Майор почувствовал, что вот-вот беседа может зайти в тупик. Ему ничего не оставалось, как напрямую спросить:
– Какой вопрос?
Илья Сергеевич внимательно посмотрел на Ефима, и майору показалось, что на крохотную долю секунды в глазах Лисаверта мелькнуло удивление. Он поправил дорогие очки, напоминавшие стекляшки старого токаря, помолчал, а потом сказал:
– А что ваше начальство этого не знает?
– Нет, – покачал головой майор. – А в связи с некоторыми событиями, случившимися в научном городке в последнее время, хочет знать.
Лисаверт кивнул сухой головой, словно бы бессловесно произнеся: «Ну, я так и думал. Теперь все понятно!», и сказал:
– «Шапка-невидимка» решала задачу более локальную. В рамках этой темы разрабатывали прибор, позволяющий видеть пространство в четырех измерениях не баллистической ракете в стратосфере, а отдельному человеку. Например, солдату на поле боя. Или диверсанту. Или разведчику. «Квадроочки индивидуальные». Официальное сокращение – «КОИ-2». – Илья Сергеевич постучал ложечкой по фарфору. – Но, если вы думаете, что… – он остановился.
– Что я думаю? – спросил майор.
Генеральный директор зачерпнул ложечкой варенье, но ко рту не понес, снова погрузил ложечку в наполненный солнцем сироп.
– Ну, что бы вы, Ефим Алексеевич, ни думали, – наконец, сказал он, – вы должны знать: «КОИ-2» были изготовлены в единственном экземпляре и переданы по акту Московскому научно-производственному объединению «Квадрон». Там они были уничтожены в соответствии с Межправительственным соглашением между нашей страной и Соединенными Штатами. Это закрытое соглашение предусматривало прекращение разработок и уничтожение всей научно-исследовательской и конструкторской документации, а также всех моделей и действующих образцов приборов и изделий, предназначенных для визуализации четвертого и всех последующих измерений пространства.
– Откуда вы знаете об этом соглашении? – осторожно спросил Ефим.
– Ваш покорный слуга входил в группу экспертов, готовивших этот документ, – изобразил легкий поклон головой Илья Сергеевич.
Генеральный директор взглянул в пульсирующую синеву над кронами пирамидальных тополей и произнес, словно отвечая на еще не высказанный Ефимом, но уже висящий в воздухе вопрос:
– Изготовить квадроочки в домашних условиях невозможно. Главная часть «КОИ» – особая система призматических линз. Их грани должны быть сориентированы друг относительно друга с точностью до миллионной доли микрона. Сборка этой системы возможна лишь в особой барокамере с пониженным давлением и максимально экранированной от всех возможных электромагнитных полей и воздействий. Несанкционированное изготовление квадроочков исключается. Абсолютно.
– Это точно, Илья Сергеевич?
– Не сомневайтесь, – твердо произнес Лисаверт.
– Значит, «КОИ-2» не существуют?
– Не существуют, – кивнул сухим лицом Илья Сергеевич, и его стекляшки блеснули на солнце стальными всполохами.
– А «КОИ-1»? – быстро спросил майор.
Лисаверт приподнял брови, словно не поняв вопроса. Потом кивнул и сказал:
– А «КОИ-1» никогда и не существовали. Цифра «2» в официальном названии квадроочков условна.
– Условна? – переспросил майор.
– Разумеется! Ну, название авиалайнера «Ту-154» ведь совсем не свидетельствует, что этому самолету предшествовали сто пятьдесят три других туполевских модели, ведь так?
– Так, – согласился майор, поднял голову и повернулся к проходящей мимо коттеджа неширокой асфальтированной дороге. Его привлек звук. У невысокой решетчатой калитки затормозила черная «Волга». Передняя дверца открылась, и из машины появились лакированные туфли на высоких каблуках, поблескивающие на солнце светлые чулки и яркое женское платье. Оно было надето на пресс-секретаре объединения Ангелине Анатольевне Рогальской.
Пассажирка автомобиля с женской решительностью бросила дверцу обратно на положенное место, и та захлопнулась со звуком пистолетного выстрела.
Это заставило генерального директора «Топологии» оторваться от созерцания чайной поверхности. Он вскинул взгляд, а потом и приподнял сивые брови.
Ангелина быстро шла по бордовым каменным плиткам, почти бежала.
– Илья Сергеевич! – сказала она, остановившись у стола и излучая, всей фигурой, словно передающая антенна, мегаватты нервного напряжения.
– Ну, что еще случилось? Говори! – подался корпусом вперед Лисаверт. – Ангелина, да не молчи ты, как Лотова жена в пустыне!
– Илья Сергеевич! – наконец, справившись с переполнявшей ее эмоциональной энергией, произнесла Ангелина. – Грибкова арестовали! Только что! Прямо в кабинете!
