– Да заходите. Открыто! – крикнул Владимир Иванович.
Дверь отворилась, и на пороге появилась невысокая квадратная фигура директора и владельца Колосовского ликероводочного завода Марата Матвеевича Карабанова.
– Добрый вечер! – произнес он.
– Здоров, Марат Матвеевич! – обтерев полотенцем, подал ему руку Городовиков.
– О! И контрразведка здесь! – почему-то обрадовался директор, заметив сидящего в углу Ефима. – Это хорошо! Вечер добрый, Ефим Алексеевич!
Майор привстал, пожимая, протянутую ему толстую короткопалую ладонь.
– Садись, Марат! Мы как раз чай собрались пить! С пирожками! – хлебосольничал хозяин.
– Спасибо, Владимир Иванович! Сыт я! Ну, если только пол-чашечки плесни, чтоб горло не засохло!
Он опустился во второе, стоящее у стола кресло.
– Рюмочку? – предложил комендант.
– Ну, если только одну, для разговора. – кивнул директор ликероводочного завода. – Я сейчас этим не злоупотребляю… Сердце шалит… Возраст, а, Володя?
– Да, ну, какой у тебя возраст! Тебе еще до пенсии десятку тянуть!
– На моей работе год за три идет! Как на фронте… У тебя водка-то моя? – с начальственной строгостью сложил толстые губы директор ликероводки.
– Чего это – твоя? У меня – яблоновка!
– Которую Штирба гонит? – нахмурился Марат Матвеевич.
– Почему Штирба? Моя Алина гонит. Чистейший напиток! Вот понюхай! – Городовиков протянул Карабанову полную стопку. – Пахнет, как мед с пасеки!
– Ну, тогда выпью! – согласился директор. – А то Штирба свою водку из дички-падалицы гонит. Никогда такое пить не стану!
– Он из падалицы, а ты – из опилок! – заметил Городовиков.
– Ничего подобного. – решительно возразил Карабанов. – У меня только питьевой спирт! Из пшеницы! Я «Колосовскую» из спирта марки «Экстра» делаю, а «Степную» вообще только из «Люкса»!
Марат Матвеевич выпил пол-стопки, Владимир Иванович – стопку целиком, а Ефим только сделал вид, что пьет.
– Я ведь по делу, к тебе, Владимир Иванович! Да, и Ефим Алексеевич кстати! – сказал Марат Матвеевич, откусывая сразу половину пирожка с капустой. По толщине его губы достойно соперничали с пухлым Алиным пирожком.
– Это я понял… Когда ты ко мне без дела-то заходил? – произнес Городовиков, разливая свежезаваренный чай.
– Ай, Владимир Иванович! Не обижайся ты ради бога! Уж ты-то меня знаешь! Жизнь-то у меня какая! Крутишься, как белка в колесе! Бывает, и правда, старых друзей забудешь! Но, поверь, не со зла! Не со зла!
– Да, верю! – махнул рукой комендант. – Что за дело-то у тебя?
– Помощь твоя нужна… – Карабанов облизал после хорошего глотка чая свои оладьеподобные губы.
– Чем же я тебе, Марат, помочь могу? Ты теперь большой человек… Это, когда ты у меня мебелью заведовал, я тебе помочь мог. Например, про макли твои со стеллажами Федоровскому не говорить…
– Ах, стеллажи эти! – хохотнул Карабанов. – Молодость, молодость! Думаешь, я забыл, что ты ни милиции, ни Федоровскому тогда ничего говорить не стал? Нет, не забыл! Помню! Ну, помоги еще раз, Владимир Иванович! Прошу!
– Ну, если смогу, почему не помочь? – тоном отпетого дипломата ответил старший прапорщик запаса.
– Можешь! Ты же с Чечулиным в хороших отношениях? – взялся за чашку с чаем директор.
– В нормальных.
– Ты же с ним на охоту ездишь! – вскинул глаза от чашки Карабанов.
– Ну, пару раз ездил… В компании.
– Вот! – причмокнул толстыми губами Марат Матвеевич. – Прошу, чтоб ты с ним поговорил.
– О чем поговорить-то?
– Ты же знаешь, что у «Флоры» за последнюю неделю три машины с продукцией сгорели…
– Знаю, конечно! Последнюю даже тушить помогал.
– Чечулин считает, что это я сделал! – расплескав чай, поставил чашку на стол Марат Матвеевич.
– Ну! – покачал головой Городовиков.
– И Сабаталина отравил! Из-за того, что вместо моей водки народ стал его «Милену» пить.
– Однако, ты и развернулся, Марат! – играя восхищение, произнес Владимир Иванович.
– Да ты что, Владимир Иванович! Ты что? – взвился Карабанов. – Неужели ты думаешь, что я все это сделал?
– А это не ты? – с интересом спросил Городовиков.
– Володя, что ты такое говоришь? Конечно, не я! Чем хочешь поклянусь!
Ты ж меня столько лет знаешь! Я же – культурный человек! Я все дела всегда миром решал! Без разборок бандитских, без пожаров всяких… А уж так, чтоб человека отравить – мне и в голову такое придти не могло!
