– Нет, что ты! Кирюшка – мое счастье, мой самый главный якорь в этой жизни!
– Ну, слава богу! Тогда… Как там моя тезка, а твоя мама? У нее все в порядке?
– Да все у всех в порядке, Ленка, хватит докапываться! Говорю же – устала я, отдохнуть хочу! Ты лучше бы мне посоветовала самое лучшее место для полного релакса, и чтобы людей вокруг поменьше было! Особенно соотечественников!
– С этим все просто – бунгало на Мальдивах, – нетерпеливо отмахнулась Осенева. – И красота фантастическая, и спокойно, и комфортно. Я вам подберу самый классный вариант. А что касаемо «просто устала», не бреши, Красич! Если ты забыла, румынская знахарка тетка Иляна рассмотрела во мне задатки экстрасенса…
– Она в тебе, вообще-то, сначала что-то испугавшее ее рассмотрела, а только потом сказала, что ты нормальная, – улыбнулась Лана.
– Не нормальная, а светлая! – гордо напыжилась подруга. – Свет во мне, понятно? И этот свет сейчас высветил твою скрытую тревогу. Нет, даже не тревогу – страх.
– Сплошные экстрасенсы вокруг, – проворчала Лана. – Мало мне было мужа, которого не обманешь, так теперь и подружка под те же знамена стала. Ну и как прожить бедной хитрой девушке?
– Все, хитрая девушка, хватит финтить, немедленно рассказывай, чего боишься?
– Да глупости все это…
– Красич, после всего, что ты пережила за последние годы, к так называемым глупостям пора бы начать относиться серьезнее. Рассказывай.
– Ну ладно… Помнишь, в самом конце ритуала из Дины как будто призрак вытек?
– Ну да, забудешь такое! Лысый чувак в балахоне, красивый до уродства. Так он исчез сразу после смерти Квятковской.
– А куда исчез, как думаешь?
– Да какая, на фиг, разница? Ветром развеяло за отсутствием места проживания. А почему ты вдруг о нем заговорила?
– Потому что он мне снится в последнее время все чаще и чаще!
– Приплыли… – Лицо Осеневой мгновенно затвердело. – А последнее время – это сколько?
– Точно не скажу, где-то недели две. Или три…
– И что он делает в твоих снах? Говорит что-нибудь?
– Нет, молчит. Только смотрит, но так жутко! Столько ненависти и омерзения в его взгляде!
Лана невольно передернула плечами, вспоминая.
– Мило, – сухо произнесла подруга, поднимаясь, – очень мило.
– Что ж тут милого-то?!
– А то, что ты все это время молчала, дурында!
– Во-первых, о чем тут говорить – подумаешь, сон!
– «Подумаешь, сон!» – передразнила ее Лена, рассерженной кошкой забегав по кабинету. – Подумаешь, сон – это когда один раз приснилось, и все. Тогда это обычный ночной кошмар от переедания на ночь. А если сон повторяется снова и снова, это… это… плохо, в общем. И надо не тягать в себе свой кошмар, а рассказать о нем близким людям. Ты Кириллу-то хотя бы рассказала?
– Ага, – уныло шмыгнула носом Лана, – сегодня.
– Опять сегодня! Только сегодня! Красич, ты реально балда бестолковая!
– Прежде чем наезжать и обзываться, надо было дослушать «во-вторых», – обиженно засопела девушка.
– В каких еще вторых?
– Ну, я же начала с «во-первых», а значит, должно быть и «во-вторых». А ты не дослушала и оседлала своего любимого коня!
– Какого коня?
– Дыдыдынского!
– Не дури мне голову, давай свое «во-вторых»!
– А во-вторых, я только сегодня утром смогла вспомнить свои сны. Раньше я их сразу после пробуждения забывала. А сегодня вспомнила и сегодняшний, и все предыдущие…
– Только сегодня? – Лена снова вернулась в брошенное офисное кресло и хлопнулась в него, машинально завертевшись из стороны в сторону. – Странно, почему именно сегодня?
– Вот и мне странно. И страшно. А вдруг… – Лана судорожно вздохнула и подняла на подругу измученный взгляд. – Вдруг ничего не кончилось, а? И тот лысый вселился в кого-то из нас? В меня, например? Вот и снится…
– Фу ты, ерунда какая! – рассмеялась Осенева, вот только смех был слишком нарочитым. – Ни в тебя, ни в меня, да и ни в кого из присутствовавших в тот момент на острове этот лысый урод не вселился, это точно!
– Как ты можешь быть в этом уверена?
– А мне тетка Иляна рассказала, когда в больницу ко мне перед отлетом домой зашла. Она видела, куда втянуло душу жреца.
– И куда?
– В землю.
– То есть?
– То и есть. Тетка Иляна сказала, что душа закрутилась водоворотом и буквально всосалась в землю. Домой небось отправился, на родимую сторонку. В преисподнюю.
