— Ну подожди. — Васильич занервничал. — То тебе «Посейдон» нужен, а то подождать не можешь…
— Ну, еще немножко подожду… — Я отломила еще кусочек печенья и бросила взгляд на стойку с мониторами.
— И много тебе платят? — завел Васильич разговор на животрепещущую тему.
— Ой, и не спрашивайте! — отмахнулась я. — Копейки! И то вечно задерживают… а мне еще за жилье платить надо, комнату я снимаю, а это ох как дорого…
В это время из динамика донесся голос второго охранника:
— Васильич, подойди-ка на минутку, тут Вахромеева какие-то спрашивают…
Отставник встрепенулся, двинулся к выходу, но перед дверью задержался и настороженно взглянул на меня:
— Ты только, дочка, никуда не уходи, дождись меня! Чай пока пей. Я быстро. Вернусь и узнаю про твой «Посейдон»…
— Хорошо, дяденька! — Я послала вслед ему самую наивную из своих улыбок.
Едва дверь закрылась за Васильичем, я вскочила и подошла к стеллажу с кассетами. Пленки с пометками «стоянка», «лифты», «холл» меня не интересовали, на остальных кассетах были написаны от руки названия фирм, арендовавших в «Кавалергарде» офисные помещения.
Я просматривала эти незнакомые названия, сама не зная, что рассчитываю найти.
Чтобы разглядеть надписи на самой нижней полке, мне пришлось опуститься на колени.
На этой полке кассеты больше выступали вперед, как будто позади, за ними, было еще что-то спрятано. Я оглянулась на дверь и торопливо вытащила несколько коробок.
Как я и подозревала, за ними стояло еще несколько кассет — не корешком вперед, как в первом ряду, а боком, плашмя, чтобы не занимать много места. Я выхватила эти кассеты со стеллажа, взглянула на корешки с надписью.
И поняла, что не зря занялась этими поисками.
На одной из кассет было неровным, наклонным почерком написано знакомое название — «Астролябия».
Но это было не все.
Наклейка с надписью была прилеплена к корешку кассеты неровно, из-под нее выглядывал краешек еще одной, более старой этикетки.
Волнуясь, боясь, что Васильич вернется и застанет меня за этим подозрительным занятием, я подцепила кончиком ногтя верхнюю этикетку и осторожно отделила ее от кассеты.
Под ней была вторая этикетка, на которой тем же самым почерком было написано: «Посейдон».
Так вот оно что!
Собственно, я еще не вполне поняла, что значит это неожиданное открытие, но не сомневалась в его важности.
Сунув кассету за пазуху, я торопливо попихала остальные на прежнее место и едва успела вернуться за стол, как входная дверь приоткрылась и вернулся Васильич.
— Ну как, дочка, не заскучала? — проговорил он приторно-сладким голосом, в то же время быстро оглядывая помещение.
— Что вы, дяденька! — Я широко улыбнулась. — Хоть отдохнула немножко! Тут у вас так хорошо…
— Ну и славно, — взгляд отставника смягчился. — Ты, дочка, сама-то откуда?
— Из Саратова, — выпалила я первое попавшееся название, моля бога, чтобы Васильич не приступил к подробным расспросам. В Саратове мне бывать не доводилось, и я могла проколоться на самых простых вопросах — названиях улиц, площадей…
Но Васильича волновали другие вещи. Он покосился на стенные часы. С телефонного разговора прошло уже двенадцать минут.
— И как там у вас, в Саратове? — проговорил он с показным интересом. — Работа есть?
— Плохо с работой! — вздохнула я. — Была бы работа — неужто бы я уехала из дому?
— А образование у тебя какое?
— Десять классов! — Я наивно заморгала глазами.
— Учиться надо, дочка! — проговорил Васильич наставительно. — Без образования сейчас никуда. У меня своя дочка примерно как ты, тоже учиться не хотела, думала, замуж выйдет, а где сейчас хорошего человека найти?
— Да, хорошего человека найти непросто… — согласилась я и снова взглянула на монитор, где была видна стоянка перед входом в офисный центр.
На площадку въехала темно-зеленая машина, ее дверцы распахнулись, из машины выбрались трое мужчин в черном.
— Я еще на минутку выйду, — сообщила я с глуповатой улыбкой, — что-то мне от чая нехорошо стало…
— Подожди минутку… — Васильич вскочил и попытался остановить меня, но я ловко обошла его и устремилась к двери, скороговоркой выпалив: — Ой, мамочки… мне срочно… да я сейчас вернусь…
Я стрелой вылетела в холл.
В дверях как раз появились трое в черном, они оглядывались по сторонам, оценивая обстановку. Я стремглав метнулась к туалету, в дверях его на секунду оглянулась и успела заметить Васильича, который появился за стойкой и делал вошедшим выразительные знаки.
