не алкоголик! — тут же возмутился Стас. — А вот уважаемый Яков Савельевич действительно допился до ручки. Я вытряс из нарколога интересную справочку. Вернее, разрешение на нее взглянуть. И там написано, что Кучеренко Яков Савельевич, шестидесяти четырех лет, закодирован методом «торнадо», «эспераль» (нужное подчеркнуть) и предупрежден о том, что в случае приема алкоголя может наступить интоксикация организма вплоть до смертельного случая. Ответственность в этом случае целиком ложится на пациента, в чем он собственноручно и расписался. Справочку мне врач, разумеется, не дал, она ему теперь самому нужна до зарезу. Кучеренко-то, судя по всему, не удержался. Помнишь бутылку рядом с кроватью? Он закрылся интерьером-картинкой, чтобы никто не засек, запер дверь и решил рискнуть. Один глоточек для храбрости.
— Да, ситуация, в которую он попал, была не из легких. А Яков Савельевич — человек не слишком в себе уверенный.
— Потому и пил раньше. А после всех этих трупов нервишки не выдержали, да и, несомненно, красотка Виолетта его постоянно провоцировала. Даже бутылку в комнату принесла. Да и остальные не лучше.
— Но они же не знали, что Кучеренко бывший алкоголик! Закодированный!
— А может, кто-то знал? Думаю, если бы Кучеренко сам не сорвался, ему бы это вино влили насильно. Прикрывшись той же картиной. И никто бы ничего не узнал. Однако какой простой способ убить человека!
— Это если знать его маленький секрет.
— Ладно, подруга. В общем-то ты молодец. Одно плохо: очередное убийство, и опять недоказуемое. О последствиях Кучеренко предупрежден? Предупрежден. В чем и расписался. Никто ж не заставлял его пить. Нет, не доказуемо.
— И что теперь будет?
— А что будет? Участники «Игры» ничего не знают, ни о чем не подозревают. Телевизор не смотрят, газет не читают. Информации у них минимум, да и та порядком искажена. Все зависит от них самих. Самое разумное — это прекратить «Игру». Но их осталось всего пятеро. И два миллиона на кону. Нет, не выйдут.
— Если бы я могла вытащить оттуда Люську…
— Ни тебя, ни ее мужа к дому и близко не подпустят. И не вздумай звонить Сергею. Не хватало еще, чтобы и с ним произошел какой-нибудь несчастный случай.
— Ты думаешь…
— На кону огромные деньги. Ты соображаешь вообще, что творится? На сайт в Интернете паломничество, в телестудии телефоны раскалились. Блоки рекламы увеличились еще на несколько минут. Пиво «Рада» идет нарасхват. Компания «Мнемозина» гребет бешеные бабки. А сколько бабок через нее отмоют? Через все эти липовые счета, через шоу, которое имеет бешеный успех? Да эта чертова «Мнемозина» просто озолотится теперь! Что там смерть нескольких человек! Тем более нет никакого криминала. Не доказано!
— Как же бедная Люська во все это ввязалась?
— А как мы вообще во что-то ввязываемся? Будем надеяться, что на этом все. Дотянут до конца на этих нескольких жертвах. Тем более я больше не вижу способов… Людмила-то здорова?
— Да.
— Ну и слава богу. Люба, что у тебя творится на кухне?
— Ой!
— Не «ой». Поздно уже «ой». У тебя, кажется, пельмени еще были. Эти, как там их? «Ням Нямыч». Или «Хрум Хрумыч»? Тоже, поди, «Мнемозина» лепит?
— Пельмени? Да, были. Но я вчера холодильник размораживала, и… Хочешь, я их в блин раскатаю и зажарю на сковородке?
— Господи, ну почему я с самого начала за Люськой не стал ухаживать?!
— Ты был бы сейчас толстым и противным.
— Из двух зол мужчина, как правило, выбирает то, путь к которому лежит через желудок.
Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир
Да, выходить из «Игры» они не собираются. В восемь часов вечера, как оговорено, собираются у экрана, хотя знают заранее, о чем будет сообщение. «Игру» снова никто не покинет. Так оно и есть. Кроме того, что все участники остаются в особняке, для них есть скромное сообщение о том, что смерть Якова Савельевича Кучеренко наступила вследствие обширного инфаркта.
Лидер телевизионного рейтинга — Серафима Евгеньевна Ирисова, а на сайте — Виолетта. Люба с удивлением узнает, что Кучеренко был аутсайдером. Что-то у убийцы случилось с логикой. Пенсионера-то зачем убрали?
Хотя в данном случае он убрал себя сам. Дверь в его комнату была заперта.
— Этот дом проклят, — бормочет Серафима Евгеньевна. — Вот увидите: никто живым отсюда не выйдет! Никто!
— И без вас тошно, — грубит Виолетта. — Не стоните.
— Я так думаю, что наш уважаемый Яков Савельевич и был убийцей, — вдруг говорит Алексей Градов. — Потому что ни у кого больше не было возможности спрятаться от камеры. А у него была. А умер он от раскаяния.
— Да-да. И чувства глубокого сожаления, — говорит Люська.
— Согласна, — высказывается Виолетта. — Он мне все время на что-то намекал.
— Значит, все? Конец? — обводит обреченным взглядом Зося присутствующих в гостиной. — Можно жить спокойно?
— Ужин-то сегодня будет? — косится на Люську Виолетта.
— Пойди да приготовь, — пожимает плечами та.
Виолетта подходит к программисту, томно поводит плечами:
— Леша, помоги мне картошку почистить?
— Отойди от меня! — Лицо у Градова такое, что Виолетта шарахается от него с криком:
— Ты что?!
— Забудь. Особенно про то, что я мужчина. Я розовый, голубой, фиолетовый в крапинку, какой угодно, только от тебя подальше!
— Но что же я буду здесь делать оставшиеся четыре недели?!
— У тебя есть шанс выйти отсюда раньше, — усмехается Зося. — Дверь всегда открыта.
— Ну уж нет! Вы слышали, что я наконец-то лидер в рейтинге?
— На сайте, — говорит Градов. — Не в суммарном.
— Все равно. Наша бабулька долго не протянет. Без Кучеренко ей каюк.
— Вета! — Зося и Люська хором.
— Он умер, — вдруг в ужасе шепчет Серафима Евгеньевна. — Он умер! Умер!!
— Серафима Евгеньевна, что с вами? — кидается к ней Зося.
— Горе! Какое горе! Все мы здесь умрем! Карты не врут. Нет.
— Идите в комнату, полежите, — советует ей Люська.
— Да-да. Я, пожалуй, пойду. Прилягу. Его больше нет. Какое горе!
Зося помогает Ирисовой подняться по крутым ступенькам. Виолетта шепчет им вслед, покрутив пальцем у виска:
— У старухи-то того. Крыша, кажись, поехала. Люська, дашь завтра туфельки надеть?
— Господи, как же ты мне надоела!
— Жадина! Ладно, обойдусь. Все равно некого больше совращать. Разве что Лешечка передумает.
Градов вздрагивает от ее слов, словно от укуса змеи. Виолетта смеется:
