Она села, Олег тоже.
– Что будете пить? Вот карта вин.
На стол перед ней легли солидные корочки благородного цвета бордо. Не открывая их, она сказала:
– Я не пью.
– Почему? – искренне огорчился Олег.
– Принимаю лекарства. Я еще не совсем здорова.
– Понимаю. Но, хотя бы глоток?
– Если только за компанию. Чуть-чуть. На ваш вкус.
Она чувствовала себя немного скованно. Конечно, это не Василий Андреевич, которому она в дочери годится, и который ей просто не нравится, но все равно неловко.
– А что вы будете, есть, Ноябрина?
– Я не голодна.
– Есть не хотите, пить не хотите, – усмехнулся Олег. – А что хотите? Домой?
– Да, – честно призналась она.
– Я вам совсем не нравлюсь?
– Нет. Не в этом дело. Я не знаю, что вы от меня хотите.
– Красивая девушка, до этого жившая на содержании у богатого мужчины не знает, что хочет от нее другой богатый мужчина?
– Если взять на содержание, то нет, – решительно сказала она.
– И все же: что вы будете есть? Официант ждет, – мягко напомнил Олег.
– Салат какой-нибудь. Мясо.
– Или рыбу?
– Или рыбу.
– Нам «или рыбу», – сказал официанту Олег, – обоим.
– Семужку, осетринку?
– Давайте осетрину под вашим фирменным соусом с икрой. Вино белое. Вот это, – Олег ткнул пальцем в меню. – Ну и салат.
– Какой-с?
– Ноябрина, какой?
– Вот этот, – она не глядя, ткнула пальцем в меню. Официант кивнул и исчез.
– Вернемся к нашему разговору, – сказал Олег. – Хотите знать обо мне больше?
– Хочу!
– Я ушел от жены. Сейчас идет бракоразводный процесс, она осталась в особняке на Рублевке, я временно живу на квартире. Но это временно.
– Дети?
– Двое. От двух браков.
– А первая жена?
– Я оставил ей и дочери квартиру в Центре.
– Роскошно живете! – не удержалась она. – Женитесь, разводитесь, квартиры женам оставляете, дома, машины. А как насчет недвижимости за границей?
– Имеется, – сдержанно ответил Олег.
– Яхта?
– Не яхтсмен.
– А престиж?
– Меня это мало волнует.
– И в Куршавель не ездите?
– В Куршавель езжу.
– Значит, волнует престиж!
– А вы мне хамите.
– Именно.
– Причина?
– Хочу разонравиться.
– В первый раз такое! Обычно девушки из кожи лезут вон, чтобы мне понравиться!
– Видимо, хотят в Куршавель.
– А вы не хотите?
– Нет, – равнодушно ответила она.
– Почему?
– Что там делать? Я не умею кататься на горных лыжах.
– Там можно пообщаться с интересными людьми.
– Это для вас они интересные.
– Хорошо. А что хотите от жизни вы, Ноябрина?
– Жизнь, – пожала она плечами.
– А честно?
– Замуж. И детей.
– Похоже, все женщины одинаковы.
– И мужчины тоже. Первые страстно хотят замуж, вторые ни за что не хотят жениться, сначала побеждают женщины, узаконив-таки отношения, но верх все равно берут мужчины, когда оформляют развод. Это мужской мир.
– Философ с таким ртом – это нечто! – не удержался Олег. – А Василий Андреевич охарактеризовал вас как пустышку, которую интересуют только наряды.
– Вы же бизнесмен. Неужели не понимаете, что вас хотели развести?
– Теперь понимаю. Вы не взяли у него денег.
– И не возьму!
– Ноябрина, переезжайте ко мне.
Она растерялась.
– Почему вы молчите?
– Зачем? Зачем я вам нужна?
– Мне нужен человек. Понимаете? Человек рядом. Живое существо. Вы были со мной откровенны, и я вам честно признаюсь: я нахожусь в стесненных обстоятельствах.
– Для девелоперов сейчас не лучшие времена.
– Вы в курсе последних финансовых новостей?
– Полностью.
– Ешьте салат. Ну, за знакомство? – он поднял бокал.
– Знакомство было давно. Мы встречаемся с вами в третий раз.
– И все равно: за знакомство!
Он поднял свой бокал, она свой. Сделала глоток и, честно признаться, вина не поняла. А цена немалая, она ради интереса глянула в карту вин. Да, Марта, не твоя это жизнь, так что не пыжься. Она вздохнула и от вина отказалась.
– Я сейчас одинок, – сказал Олег, поставив наполовину пустой бокал. – Бизнес встал, спасаю капитал, вывозя его за границу. Возможно, и сам уеду из России. У меня дом на Кипре, и неплохой. Но пока мне надо быть в Москве.
– Значит, на долгосрочные отношения я не могу рассчитывать?
– Вы говорите, как бухгалтер.
Она вздрогнула:
– Извините. Мне надо подумать.
– Вы ждете встречного предложения от Василия Андреевича?
