Она плохо видела из-за тупой, пульсирующей боли. Этот тип был похож на вора, почему же она его впустила? Потому что хотела верить, что он хороший человек. Недостаток характера, конечно, но расставаться с ним Мейбл не собиралась. Большинство людей порядочные. А портит все меньшинство.
Она сумела придвинуться на стуле к столу и ударила по нему подлокотником. Телефон, стоявший сантиметрах в тридцати от края, даже не шелохнулся. Что оставалось делать? Вопить что есть мочи, решила Мейбл.
Она как раз открыла рот, но тут дверь с шумом распахнулась.
— О, Боже, — выдохнула Мейбл.
Это был вор. Тощий, в грязных голубых джинсах, без рубашки, босой. Длинные тусклые волосы падали на плечи. Его кожа была усыпана ярко-красными точками. Вор выдвинул стул и сел на него верхом. От него разило марихуаной.
— Не вздумай орать.
— Хорошо, сэр.
— Будешь помогать мне.
Мейбл уставилась на его ступни. Подошвы и пальцы были черными. Тарзан из болот, догадалась она.
— Я?
— Этот тип, на которого ты работаешь, как его там, Валентайн, — позвонишь ему, скажешь, чтобы домой ехал.
— И что тогда?
Он ответил не сразу.
— Тогда я уйду.
Мейбл покосилась на телефон на столе и пожала плечами.
— Легко сказать, да трудно сделать, — сказала она.
— Почему?
— Он редко включает свой сотовый. Вон там его номер, на столе. Можете позвонить ему, если не верите.
Вор почесал подбородок. В его теле не было ни грамма жира. При каждом движении его мышцы рельефно выделялись.
— Ладно, верю.
Он ушел в кухню и вернулся с двумя бутылками минералки из холодильника. Потом развязал Мейбл и протянул ей одну.
— Ну чего, будем ждать, пока он позвонит. Тогда ты скажешь ему, чтобы ехал домой.
— Это может случиться не скоро, — предупредила Мейбл.
— Твоему боссу на тебя плевать, да?
Это замечание застало ее врасплох. Она никогда не рассматривала молчание Тони с такой точки зрения. Тони перенес серьезную травму, потерял человека, с которым прожил больше сорока лет. И поэтому совершает теперь всякие глупости. Но ему на нее вовсе не плевать. Иначе она бросила бы работать на него, только и всего.
Оставалось лишь пережить все это.
— Рано или поздно он позвонит, — сказала Мейбл. — Можно вас спросить?
Он сделал большой глоток.
— Валяй.
— Как вас зовут?
— Джо, — ответил он. — А друзья зовут Водяным.
Мейбл показалось, что у нее в груди все завязалось в узел. Что это за имя такое? «Пропащий человек», — подумала она.
— А меня — Мейбл.
Кабинет Тони был самой просторной комнатой в доме. Здесь находилась его библиотека, состоящая из книг по азартным играм, утяжеленное с одного края колесо рулетки, несколько ящиков с мечеными картами и разбалансированными игральными костями, хитроумный покерный стол из игорного клуба в Гардене и прочие штуки. Водяной осмотрел кабинет в поисках денег. Не найдя их, он принялся разглядывать оборудование.
Его внимание привлек удерживатель Кепплингера. Он снял его с полки, пристегнул к себе и попытался опробовать. Этим устройством пользовались шулера, чтобы прятать карты в рукаве пиджака. По словам Тони, чтобы научиться как следует с ним работать, требовалось тренироваться часами. Минут через пять Водяной стащил его с себя и бросил на пол.
Потом он заметил картину над столом Валентайна.
— Ну уж эта-то точно бабок стоит, — заключил Джо, сняв картину.
Это была репродукция «Шулеров» Караваджо. На ней были изображены трое за игрой в карты. Двое из них — мухлевали. Караваджо прославился портретами святых и библейскими сюжетами. Один музейный куратор из Италии нанял Тони, чтобы тот осмотрел полотно и определил, разбирался ли художник в карточном мошенничестве.
Тони потребовалась ровно одна минута на изучение картины. Судя по расположению руки молодого шулера с пером на шляпе, Караваджо отлично разбирался в предмете.
— Это копия, — предостерегла Мейбл.
Водяной пробил картину кулаком. Потом открыл шкаф и принялся шарить в ящиках, вытряхивая их содержимое на пол. Мейбл задумалась, сколько времени пройдет, прежде чем ему это наскучит и он решит убить ее. Тони говорил, что лица, склонные к насилию, не способны подолгу концентрироваться на чем-то одном. Водяной лишь подтверждал его слова. В конце концов он разгромит все, что можно, и выместит свою неудовлетворенность на ней.
— Это еще что за хрень? — спросил он.
