– Имя твое как?
– Яша.
– Сына назову в честь тебя. Будет Яков Викторович. А он? – Витя кивнул в сторону суетившегося и отдававшего всем бессмысленные распоряжения сержанта.
– Он – Кукунин.
Витя озадаченно поморгал, но не стал отрывать сержанта от его бурной деятельности для прояснения имени:
– Второй пусть будет Кузя.
Лазарук был в бешенстве. Пенкин в очередной раз не явился на заседание суда и в качестве оправдательного документа предоставил справку следующего содержания:
"СПРАВКА
Выдана гражданину Пенкину Якову Валерьевичу в том, что в ночь с… на
… гр. Пенкин Я. В. в экстремальных полевых условиях принимал роды у гр. Изотовой Т. Ю. Роды преждевременные патологические: двойня 2,8 кг, 51 см и 2,9 кг, 51,5 см. А также оказывал первую помощь Изотову В. В., пострадавшему в автомобильной аварии и получившему черепно-мозговую травму средней тяжести и закрытый перелом правой голени.
Справка выдана для представления в Мосгорсуд.
Главный врач райбольницы г. Рубидово
Ляпунов С. С."
Частный детектив Воронцов возился с замком у двери Вериной квартиры. Замок был старый, разболтанный, и ключ бесполезно проворачивался в скважине. Воронцов прижал дверь плечом и, вполголоса чертыхаясь, пробовал снова и снова. Наконец собачка со скрипом отщелкнулась. Но это было не все. Пришлось еще повозиться с гвоздями, которыми накрепко забили дверь.
Он переступил порог, пряча ключи в карман, когда за спиной кто-то деликатно кашлянул. Воронцов даже вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. На площадке стоял незнакомый мужчина лет пятидесяти, явно кавказской наружности.
– Извините, это квартира Веры Кисиной? – несколько смущенно поинтересовался он.
Первым желанием Воронцова было сказать, что это не так, и побыстрее спровадить незнакомца, но это было бы глупо. Во-первых, он может позвонить в любую из соседних дверей и выяснить, что квартира таки Верина, а во-вторых, нужно же выяснить, кто он и не таит ли его появление угрозы их так блестяще развивающемуся мероприятию. Воронцов кивнул:
– Разумеется.
– А вы, очевидно, Кисин, простите, не знаю вашего имени, отчества…
Воронцов был удивлен: незнакомец был не в курсе Вериных семейных обстоятельств.
– Не совсем… – и с видом крайне занятого человека, которого отрывают от важного дела осведомился: – Простите, что вам, собственно, нужно?
– Может быть, войдем? – предложил гость.
Воронцов посторонился, пропуская его вперед:
– Ну, проходите. – Закрывая за собой дверь, Воронцов прислушался к звукам в подъезде, но все было тихо. Он специально выбрал именно такой час для своего визита сюда – около двенадцати, дети еще в школе, жильцы на работе, а пенсионеры уже успели совершить свои набеги на ближайший рынок и сейчас возились с обедом. Даже на лавочке у подъезда было пусто, а значит, незнакомца никто не видел, а даже если видел, не сможет с уверенностью сказать, в какую квартиру он направлялся. Воронцов поймал себя на мысли, что хочет обезопаситься на случай, если придется избавляться от этого гостя нетрадиционными способами. Что-то подсказывало ему, что это не просто случайный знакомый, забредший на чашку чая в такой неурочный час.
– Я хотел поговорить с Верой. – Незнакомец нерешительно топтался в прихожей. Он совсем не походил на наглых развязных кавказцев, с которыми Воронцову до сих пор приходилось сталкиваться в основном на рынках столицы, да и говорил практически без акцента и вполне литературным языком.
– Вы ее знакомый? – спокойно уточнил Воронцов, жестом приглашая визитера в комнату. Тот отрицательно покачал головой.
– Сослуживец?
– Нет, все гораздо сложнее… – он замялся.– Я в некотором роде родственник…
Воронцов насторожился. Какой еще родственник? Он сам лично проверял и не обнаружил у Веры никаких родственников, кроме бывшего мужа и сына. Конечно, этот тип мог бы быть родственником бывшего мужа, но ведь он сам принял Воронцова за Кисина, значит, этот вариант отпадает.
– Очевидно, дальний родственник, Вера говорила, что у нее никого нет. – Воронцов внешне ничем не выразил своей заинтересованности, он плюхнулся на диван, жестом предлагая незнакомцу последовать его примеру, но тот продолжал стоять и с интересом разглядывал комнату. Хотя разглядывать было особенно нечего. То есть никаких семейных фотографий, картин, ковриков, герани на подоконнике, фарфоровых слоников или китайских болванчиков в серванте и прочих безделушек, несущих на себе неповторимый отпечаток характера хозяйки, не было. Абсолютно безличная квартира – красивая, почти новая стенка с телевизором посередине и множеством книг на полках, модерновый диван с разноцветной обивкой и такие же кресла. Между креслами находился стеклянный журнальный столик. Все сияло удивительной чистотой, так как Воронцов, тщательно истребляя следы пребывания Веры, был вынужден не только вынести все личные ее вещи, но и вычистить в квартире все поверхности, на которых могли остаться ее отпечатки пальцев.
