Надо ещё потерпеть. Остается третий. Вот тогда…
Глава 2
Родителей не забудешь
Ровно в шесть утра Макс был в Шереметьево. После оцепеневший, досматривающей последние сны Москвы он вдруг попал в другой часовой пояс: в аэропорту все двигалось, кипело, нервничало, шуршало одеждой и громыхало чемоданными колесиками. На табло светились три прибывающих рейса и четыре убывающих. Два из них — на Лондон.
Прекрасно. И что теперь? В те доисторические времена, когда Макс работал в Экспедиции, ещё за сутки до вылета он знал номер своего рейса, тип самолета, место и даже фамилии соседей, с которыми ему предстоит коротать время в полете. Сейчас же Макс не знал ничего. У него не было даже билета. Он приехал в шесть и должен ждать связника. Причем, как его найти, ему не сказали. Неужели объявят по трансляции: «Господин Карданов, просьба подойти к справочному бюро, вас ожидают».
— Макс Витальевич?
Он повернул голову и увидел перед собой симпатичную молодую пару: темноглазая девушка в дубленой шубке и плечистый шатен в куртке «найк».
— Да, — ответил Макс.
— Меня зовут Лена, — серьезно представилась девушка. — Это Вадим. Станислав Владимирович поручил нам посадить вас на ближайший лондонский рейс.
Макс прикинул: сколько же им лет? Двадцать-двадцать пять, не больше. Новое поколение разведчиков. В следующий раз, наверное, подкатит подросток на роликах.
— Хорошо, — сказал он. — Что я должен делать?
Парень показал мизинцем на огороженную хромированными перилами галерею на втором этаже.
— Там буфет, ждите нас за столиком, мы скоро подойдем.
Поднявшись в буфет, Макс отстоял пять минут в очереди за чашкой «экспрессо»; свободного столика там, конечно, не оказалось — пришлось пить, прислонившись к перилам. Макс прихлебывал горячий, хотя и не очень крепкий кофе, смотрел на засиженное голубями табло (шесть лет назад этих серых потеков ещё не было), и невольно чувствовал себя ветераном, наблюдающим упадок Системы.
— Регистрация на ваш рейс начнется через десять минут, — раздался сзади знакомый голос.
Вадим появился неожиданно, будто вырос прямо из мозаичного пола — или Макс не заметил его на лестнице, или он вынырнул из какого-то служебного хода.
— Держите, — молодой человек протянул ему конверт. — Здесь паспорт, билеты туда и обратно, командировочные в валюте и подлинная метрика.
Последние слова он произнес в два раза тише предыдущих.
— Телефоны Анатолия Сергеевича у вас имеются…
— Кого?
— Товарища Замойского. Худого, — Вадим снова понизил голос.
Макс усмехнулся. Действительно.
— Имеются.
— Попрошу сдать ваш паспорт.
Макс снова усмехнулся и полез в карман.
— Он тоже не настоящий.
— Тише, пожалуйста!
Вадим поморщился и огляделся по сторонам.
— Мы стажируемся и крайне нежелательно потерять баллы…
— Ладно, не буду, — устыдился Макс. — А где Лена?
— Занимается оргвопросами, — отрывисто произнес Вадим. — Пограничники, таможня… Нигде не должно быть сбоев.
Он ловко принял документ и быстро спрятал его в куртку.
— Перекусить не желаете? Пойдемте, ещё есть время…
И, не дожидаясь ответа, пошел вперед, сверкая потертыми на ягодицах джинсами. Макс повесил дорожную сумку на плечо и двинулся следом. Он привык к титановому «кейсу» и другим проводам — строгим и очень официальным. Сейчас создавалось впечатление, что ему предстоит провозить контрабанду.
Просторная застекленная ниша с надписью на двери — «Бистро», людей внутри почти нет. Когда Макс зашел, Вадим уже сидел за дальним столиком.
— Признаться, я думал, все будет гораздо проще, — сказал Макс, присаживаясь рядом. — Без суеты.
— А проще и не бывает, — пробормотал Вадим, глядя куда-то в сторону. Кстати, вот и Лена.
Темноглазая Лена вошла в бистро, на ходу расстегивая шубку.
— «Коридор» открыт, — сказала она Максу, присаживаясь за столик. И спросила у Вадима:
— Ты заказал мне завтрак?
Тот кивнул.
— Всем как обычно.
Официантка принесла три свиные отбивные с жареной картошкой, зеленый горошек, сизые маринованые маслины и томатный сок.
