— Есть важная информация о «Посейдоне»! — зашептала я, прикрыв трубку ладонью, чтобы изменить голос.
— Кто это? — подозрительно осведомился мой собеседник.
— Это не должно вас интересовать! Вам нужна информация?
— Но все-таки — с кем я говорю?
— Вам, может быть, еще и паспортные данные сообщить? Вы ведь, я думаю, вовсе не Иванов! Короче, сегодня в половине одиннадцатого в «Морской звезде». Чтобы вас можно было узнать, держите в руке журнал «Катера и яхты». Апрельский номер.
— Почему именно апрельский? — удивленно переспросил мой собеседник, но я уже отключила трубку.
Итак, я разворошила осиное гнездо. Теперь нужно следить за происходящим. И при этом хотелось бы самой уцелеть.
Но до вечера еще достаточно много времени…
Тут я вспомнила, что собиралась поехать в Генкину квартиру, чтобы там просмотреть добытую у Васильича кассету. Кстати, я ведь купила для Антона Степановича фруктов и зелени, так что нужно скорее ехать, пока все это свежее. Я направилась к Среднему проспекту, где собиралась поймать машину. И тут по пути на глаза мне попался магазин с характерным названием «Маска», судя по вывеске, торговавший всевозможным театральным реквизитом.
Я зашла в этот магазин и приобрела там парик жгуче-черного цвета и еще кое-что из гримерных принадлежностей. Любопытной продавщице я сообщила, что готовлюсь к корпоративной вечеринке.
Отоварившись в театральном магазине, я вышла на Средний проспект, без проблем остановила машину и назвала адрес Генкиной берлоги. Услышав, куда надо ехать, водитель заломил немыслимую цену, но я не стала торговаться. И все равно бомбист высадил меня за квартал от нужного места и умчался, как будто боялся, что местные хулиганы прямо на ходу разберут его обожаемую машину на запчасти.
Подойдя к двери Генкиной квартиры, я нажала звонок.
За хлипкой дверью раскатилась гулкая трель, неуловимо напоминающая милицейский свисток. Сразу за звонком из квартиры донесся грохот, как будто упало что-то тяжелое, потом послышались приближающиеся шаги, и настороженный голос Карабаса осведомился, кто пришел.
Я назвала себя, он лязгнул запорами и открыл дверь.
Антон стоял на пороге с удивительно смущенным видом.
Он был аккуратно одет, чисто выбрит, благоухал одеколоном — но глазки его бегали очень подозрительно.
«Так-так… — подумала я в недоумении, — что это он прячет глазки? Чем это он тут занимался?»
Сцена напоминала банальные истории о неверном муже и о жене, не вовремя вернувшейся с работы.
«Привести он сюда никого не мог — не полный же дурак, раскрывать свое единственное убежище. Но вот блондинка Анюта… Как он смотрел на ее буфера… Да нет, не может быть! Он вовсе не ходок».
— А я тебя не ждал, — проговорил Антон, подливая масла в огонь моих подозрений.
— Да вот, решила вас проведать, витаминчиков прихватила, а то вы на одних растворимых супах ноги протянете. — Я продемонстрировала ему пакет с зеленью. — Вы в квартиру-то меня впустите или так и будем стоять на пороге? У вас там что, кто-то есть?
— Да нет, никого нету! — Он замотал головой и отступил в сторону, с вожделением поглядывая на пакет.
Я шагнула в сторону комнаты, но он оттеснил меня к кухне.
— Салатик сейчас сделаем! Что тут у тебя? — Антон запустил руку в мой пакет и вытащил оттуда брюнетистый парик. Его лицо удивленно вытянулось.
— А это еще что такое?
— Это не для салата, — успокоила я его и отложила в сторону парик и прочие покупки из магазина «Маска».
«Точно, кого-то он там прячет! — думала я, выкладывая в раковину остальные покупки. — Вот ведь, а с виду такой тихоня! Говорят же — в тихом омуте черти водятся!»
— Кстати, я раздобыла одну интересную кассету, — проговорила я, вымыв помидоры и перекладывая их в салатницу. — Сейчас мы посмотрим ее на Генкином видике…
Почему-то мои слова привели Карабаса в ужас.
— На видике? — переспросил он, бледнея. — Разве здесь есть видик?
— Конечно, есть, — невозмутимо отозвалась я. — Да вы же сами знаете… там, в комнате…
— Ничего я не знаю! — Теперь он на глазах наливался краской, приближаясь по цвету к купленным мной помидорам. — По-моему, здесь нет никакого видика…
— Да что с вами такое? — Я решительно отставила салатницу и шагнула в сторону комнаты.