– Как это так? Кто арестовал? – в растерянности приподнял плечи Илья Сергеевич.
– Милиция арестовала! Сам Кокин приезжал! Я, как узнала, сразу к вам!
Ефиму почудилось: где-то, совсем рядом, невидимые руки ударили друг о друга большие медные блины оркестровых тарелок. Они зазвенели пронзительно, и их звук, не затихая, еще долго дрожал в прозрачном воздухе.
Конечно, кроме самого майора, никто ничего не услышал.
Илья Сергеевич развел руки в стороны:
– Ничего не понимаю!
Он вопросительно посмотрел на Ефима, очевидно полагая, что контрразведчик сможет что-то объяснить.
Но и майор Мимикьянов понимал не так уж много. И объяснить ничего не мог.
30. Объяснения капитана Кокина
Лисоверт решил немедленно отправиться в отделение милиции.
– Илья Сергеевич, зачем вам ехать? – остановил его майор. – Кокин все равно вам ничего не скажет. Сошлется на тайну следствия, и все! Лучше я один милицию навещу, а потом вернусь, и все расскажу!
Генеральный директор согласился ждать.
А вот от пресс-секретаря майору отбиться не удалось. Да он, честно говоря, не очень-то и старался. Они вместе сели в служебную «Волгу». Но к Коле Кокину, майор Ангелину Анатольевну, все-таки не взял. Оставил ждать в машине.
– Ты мне там только помешаешь, – сказал он. – Пойми, миссия-то дипломатическая. Лишние уши не нужны. Лучше подожди здесь!
Однако и острые волчьи уши майора тоже оказался лишним.
Знакомый лейтенант, три часа назад пропускавший его к руководству управления, вдруг встал стеной:
– «Замнач по угро» занят! Приказал, к нему никого не пропускать!
– Ну, меня-то можно! – возразил Мимикьянов.
– Приказал: никого! – окаменел лицом дежурный.
– Так ты, лейтенант, свяжись с ним по внутренней сети, доложи, так и так, майор Мимикьянов очень просит принять! – не сдавался Ефим.
– И связываться не буду! – уже с раздражением произнес дежурный. – Приказал: никого – значит, никого!
Милицейский лейтенант держал оборону, как железобетонный дот. Но и майор Мимикьянов, не любил отступать. В атаке он походил на кумулятивный снаряд, прожигающий насквозь любые препятствия.
Отступив на шаг, майор оттолкнулся правой толчковой ногой, и, схватившись левой рукой за никелированную вертушку, перелетел в расположение городковского управления милиции. Тут же схватил, стоящий в коридоре стул и вогнал его ножку в ручку двери дежурной комнаты, заблокировав ее намертво.
– Эй, ты что? – заметался за толстым, небьющимся стеклом лейтенант. – Вернись! Вернись, говорю! Стрелять буду!
Не оглядываясь, Мимикьянов, перепрыгивая через ступени, устремился по лестнице на второй этаж управления. Там находился кабинет заместителя начальника управления по уголовному розыску капитана Кокина.
Капитан был у себя.
Теперь он снова был в милицейском мундире, сидящим на нем без единой морщинки.
Увидев на пороге кабинета Ефима, капитан если и удивился, то лишь на долю секунды:
– Ты, Ефим? Слушай, я сейчас занят очень. У нас тут дело горячее. И начальство из области должно подъехать. Так, что, извини меня, сейчас побеседовать не получится. Давай, вечерком, а?
– Вечерком само собой, – согласился Ефим. – А сейчас мне только скажи: ты чего вдруг Грибкова арестовал?
Кокин облизнул румяные губы, собрался ответить, но не успел.
Дверь влетела в кабинет легким перышком, и на пороге появился дежурный лейтенант с автоматом в руках. Позади него – два рослых сержанта, вооруженные резиновыми дубинками.
– Товарищ капитан! – заорал лейтенант, пылая красными нервными яблоками на щеках. – Нападение на дежурный наряд! Силовое проникновение в подразделение!
Глаза у Коли Кокина округлились.
– Как это? Кто это? – растерянно произнес он.
– Так вот он, товарищ капитан! – ткнул дежурный стволом «Калашникова» в сторону стоящего у окна майор Мимикьянова. – Он напал на дежурный наряд и незаконно проник! Стул сломал!
Коля переводил непонимающий взгляд с Ефима на стоящую на пороге кабинета боевую группу.
– Ефим Алексеевич, – пробормотал он. – Что они говорят? Какой стул?
– Из первой приемной! – злобно посмотрев на Ефима, ответил лейтенант. – Я его под честное слово взял! В понедельник обещал вернуть! А теперь, как? Ножки-то нет! Что Анна Семеновна скажет?
