– Иван сразу стал собираться на озеро. «Азарий» увязался за ним, всю дорогу бубнил про клад…
– Ну, где полынья? – спросил Иван, когда они пришли.
– Там, за сугробом! Ее снегом припорошило.
Иван и пошел по льду прямо на середину озера, «следователь» за ним. Лед был очень крепкий, и дядя Ваня все удивлялся, как полынья образовалась и почему не замерзает. «Азарий» шел за ним, след в след.
– А почему тебя дураком называют? – спросил он Ивана. – Я вижу, ты мужик с головой, соображаешь! Конечно! Клады на дороге не валяются, они надежно спрятаны, и достать их непросто. Вот народ удивится, когда ты сокровища отыщешь! Сразу зауважают!
– Да чего с них возьмешь, – обернулся Иван. – Люди сонные, без фантазии. Им бы есть, пить, да на печи лежать…
Иван достал лозу из кармана тулупа, а «Азарий» беззвучно смеялся, заставляя лозу выделывать всякие странные штуки.
– Гляди, гляди, – подпрыгивал от восторга Иван, а незнакомец все смеялся.
Дошли до полыньи, и тут лоза такое стала творить, что дядя Ваня аж остановился. Лед по краям полыньи показался ему тонким, ненадежным.
– Ты рюкзак сними, мешает, – подсказал «Азарий». – Бери веревку и иди вперед! А другой конец мне дай, я подстрахую.
Иван так и сделал, – рукавицы и рюкзак положил на лед, достал веревку, обвязался, дал другой конец «Азарию» и пошел осторожно вперед. «Следователь» посмотрел пристально ему в спину, и как будто злая сила Ивана вперед толкнула. Лед под ним провалился, и он сразу с головой ушел под воду.
«Азарий» изящным жестом бросил конец веревки Ивану, когда тот вынырнул, со словами:
– Лови! Правду люди говорят! Дурак ты, Иван!
Повернулся и пошел прочь. А Иван утонул. «Азарий» стоял на берегу, дожидаясь, пока все кончится. Потом полынья затянулась льдом… Вот и все.
Никита тяжело вздохнул. Выглядел рассказ Элины вполне правдоподобно. Тем более, что рюкзак Ивана нашли, и конец веревки из-подо льда торчал…Все сходится.
– Почему же ты бабе Наде не сказала, как дело было?
– Я говорила, – возразила девушка. – Да только меня никто слушать не стал! И про «следователя» говорила! Баба Надя меня сумасшедшей считает, разве она поверит?..
– А откуда ты все подробности знаешь? – поинтересовался Никита.
– Ну… попробую объяснить…– она задумалась. – У «Азария» этого, так же, как и у всех людей, в уме запечатлелась картинка происходящего… как шли, как Иван тонул… А я такие картинки могу видеть. Смотрю на человека и чувствую все его мысли, намерения, – все, что он внутри себя переживает…
– Сейчас что-нибудь чувствуешь?
– Ага! – кивнула Элина. – Ты беспокоишься о Валерии, что она нас увидит и рассердится!
Никита рассмеялся. Действительно, такие опасения у него были.
– А Валерия как раз искала тебя по всему дому, вышла на веранду и смотрит на нас через окно! – хихикнула девушка, закрывая лицо варежкой.
Никита невольно обернулся, – в окно веранды на него уставились черные глаза Валерии, кипящие возмущением и злостью. Она резко повернулась и пошла вглубь дома.
– Ох, и попадет тебе! – хихикала Элина, собирая разбросанные по снегу поленья.
– Ничего. – Никита помог ей собрать остатки дров. – Пошли, сарай закроем.
Под старой яблоней вороны и воробьи клевали остатки хлеба и сухарей. Они испуганно взлетели, расселись по забору.
– А разве не все люди такие? – спросила Элина, когда они шли от сарая к дому.
– Какие?
– Ну… разве не все чувствуют мысли друг друга?
Никита задумался, покачал головой.
– Наверное, нет. Или очень редко! В моменты сильного напряжения…или когда очень любят, как мы с Валерией. Она беспокоится, злится, а я чувствую.
– Она тебя ревнует! – сказала Элина. – И сердится.
– Это пройдет, – спокойно ответил Никита.
– Ты не обижаешься на нее?
– Конечно, нет! Она женщина, о которой я всегда мечтал, и может вести себя как угодно! Я не хочу, чтобы она притворялась или скрывала свои эмоции… Пусть живет в полную силу. Любит, ревнует или злится свободно, сколько ей заблагорассудится. Мне хорошо только рядом с ней… Пусть лучше она болеет и кашляет, упрекает меня, ласкает, плачет, обижается…чем другая, всегда ровная, веселая и неинтересная, как скучный роман о любви. – Никита усмехнулся. – Я понятно выражаюсь?