– Точно?
– Абсолютно.
– Тогда почему он мне сниться начал?
– Давай так. Вы сейчас слетаете с Кириллом на Мальдивы, отдохнете, а заодно проверим – на Мальдивах этот урод тоже будет сны пачкать или все же уберется. И если уберется, а по возвращении домой – не вернется, значит, все твои кошмары были действительно вызваны переутомлением. Ну а если гадство продолжится – будем принимать меры.
– И какие?
– Ну, тетку Иляну позовем в гости, она вроде способна определять наличие посторонних душ в человеке.
– Точно! – оживилась Лана. – И как я про нее забыла!
– Потому что балда бестолковая, я же говорила.
– Сама ты балдудень! – облегченно рассмеялась девушка. – Давай-ка лучше своими служебными обязанностями наконец займись и подбери нам с Кирюшкой самый лучший тур на Мальдивы!
– Слушаюсь, моя госпожа! Желание клиента, особенно денежного клиента, – закон для нашей туристической компании! Кстати, а что там у тебя в сумке зудит уже минуты две? Не мобильник ли?
– Ой, точно! – спохватилась Лана, закопошившись в объемной – по моде – торбе. – Я же звонок перед совещанием отключила, поставив на виброрежим, а включить забыла!
– Звание «балда» присваивается пожизненно! – хихикнула Осенева, наблюдая за раскопками подруги. – Хорошо, что звонящий так настойчив, ориентируйся на звук. Интересно, кто это такой терпеливый?
– Скорее всего, Кирюшка, – улыбнулась Лана, поймав наконец трясущийся в падучей телефон. – Он знает, что у меня мобильник вечно на самом дне сумки оказывается, поэтому барабанит до тех пор, пока не найду. Странно, – она всмотрелась в дисплей и нахмурилась, – номер незнакомый. Алло! Да, Милана Мирославовна. Добрый день, Петр Никодимович, – удивленно протянула девушка, но в следующее мгновение лицо ее исказилось от ужаса. – Что?! Куда его отвезли? Немедленно выезжаю!
Она нажала кнопку отбоя и перевела на подругу обезумевший взгляд:
– Кирилл…
– Что с ним?!
– Ему неожиданно стало плохо во время переговоров, он потерял сознание, и его увезли на «Скорой». Вроде в «Склиф»…
– Едем!
– Что значит – нет? – Лана с трудом удерживалась от истерического бабского визга с топаньем ногами и стремлением вцепиться в залитый лаком сноп сена, на котором налипшей мухой торчала крохотная медицинская шапочка. – Мне сказали, что «Скорая» увезла моего мужа сюда!
– Я не знаю, кто вам чего сказал, женщина, – равнодушно прогудела сидевшая в справочной «Склифа» объемная фемина, комплекцией и флегматичностью напоминавшая женскую особь бегемота, – но никакого Кирилла Константиновича Витке в нашу клинику не привозили.
– А вы внимательнее посмотрите!
– Да чего там смотреть, его же не вчера привезти должны были, верно?
– Какое там вчера, максимум час назад!
– Ну вот, а за это время к нам поступили всего восемнадцать человек. И фамилия вашего мужа вовсе не Иванов, так что не заметить я не могла. Ищите в другой больнице, дамочка, и отойдите от окошка, за вами уже очередь скопилась!
– Где у вас приемный покой? – подсознательно Лана удивилась, почему никто не реагирует на фонтанирующие из нее искры сдерживаемой ярости, ведь и в воздухе уже ощутимо запахло предгрозовым озоном.
Но Мадам Пофиг ничего такого явно не ощущала и пререкаться дальше с надоевшей красоткой не собиралась. Она с удовольствием откусила смачный кус пирожка и прочавкала, дублируя рукой объяснение:
– Вон туда по коридору, затем налево.
– Идем, Ленка. – Девушка подхватила стоявшую рядом подругу под локоть и решительно направилась в указанную сторону. – …Пока я из этой коровы беф-строганов не накромсала!
– Да погоди ты! – Осенева попыталась остановить изящную и хрупкую, но весьма целеустремленную торпеду. – Зачем время тратить, давай лучше Кравцова подключим, пусть он по своим каналам узнает, куда отвезли Кирилла!
– Шустов сказал, что сюда! – процедила торпеда, даже не думая останавливаться.
– Наверное, что-то перепутал.
– Я ничего не путал. – Мужской голос, прозвучавший прямо за спиной подруг, заставил их вздрогнуть.
Да что там вздрогнуть – Лана, нервы которой сейчас были оголены, испуганной кошкой подпрыгнула на месте и мгновенно развернулась, выгнув спину и распушив хвост. Большие глаза искрили так, что невысокий мужчина лет пятидесяти невольно отшатнулся и попятился.
Хотя – судя по направлению взгляда его сузившихся глаз – он, похоже, отшатнулся вовсе не от Ланы.