— Нет… не надо туда! — Карабас бросился мне наперерез. Похоже, он всерьез решил не пускать меня в комнату. Но не на ту напал! После того как я в «Кавалергарде» удрала от целой банды злоумышленников, такой увалень, как Антон Степанович, не представлял для меня серьезной угрозы. Я пригнулась, поднырнула под его руку, сделала ловкий финт и проскользнула в дверь комнаты.
Первым делом я бросила взгляд на кровать.
Она была починена, аккуратно застелена, и сразу было видно, что после ночных развлечений Ашота и его пылкой блондинистой подружки никто к ней не приближался.
И вообще — в комнате не было никаких признаков посторонней женщины…
«Да что я так разбушевалась? — подумала я, взглянув на себя со стороны. — Ну хоть бы он и проводил время с блондинкой — меня-то это каким образом касается?»
И тут же представила, как бы я разъярилась, если бы действительно застала здесь их двоих… нет, все-таки не зря говорят, что мы, женщины, удивительно нелогичные создания!
Подумав так, я несколько успокоилась.
И только после этого мне на глаза попался включенный телевизор.
Это может показаться странным — обычно телевизор — это первое, что замечают, входя в комнату. Особенно если он включен. Но дело в том, что я искала постороннюю блондинку, а на неодушевленные предметы не обращала внимания. Кроме того, звук у телевизора был выключен, и стоял он в дальнем углу, возле самого окна, так что я не сразу его заметила.
Но когда я увидела изображение на экране, глаза у меня полезли на лоб.
Действие фильма, судя по всему, происходило в довольно просторном гостиничном номере. В этом номере с комфортом устроились то ли шесть, то ли восемь персонажей мужского и женского пола и разного цвета кожи. Точнее подсчитать было затруднительно, потому что «актеры» постоянно перемещались, менялись местами и принимали самые замысловатые позы. Из одежды на них на всех был один галстук, несколько пар туфель и очень кокетливая дамская шляпка с вуалью.
Но то, что вся эта компания вытворяла, не поддавалось никакому описанию. Конечно, я в вопросах секса человек совсем не подкованный, но это, по-моему, и на более продвинутую публику произвело бы сильное впечатление.
— Порнушку, значит, смотрим, — проговорила я насмешливо, поворачиваясь к Карабасу, который стоял в дверях, малиновый от смущения. — Женщина, значит, носится по городу, пытается вытащить вас из неприятностей… с риском для жизни, между прочим! А вы тут тем временем…
— Евгения! — воскликнул он с пафосом. — Ты все неправильно поняла! Совершенно неправильно!
— А чего тут понимать? — Я покосилась на экран и удивленно присвистнула: — Ух ты! Ничего себе! Бывает же такое!
— Бывает, но редко, — сообщил он со знанием дела, но тут же спохватился: — Понимаешь, здесь так скучно… по телевизору ничего хорошего не идет, сама знаешь, книг в этой квартире вообще нет, а кассеты тут все только такие, как на подбор… соответствующего жанра… что мне оставалось делать?
Тем временем события на экране развивались по нарастающей. Как будто мало было постояльцев, в номер вошла миловидная горничная, которую тут же взяли в оборот. Вслед за ней появился чернокожий сантехник, который немедленно присоединился к общему веселью, добавив в него несколько специфический колорит. Удивительно, как при таком отношении к работе где-то еще работает сантехническое оборудование!
— Да выключите, наконец, это безобразие! — не выдержала я. — В конце концов, я к вам приехала по делу, а не развлекаться!
— Да-да, конечно… — Карабас, по-моему, с сожалением остановил видео и вытащил кассету. Мы отправились на кухню, причем мне показалось, что он посматривает на меня с заметным интересом. Надо же, как на него повлияла эта кассета!
Я приготовила овощной салат, причем убедилась, что помидоры, приобретенные при посредничестве Ашота, на порядок вкуснее и сочнее обычных. Антон с аппетитом пообедал, я тоже немного поела и отправилась в комнату, чтобы просмотреть добытую с риском для жизни кассету.
Антон Степанович присоединился ко мне, хотя, по-моему, без особого энтузиазма — Генкину порнушку он смотрел наверняка с большим увлечением.
Запись на кассете была сделана в специальном режиме, с повышенной плотностью, чтобы на одну кассету влезло как можно больше информации. Поэтому люди в кадре носились как сумасшедшие, смешно подскакивая и нервно размахивая руками, даже после того, как я включила замедленный режим воспроизведения. Это напоминало старые комедии с Чарли Чаплином.