У Макса аппетита не было, он заглянул в конверт. Переложил в бумажник несколько купюр разного достоинства, опустил во внутренний карман билет в глянцевой обложке, раскрыл паспорт. Гражданин России Макс Томпсон. Звучит, прямо скажем, странновато. А вот метрика… Голубоватая бумага, водяные знаки, подписи, официальная печать. Карданов — Томпсон тяжело вздохнул.
— Что нибудь не так? — спросила Лена и улыбнулась. Вокруг губ у неё осталась полоска томатного сока.
— Все так, — улыбнулся в ответ Макс и показал рукой:
— Вытрите здесь.
Лена вытерла и неожиданно подмигнула. Она была достаточно красива, с хорошей фигурой. К тому же у молодых людей был отменный аппетит, крепкие белые зубы, превосходные физические данные: под обтягивающими штроксами Лены угадываются железные мышцы… Плюс коммуникабельность, располагающие к себе лица, будто виденные уже в каком-то из американских сериалов. Да, новая смена, следующее поколение, подрастающие волчата новой эпохи. Легко представить, как эта молодая пара занимается любовью среди тренажеров и шведских стенок, так же молча, сосредоточенно и слаженно вколачивая тела друг в друга.
Макс подождал, когда они закончат завтракать, выпил свой сок и встал. Лена и Вадим тоже поднялись и быстрым шагом направились к двери.
— Вам туда, — выйдя на галерею, Лена изящным пальчиком обозначила направление. — Шестой выход. Половина самолета — иностранцы. Ваших знакомых среди них нет. В соседнем кресле — коммерсант с Кипра, 42 года, ничего особенного. Счастливо!
Больше ни слова не говоря, молодые люди направились к лестнице в дальнем конце галереи. Макс проводил взглядом две пары быстро удаляющихся тренированных ягодиц.
Макс быстро прошел таможенный досмотр, получил печать в паспорт и перешагнул белую линию, условно отделяющую Россию от всего остального мира. И таможенник и погрпничник были с ним крайне предупредительны и подчеркнуто любезны.
Через полчаса он уже сидел на борту «Боинга», рядом с коричнево-золотистым, как копченая скумбрия, киприотом — не международным гангстером, не шпионом и не наркоторговцем, а следовательно, по меркам разведки, человеком, ничего особенного из себя не представляющим.
За иллюминатором чинно проплыл топливный тягач. Потом где-то далеко-далеко засвистели двигатели, постепенно набирая обороты. Красивая стюардесса со значком авиакомпании на высокой груди, произнесла традиционную предполетную речь и исчезла. Огромный «Боинг» встряхнулся, разбежался и взмыл ввысь, заснеженный подмосковный лес провалился вниз. Потом пространство за толстым стеклом помутнело, забелилось туманом облаков.
Над ухом что-то спросили по-английски.
Макс оторвал голову от иллюминатора. Стюардесса — стройная мулатка с ослепительной улыбкой, — катила по проходу тележку с напитками.
— Please.
Макс попросил себе двойную порцию «Белой лошади» и побольше льда. Киприот взял мартини.
На экране монитора сменялись цифры: высота, скорость, полетное время. Потом появилась карта с маршрутом полета: крохотный самолетик медленно полз по красной линии со стрелкой на конце. Скоро должен был начаться какой-нибудь фильм.
Макс прикрыл глаза, поболтал широкий стакан, вслушиваясь в скорее угадываемое, чем пробивающееся сквозь гул турбин позвякиванье льда, отхлебнул чуть-чуть. Двойное виски — это сорок граммов, один хороший глоток по российским меркам. Но Макс был уже не в России.
«Я опять в деле, — подумал он. — Только что из этого выйдет»…
Макс достал фотографию. Мужчина и женщина с мальчиком лет четырех-пяти на фоне Виндзорского дворца. Женщина небольшого роста и довольно хрупкая, в белом платье с синим бантом, белой шляпке и босоножках на танкетке, она улыбается, закрываясь левой рукой от бьющего в глаза солнца, а правой держит ладошку мальчика в матросском костюмчике, который смотрит в объектив не по-детски серьезно и печально. За другую ладошку держится худощавый мужчина со спортивной фигурой, в легких светлых брюках, рубашке апаш и теннисных туфлях. Он тоже широко и счастливо улыбается.
Покажи снимок соседу-киприоту, или стюардессе-мулатке, или её напарнице с высокой грудью — покажи любому человеку и тот скажет, что это любящая семья, у которой впереди долгая счастливая жизнь… Может так и вышло бы в другом пространственном измерении или при ином стечении обстоятельств. Если бы взмахнуть волшебной палочкой… Но у него нет волшебной палочки и все остается так, как есть: на фото — его семья. Советские шпионы Томпсоны и их сын, не знающий своего настоящего имени. И впереди у них нет ничего хорошего. И вообще ничего нет. Тупик.