– Все женщины одинаковы, так? Не все.
– Это я уже понял.
– Мне надо подумать, – повторила она.
– А как было с ним?
– С Василием Андреевичем?
– Да. Я хочу знать, долго ли вы думали?
– Я была моложе.
Он расхохотался:
– Сколько вам лет? Двадцать один? Старуха!
«О Господи! Двадцать один! Забыла!»
– У моделей год за три, – нашлась она. – Жизнь тяжелая.
– А я думал, напротив, легкая, – прищурился Олег. – Тяжелая у тех, кто утром давится в метро по дороге на работу, а вечером, возвращается с нее в той же толпе.
Она вспыхнула:
– Что вы об этом знаете!
– А вы?
– Олег… – она попыталась сказать это мягко. – Я не могу так быстро, поймите. Если бы это была любовь… Не обижайтесь, но я вас не люблю, и вы меня не любите. Хотите, чтобы вам было удобно.
– А вы не хотите?
– У вас ведь уже была любовь. Раз две жены, двое детей. И, не обижайтесь, но… вы гораздо старше. Вы уже знаете, что это такое. А я не знаю. Мне кажется, что я упущу время. Перееду сейчас к вам, мы какое-то время поживем вместе, я привыкну, и к удобству тоже, а потом… Потом не смогу, понимаете? Я не смогу больше любить. И останусь одна.
– Хотите гарантий?
– Да ничего я не хочу!
– Ну, хорошо, – сдался он. – Я понял. Скоро Новый год. У вас есть с кем встретить праздник?
– Нет.
– Моя компания устроит?
– А где?
– Не хотите ко мне, поедем в ресторан. Пожелания какие-нибудь есть?
– Все равно.
– Тогда договорились? Я заеду за вами часов в десять.
– Хорошо. Но предварительно созвонимся.
– Такое ощущение, что у вас калькулятор в голове. Рина, а вы совершаете необдуманные поступки?
– Да, – она вспомнила операцию.
– Значит, у меня есть шанс. Агент имеет на вас влияние?
– Шурик? Нет.
– А говорит, что имеет.
– Так было раньше.
– Давайте выпьем за будущее. – Олег поднял свой бокал. – Я все-таки надеюсь, что вы примете мое предложение.
Она тоже подняла бокал. Но пить не стала.
…Возвращались заполночь. После того как подали горячее они с Олегом разговорились. Темой беседы был кризис. В финансовых вопросах она была как рыба в воде, и по своей прежней работе скучала, поэтому Олега слушала охотно и умненько вставляла порою словечко. В общем, удивила. И на душе стало легче, флирт был не ее стихией, а тут почувствовала себя комфортно, разговорилась. И сразу пропала неловкость, скованность движений, резкость высказываний. То сидела прямая, как палка, вся из острых углов, а под конец расслабилась, на губах появилась улыбка, в глазах блеск. Так было всегда, когда разговор шел о цифрах. Белая бухгалтерия, черная, уход от налогов, НДС…
Она сидела в машине почти счастливая. Вечер удался! Какая калькуляция!
– Приехали! – весело сказал Олег. Похоже, и он остался доволен проведенным с ней вечером. – Тебя проводить?
Незаметно они перешли на ты, она, правда, говорила это с запинкой, но говорила.
– Нет, спасибо. Вот мой подъезд.
– Там темно и страшно.
– Лампочки были целы, когда я уезжала.
– Но ведь столько времени прошло!
Она рассмеялась и открыла дверцу. Сделала пару шагов, и вдруг похолодела: у ее подъезда стояла «пятерка»! Кажется, та самая!
«Может, хозяин здесь живет? В этом доме? Но раньше я ее не замечала! А я здесь живу вот уже пять лет!» Ей показалось, что в машине кто-то сидит, и когда она направилась к дому, передняя дверца приоткрылась. Она пригляделась: что там? Показалось, мужской ботинок. Водитель, завидев ее, тоже выходит из машины.
Она обернулась:
– Олег?
Он тут же вышел:
– Передумала?
– Да. Проводи меня до… До квартиры.
– С удовольствием!
К дому они шли вместе, и вроде бы она услышала, как хлопнула дверца «пятерки». Водитель скрылся в салоне. Неужели по ее душу? Но что она сделала?
– Какой этаж? – спросил Олег, когда они вошли в лифт.
– Одиннадцатый.
– Высоко забралась!
Он попытался ее обнять. Она так дрожала от страха, что не стала сопротивляться. Что от нее хотят? Ограбить? Убить? Ее или… Или Рину? Она прижалась к Олегу, запах мужского одеколона успокаивал, а его плечо казалось таким надежным.
– Ты дрожишь? Холодно, да?
– Приехали, – дрожащими губами сказала она. Лифт открылся.
– Квартира номер триста тридцать восемь.
– Милый ты мой бухгалтер, – улыбнулся Олег.
Она дрожащими руками достала ключ. Он стоял рядом, ждал.
– Олег… – дверь, наконец, открылась.
– Что?