Городовиков раздумывал, прихлебывая чай.
– Ну, хорошо! А от меня-то ты что хочешь? – наконец, спросил он.
– Поговори с Чечулиным! Объясни ему, что Карабанов здесь не при делах!
– А что ж ты сам с Чечулиным не поговоришь? – искоса взглянул на Карабанова комендант. – Вот сам ему все и объясни!
– В том-то и дело! – шлепнул губами Марат Матвеевич. – Хотел я с ним поговорить! Отказывается он со мной встречаться и все! – он вздохнул и поморщился. – По телефону сказал, что мстить будет!
В башне повисло молчание.
Ефима насторожился. Ему показалось, что за дверью кто-то стоит. Шуршит и переступает с ноги на ногу. Он прислушался. Но, ничего не услышал. Только негромко стучал колесами, идущий мимо поселка поезд.
Конечно, шуршание ему могло и померещиться, решил майор. После всех событий сегодняшнего дня в этом не было бы ничего удивительного.
Владимир Иванович отхлебнул чай, откусил пирожок, прожевал и сказал:
– Ну, допустим, я поговорю с Чечулиным. Допустим. И что, думаешь, он мне поверит? Я уже знаю, что Чечулин мне скажет. Он скажет, а кто же тогда все эти пакости творит, если не Карабанов? Ну, и что я ему отвечу?
– Как что? Скажешь, как есть на самом деле! – рубанул рукой по воздуху Марат Матвеевич.
– А как на самом деле? – с интересом спросил бывший начальник Марата.
– А то ты не знаешь? – хмыкнул директор ликероводки.
– Нет. – пожал плечами Владимир Иванович.
– Хорошо! Тогда я тебе скажу, кто это все устраивает! – придал многозначительное выражение своему лицу Карабанов.
– Скажи! Просвети меня. – откусил пирожок Городовиков.
– Одна стерва, хорошо тебе известная!.. – притушил голос Марат Матвеевич. – Гарна дивчина! Галей Стороженко зовут. Ты, Ефим Алексеевич уж не обижайся за нее! – повернулся к майору Карабанов. – Знаю, ты с ней, вроде как, в Институте дружил! Но, что правда, то правда! Скрывать не буду! Вот уж кому, «Флора», действительно поперек горла встала! Вот уж кому, действительно, Борис Петрович мешал!
– Больше, чем вам, Марат Матвеевич? – вступил в разговор майор.
– Конечно, больше! Конечно! – ударил ладонью по подлокотнику кресла Карабанов. – Мне-то что! Я водкой в десяти районах торгую! Ну, пусть, в Москаленках или в Бородянске «Флора» мне мешает! Так это для меня – ерунда! Мелочь! В остальных районах как пили мою «Колосовскую», так и пьют!
– А я слышал и на севере области «Милена» появилась… О пригородных районах, уж и не говорю! – почти наугад произнес майор. О том, где и как продается «Милена», он до сегодняшнего дня и не слышал. Но не ошибся. Попал в десятку.
– Ну и что из этого! – прямо-таки взвился Марат Матвеевич. – Что из этого? Ну, пусть в нашей области эта «Милена» колосовскую водку потеснит, пусть! Раз наши граждане не понимают свою пользу, пусть травятся, язву с импотенцией зарабатывают! Меня этим не убьешь! Я скоро в Тюменскую область литраж грузить начну, тогда мне вообще никакая «Милена» не страшна будет!
– Так уж и не страшна? – подзадорил директора Ефим.
– Нисколько! А вот Гале Стороженко очень даже страшна! У нее магазины только в трех ближних районах… А Сабаталин-то во всех этих районах тоже свою гигиену продает! И не через ее продуктовые магазины, а через хозяйственные, да через киоски «Роспечати!» У «Галины» за счет снижения продажи виноводочных изделий товарооборот раза в два упал! Вот кому, на самом деле, «Флора» мешает! А не мне!
На этих словах Карабанова дверь распахнулась и на пороге выросла скульптурная фигура Галины Васильевны Стороженко.
Директор ликероводочного завода замер с застрявшими на губах словами.
– Ну, спасибо тебе, Марат, на добром слове! Спасибо, дорогой! – громко произнесла Галина. – А я-то, дура, сама хотела к Чечулину идти, тебя отмазывать! Спасать тебя, идиотка, собралась! Ведь все мне говорили, какой ты, Маратик, подлец! А я тебя еще защищала! Говорила, да, дескать, умом не блещет, зато сердцем чист! Какой там чист! Грязное у тебя, Марат Матвеевич, сердце! Подлое! Как у Иуды!
– Да, подожди, Галя! – облизал толстые губы Карабанов. – Ты ничего толком не слышала, а кипятишься!
– Все я слышала! Я десять минут за дверью стояла! Мерзавец ты, Карабанов, и негодяй! Господи, а что еще можно ожидать от недолеченного алкоголика? – спросила Галина Васильевна неизвестно у кого.
– Галя, зря ты так… – голосом несправедливо обиженного человека протянул директор.
– Галина Васильевна, может быть чайку? – попытался на правах хозяина разрядить обстановку Городовиков.