– Как бы это получше выразиться… – Гость явно чувствовал себя неуютно и скованно. – Я, пожалуй, пойду, приду попозже, когда Вера вернется. Может быть, зайду вечером.
– А что ей передать? – Воронцов не собирался отпускать его просто так, не выяснив, зачем же он приходил.
– Ничего не нужно, я сам ей все объясню. – Он повернулся и направился к двери.
Воронцов колебался, сказать этому странному типу или не сказать о том, что Вера в тюрьме.
– Дело в том, что она, скорее всего, не вернется ни сегодня, ни завтра…
Гость остановился и обернулся:
– А ее сын? Дима?
– И ее сын тоже.
Незнакомец был явно озадачен:
– Но где я могу ее… их… хоть кого-нибудь увидеть? Я обязательно должен поговорить с Верой, и как можно скорее.
– Боюсь, это невозможно, но я могу ей передать, что вы заходили, правда, для этого я должен хотя бы знать, кто вы.
– Я не совсем понимаю, почему вы можете с ней встретиться, а я нет? – возмутился гость. – Ее что, нет в Москве? И кто вы такой все-таки? Вы приходите в квартиру моей дочери со своим ключом, значит, вы здесь живете…
– Дочери?! – Воронцов пятерней взъерошил и без того взъерошенную рыжую шевелюру. Он был шокирован. Окажись этот кавказец троюродным дядей или внучатым племянником мужа, он бы в это еще поверил, но живой отец – это уж слишком. Откуда он взялся?!
– Да, Вера моя дочь… но по правде сказать, я сам узнал об этом совсем недавно.
– А она?
– Она, по-моему, вообще не догадывается о моем существовании.
– Да… Веселенькая получается история… – Воронцов все еще не мог прийти в себя от удивления. Хотя если они незнакомы, то это еще полбеды. Но откуда же он все-таки появился? Не мог он обнаружиться недельки через две, когда все уже будет кончено…
– Может, теперь вы наконец объясните мне, в чем дело и чем вызвана ваша таинственность? – прервал новоявленный папаша невеселые мысли Воронцова.
– Хорошо. – Воронцов закурил, соображая, как получше сформулировать свои объяснения. – Дело в том, что я Вере не муж и даже не друг, хотя, конечно, и не враг, в общем… Я ее… адвокат. Моя фамилия Гордеев.
– Мажидов, – наконец представился гость, – Аслан Ишаевич. С Верой что-то случилось?
– Да, можно и так сказать… В общем, она в тюрьме… в следственном изоляторе.
Мажидов наконец сел и изумленно уставился на Воронцова. Этого он никак не ожидал.
Он приехал из Чечни в Москву, откуда собирался как можно скорее вылететь в Лихтенштейн. Но на оформление визы необходимо какое-то время. В гостинице он останавливаться не хотел, справедливо полагая, что по его следу уже идет погоня. У московских чеченцев помощи тоже просить было нельзя, так как для всех он был давно мертв. И если бы даже он вдруг решился посвятить кого-то в тайну своего чудесного воскрешения, каковы гарантии, что этот кто-то не продаст его за тридцать сребреников Эльбрусу со товарищи.
После того как убили Джохара, Мажидову пришлось долго скрываться. Деньги, огромные суммы, которые ему удалось сохранить от разграбления своими же, «сподвижниками» Дудаева, Мажидов благополучно перевел в Лихтенштейн. А сам рванул в Дагестан, где терпеливо ожидал, когда все успокоится. И вот месяц назад решил, что время пришло, и поехал в Москву. И ошибся. Потому что о его появлении в столице невесть каким образом узнал Эльбрус – еще один «сподвижник» Дудаева, который помнил о деньгах. И вот теперь Мажидову нужно было опять скрываться…
Он искал Веру, свою дочь, которую не видел с того самого дня, когда они расстались с Аллой. С тех пор много воды утекло, он был женат еще раз, и тоже несчастливо. И теперь он решил разыскать свою единственную дочь. Он не представлял, как она жила все эти годы, но ему, по большому счету, это было и неинтересно.
Но в адресном столе ему сказали, что такая в Москве не проживает, возможно, она давным-давно вышла замуж и сменила фамилию, а возможно, просто уехала куда-нибудь. Однако, потратив всего пару дней и немалое количество денег, ему удалось выяснить, что Вера в свое время поменяла фамилию и теперь проживает здесь, на Шаболовской.