Элина кивнула.
– Ты очень умный и красивый мужчина, – сказала она. – Мысли у тебя текут, как прозрачные реки. Ты тоже можешь понимать других людей без слов.
– Но не так хорошо, как ты!
Они вошли в дом и начали сметать снег с валенок. Приятно было входить в тепло и уют просторных комнат, в которых пахло воском, травами, и чистыми, вымытыми полами. С кухни доносился звон посуды. Скоро баба Надя позовет обедать.
– Элина! А ты можешь только чувствовать мысли людей, или передавать свои тоже?
Девушка задумалась. Видимо, такое не приходило ей в голову.
– Что значит, «передавать свои»?
– Сделать так, чтобы человек почувствовал на расстоянии, что ты от него хочешь, и сделал это?
– Как гипноз, да?
– Нет, – возразил Никита. – Это называется телепатия, – передача мыслей от одного человека к другому без слов.
– А-а… наверное, могу. Надо попробовать.
– Послушай, меня еще одно интересует: ты чувствуешь, о чем люди думают, только когда они находятся близко от тебя?
– Наверное… – с сожалением вздохнула Элина. – У меня не получается уловить мысли моей приемной мамы, или Виктора.
– Виктора?
– Это парень, с которым я встречалась…давно. В той моей другой жизни. Мы вместе пошли в поход, через пороги, на лодках и катамаранах. Тогда я и утонула. Я была мертвой…и черный человек снял с моей руки браслет. Потом Иван с Ильей нашли меня и вернули к жизни.
– Тот же браслет, что баба Надя нашла в портфеле «Азария»?
– Да.
– Странно… Зачем он взял его с собой в лесной дом?
– Он хотел всех нас между собой перессорить и разъединить. Чтобы мы из друзей превратились во врагов! Он все время об этом думал. – Она помолчала. – Никита!
– Что?
– Это опасно, – быть не такой, как все?
Никита не знал, что ей ответить.
– В этом мире все опасно и безопасно одновременно. – Он улыбнулся. – Вот такая головоломка! Плохо быть таким же, как все. Плохо быть не таким… Если будешь высовываться, тебя заметят, и тогда могут начаться неприятности. А можно сидеть тихо, как мышь, и все равно попасть в беду! Живи, Элина, как тебе положено…
– Откуда я знаю, как?
– Знаешь! – решительно ответил Никита. – Мы все знаем! Опасно быть собой, но еще опаснее – свернуть с предначертанного Пути! Надо идти вперед, быть смелым, и мощные силы придут к тебе на помощь.
– Жаркое поспело! – крикнула из кухни баба Надя.
Вкусный запах мяса и овощей витал по всему дому. Сергей принес из погреба маринованный перец и капусту с яблоками, виноградное вино с прошлогоднего урожая. Валерия дулась и молчала, Лида нехотя ковыряла вилкой в тарелке, Элина то и дело надолго задумывалась: она вспоминала их с Никитой разговор. Никто, кроме покойной бабы Марфы, не понимал ее так же хорошо, как он.
Зато у мужчин аппетит был на удивление отменный. Баба Надя подкладывала добавку, сияя от удовольствия. Наконец-то, ее стряпню оценили по достоинству!
После обеда разбрелись, кто куда. Валерия отправилась полежать, а Лида с Элиной решили попариться.
– Куда после обеда в баню? – возмущалась баба Надя, но ее не послушали.
Мужчины уединились на веранде, раскрыли большое окно в сад. Пахло снегом и калиной, пучки которой висели на окнах.
– Ты звонил Сиуру? – спросил Горский.
– Связь плохая, – ответил Никита. – Не получилось. То ли не соединяет, то ли их с Владом нет дома.
– А на работе?
Никита развел руками.
– Надо снова идти в село, на почту. Теперь уже через пару дней.
– Может, случилось что?
– А вот так думать не надо! Мало ли… Попробуй ты из далекого села дозвониться до Москвы?! С нашими телефонными линиями…
– Да… – вздохнул Горский. – Ладно, пошли искать олово или свинец! Что-то у бабы Нади найдется. Я про форму для плавки спрашивал. Она говорит, дед Илья в молодости кузнецом был, а потом только баловался иногда. Но форма у него в сторожке валяется, и все остальные приспособления тоже.
– Отлично! – обрадовался Никита. – Так мы в сторожке этим и займемся!
– Место подходящее, – согласился Горский.
Над лесом и домом простиралось бездонное черное и холодное небо, на котором в неподвижной торжественности висела яркая луна, окруженная звездами. Полный диск луны освещал снег и деревья призрачным сиянием.
– Красота какая! – одними губами прошептала Элина, задрав голову и не в силах отвести глаз от ночного неба.