— Вам придется поднести это ко мне, я отсюда не вижу.
Водяной подошел с коробкой в руках. Мейбл не сразу поняла, что он нашел. Но, поняв, быстро сориентировалась.
— Это самое потрясающее шулерское приспособление на свете.
— Для какой игры?
— Для блэкджека.
Водяной подтянул к себе стул и сел на него верхом.
— Вы играете? — спросила Мейбл.
— Бывало.
— Устройство, которое вы держите, называется «Давид». Ну помните, Давид сражался с Голиафом. Это компьютер с программой стратегии игры в блэкджек. Вы когда-нибудь слышали про счетчиков карт?
Водяной буркнул утвердительно.
— «Давид» ведет подсчет за вас. С его помощью можно обставить любое казино в мире на тысячи долларов. Хотя нет, вру. На миллионы долларов.
— Твой босс, что ли, шулер?
— Он ловит шулеров, — ответила Мейбл.
Водяной вытряхнул коробку на стол. «Давид» был размером с колоду карт. К нему прилагался набор батареек, проводки и специальные мужские ботинки с микропереключателями в подошве под пальцами ног. Была еще и клавиатура, которая использовалась для «разговора» с «Давидом» во время тренировок.
— А ботинки зачем?
— В каждом ботинке спрятан микропереключатель, — объяснила Мейбл. — Ранг карт вводится пальцами ног.
Водяной примерил ботинки. Они оказались ему впору. Его лицо приняло хитрое выражение.
— Ты знаешь, как эта хреновина работает?
Тони потратил двадцать минут, чтобы продемонстрировать ей это устройство. Мейбл была уверена, что этого мало. Но сообщать об этом Водяному не собиралась.
— Ну да, — сказала она. — Знаю.
Билл Хиггинс читал последнюю полосу воскресной газеты, когда дребезжащая «Тойота» Сола Хаймана остановилась рядом с его взятой напрокат машиной. Стекло со стороны пассажира опустилось.
— Ты домой вообще, что ли, не заглядываешь? — осведомился Сол.
Хиггинс посмотрел на старого жулика. Он торчал у дома Сола, потому что ему не хотелось сидеть в номере гостиницы. Погода стояла отличная, и Хиггинс прочитал газету от корки до корки, вполуха слушая трансляцию бейсбольного матча на испанском.
— Нет, — ответил он.
— Это Тони попросил тебя приглядывать за мной, да?
— Какой Тони?
— Валентайн. Я с ним только что виделся. Отдал ему доказательства, достаточные для того, чтобы засадить этого подонка Рико Бланко за решетку.
Билл отложил газету. Может, он и не зря тратил тут время. За машиной Сола притормозил и загудел автобус. Сол показал шоферу кулак в зеркало.
— Может, зайдешь выпить чего-нибудь? — предложил он.
— Ну давай, — согласился Хиггинс.
Квартира Сола оказалась такой, какой он и предполагал. Ничего особенного. В своей жизни Хиггинс сталкивался со множеством преступников. Большинство к старости остается у разбитого корыта. Он посмотрел на многоэтажные дома по другую сторону улицы — они закрывали Солу вид на океан. Между ними едва светилась узенькая голубая полоска. Сол принес ему лимонад.
— Твое здоровье, — сказал он, чокнувшись с Биллом.
Хиггинс сделал глоток.
— Помнишь, как я турнул тебя из Вегаса?
— Как будто это было вчера. Ты все сделал культурно, насколько я помню.
— Не думай, что мне не хотелось тебя взгреть как следует, — отозвался Хиггинс.
Сол посмотрел на него так, словно ни один полицейский ни разу его и пальцем не тронул.
— Так чего ж не взгрел?
Хиггинс пожал плечами.
— Из-за моего роста? Меня часто щадили, потому что я коротышка.
— Это тут ни при чем.
Зазвонил телефон. Сол снял трубку, некоторое время слушал в молчании, потом ответил.
— Кто отправляет бандероли по воскресеньям? — Снова помолчал. — От Тони Валентайна? Ладно, присылайте курьера. — Он повесил трубку. — Ну, порадуй старика. Почему?
— Тип, которого ты обобрал, до тебя попался на покере в одном казино, — смилостивился Хиггинс. — Казино смотрело на него сквозь пальцы, потому что он играл по-крупному. Мне это было не по нутру. И я решил, что так ему и надо, когда ты его надул.
Сол улыбнулся.
— У правосудия длинные руки, да?
— Вроде того.
— Не мог бы ты рассказать, чем занимаешься в Майами с Тони Валентайном?
— Не твое дело, — отрезал Хиггинс.
В дверь позвонили.
— Извини, — сказал Сол и вышел из комнаты.