В туалете слева от входа находилась крошечная каморка, где здешняя уборщица держала свой инвентарь. Я увидела яркое пластмассовое ведро, швабру. На крючке висел голубой халат с логотипом офисного центра.
Решение созрело мгновенно.
Я натянула халатик, повязала голову голубой косынкой, которую нашла в кармане халата, набрала в ведро воды и спиной вперед выбралась в холл, волоча за собой красное ведро.
Боковым зрением я увидела, что Васильич переговаривается с людьми в черном. Те выслушали его и направились к туалету, то есть — прямиком ко мне. Согнувшись в три погибели, я разлила по полу полведра воды и принялась размазывать ее тряпкой.
Трое поравнялись со мной, один из них остановился, подозрительно приглядываясь.
— Ходют и ходют! — проворчала я раздраженно и плеснула воду из ведра прямо под ноги подозрительному типу. Он отпрыгнул, выругался и присоединился к своим спутникам, которые приближались к двери туалета.
Я возила тряпкой по полу, не поднимая головы и быстро смещаясь в сторону выхода.
Вдруг передо мной появились две ноги в поношенных армейских брюках.
— Это ты, что ли, Настасья? — раздался над моей головой вкрадчивый голос Васильича. — Ай это и не ты!
Он наклонился, протянул руку и ухватил меня за подбородок, чтобы заглянуть в лицо. Я выплеснула под ноги подлому отставнику остатки воды из ведра и шарахнулась назад, по-прежнему не разгибаясь. Настырный Васильич бросился за мной, но поскользнулся на мокром полу и грохнулся на спину.
Я бросила ведро и помчалась к выходу, стаскивая с себя халат и срывая косынку. Уже в самых дверях я оглянулась и увидела Васильича, который барахтался на полу, как упавший на спину жук, и безуспешно пытался подняться.
Выбежав на площадку перед входом, я быстро огляделась.
В нескольких шагах от меня полный невысокий мужчина лет пятидесяти с круглым, безобидным лицом примерного семьянина усаживался за руль белой «Тойоты».
Не раздумывая ни секунды, я бросилась к его машине, распахнула правую дверцу, плюхнулась на пассажирское сиденье и повернулась к толстяку с широкой улыбкой:
— Джентльмен подвезет даму до ближайшего ресторана?
Мужчина повернулся ко мне с явным удивлением, окинул недоуменным взглядом. Наверное, я выглядела не слишком убедительно, и он уже хотел что-то недовольно проговорить. Возможно, даже сообщить мне, что он — не джентльмен, а, говоря проще, шугануть меня из машины.
На крыльце «Кавалергарда» показалась зловещая троица. Они оглядывались по сторонам. Еще совсем немного — и поймут, куда я пропала…
Времени на размышления не было.
Я вспомнила сестру.
Небрежным жестом коснувшись юбки, приподняла ее край, одновременно облизала губы кончиком языка. Кажется, получилось. Глаза толстяка замаслились, он захлопнул дверцу «Тойоты» и решительно выжал сцепление. В зеркало заднего вида я наблюдала, как «люди в черном» о чем-то совещаются между собой.
«Тойота» свернула за угол, и толстяк повернулся ко мне:
— А ты, видать, ничего! Сперва ты мне не показалась, думал — вобла сушеная, а потом разглядел… ну что — куда поедем? В «Акварель»? В «Тишину»? А может, прямо ко мне? По дороге купим всего и прямо в постельку…
— Не знаю, как вы, — я строго взглянула на водителя, — а лично я никуда не собираюсь! Высадите меня вон там, напротив метро!
— Что?! — Лицо толстяка неуловимо изменилось, в нем появилось что-то волчье, даже нижняя губа немного опустилась, приоткрыв кривой желтый клык. — Ты меня за кого приняла? Ты меня динамить надумала? Не на того напала, дрянь! Я — Марципанов! Со мной такие шутки не проходят! Я с тобой хотел по-хорошему, но раз не хочешь — будем по моим правилам играть! Щас завезу тебя в укромное местечко и так отделаю, долго будешь вспоминать Марципанова!
Я поняла, что попала из огня да в полымя. Безобидная внешность толстяка оказалась обманчивой, и меня действительно ожидали большие неприятности.
В это время впереди, за ближайшим перекрестком, я заметила притаившегося в засаде гаишника. Светофор прямо перед «Тойотой» поменял цвет на красный. Водитель уже собрался затормозить, но я пнула его по ноге и быстро нажала на педаль газа. Белая машина удивленно рыкнула мотором и на полной скорости проскочила перекресток. Сзади раздался заливистый свист и усиленный мегафоном радостный голос милиционера:
