– У нас это был исключительный случай, – говорили все.
Когда Максим услышал об этом в первый раз, то подумал, что исключительным он был потому, что мать совсем не походила на представительниц контингента, который обычно попадал в колонии.
Но исключительность была совсем другой.
Хорошая девочка Аня из профессорской семьи оказалась беременна тройней…
– У меня двое братьев? Или сестер?! – пораженно спросил Максим.
– Братьев, – сказали ему.
Только никто не мог сказать, живы ли они, в особенности, третий, родившийся очень слабеньким.
Врач сельской больницы сказал, что Максим был самым старшим и самым крепким. Его забрали бабушка с дедушкой, которые сказали, что с тремя младенцами им точно не справиться, в особенности с тем, которому нужен специальный уход.
Второго брата усыновила семья военного. Неподалеку от поселка стояла воинская часть, которая теперь расформирована, а жена того военного работала медсестрой в больнице. Они были бездетными, а тут появилась возможность взять ребенка. Документы оформили быстро, в этом были заинтересованы все, вскоре военный с супругой и мальчиком из этих мест уехали.
Третьего взяла пара из Ленинграда. Они тогда ехали к известной сибирской целительнице, на которую возлагали большие надежды – из-за того, что много лет не получалось завести ребенка. И кто-то сказал им про новорожденных мальчиков. Они завернули в этот поселок. К тому времени военный уже взял второго. Его жена побоялась брать совсем слабенького. У него на самом деле было мало шансов выкарабкаться, да и в гарнизонах жизнь несладкая, нужно здоровье.
Но та пара из Ленинграда была согласна на любого. Они взяли мальчика и поехали к целительнице уже с ним.
Что было дальше, никто не знал.
– Я могу узнать фамилии и какие-то данные усыновителей? – спросил Максим.
– Тайна усыновления…
– Но я же сам из той тройни! У меня не осталось никаких родственников. Вообще никаких! Мне что, на телевидение идти? И ведь не факт, что те два моих брата выглядят так же, как я! Мы же явно не однояйцевые. Мы можем быть просто похожи, как братья, рожденные одними родителями. А можем быть не похожи. Помогите мне найти моих братьев!
На следующий день мы спали долго. Печка давно остыла, вылезать из-под одеяла не хотелось. Рядом с Игорем было очень тепло. От его тела шел жар! Нет, температура у него давно спала, но он просто был горячим и пышущим энергией мужчиной.
Он встал первым, приготовил завтрак, позвал меня к камину, в который залил порцию метанола. К тому времени я уже успела умыться.
Мы лениво позавтракали, и Игорь посмотрел на меня.
– Какие будут предложения?
– Нужно закупить Нине то, что она просила. И проведать ее. Но для начала тебе – загримироваться. Все-таки нигде не стоит появляться в твоем обычном виде.
– Но Нина-то меня и в гриме узнала!
– Так то Нина…
Вскоре мы уже ехали в торговый центр, где я купила все, что могло понадобиться в больнице и сразу же после выхода из нее. Также мы купили Нине мобильный телефон и новую SIM-карту, которую я оформила на свое имя. Потом мы заехали в супермаркет, где я купила Нине гостинцев и кое-что себе. На неделе мне часто просто некогда ходить по магазинам. И я даже не представляла, что мне готовит грядущая неделя…
Нина сидела на кровати и выглядела гораздо лучше, чем вчера, но, конечно, до полного выздоровления было далеко. Хотя стопроцентного выздоровления ждать не приходилось. Кое с какими последствиями придется мириться до конца жизни. Так сказали врачи. Но, по крайней мере, самой жизни больше ничего не угрожало. То есть, конечно, угроза жизни оставалась, но не из-за болезни.
– Спасибо вам, – Нина печально улыбнулась, потом посмотрела на Игоря. – Ты что-нибудь придумал? Ты уже что-нибудь предпринимаешь?
– Пока информации недостаточно.
– Кто этот человек, который тебя изображает? Он на самом деле очень похож на тебя. Но жесты не твои, выражения… Главное все-таки речь. Ты говоришь не так. Твоя жена с ним в доле?
Игорь покачал головой и рассказал Нине то, что нам известно. Я молча сидела в уголке, не встревая в разговор, но и не покидая палату.
– У Любки трое то ли братьев, то ли сестер. То есть там то ли два брата и сестра, то ли две сестры и брат. Я точно не помню. И все они усыновленные. Она – самая младшая.
– Усыновленные по отдельности или все вместе? – уточнила я. – Это родные братья и сестры, у которых погибли родители?
– Нет, – покачала головой Нина. – Они не родные. Но у них одни усыновители. Признаться, я слушала вполуха, когда мне это рассказывали. Но она точно усыновленная. И жила в каком-то подобии детского дома на дому. Может, я не так выражаюсь…
– Все понятно, – сказала я.
– То есть ты считаешь, что мой двойник может быть одним из ее братьев? – уточнил Игорь. – Из тех, с кем вместе она росла?
– Я не знаю. Но всю эту семейку ты должен проверить. Я точно знаю, что Любка очень привязана к своим родственникам, очень их всех любит, всегда заранее готовится к празднованию дней рождений. У них приняты семейные праздники, на которых собираются за большим столом. И семейный праздник для нее – святое. Это я точно помню. Мы это с женщинами обсуждали. Так что и в твоем случае может быть большой семейный подряд.
– Выясню, – кивнул Игорь.
В этот момент в дверь палаты постучали, потом она открылась и к нам заглянул мужчина лет пятидесяти, полноватый, с лысиной на пол-головы.
– Здравствуйте! – растянул он губы в улыбке, и его лицо стало круглым, как блин. Только глаза были печальные. В целом он напоминал грустного ослика, только весьма упитанного ослика. – Не поможете нам?
– Поможем, – ответил Игорь. – А что нужно сделать?
– На завещании подписаться в качестве свидетелей. Двое нужны. Но лучше, если вы все втроем со мной пройдете. Наследодательница у нас дама капризная. Пусть сама свидетелей выбирает. Чтобы потом ко мне претензий не было.
«А к нам будут?» – подумала я.
– Кто завещание-то составляет? – спросила вслух.
– Алла Леонидовна Сухомлинская, – с пиететом произнес мужчина. – А я – ее администратор. Юрий Владимирович Орешанец.
Признаться, я удивилась тому, что известная певица, не первый десяток лет собирающая полные залы, лежит в этой клинике. Вроде бы тут не занимаются пластической хирургией. Хотя она ведь могла и заболеть, но не желала появляться в государственном учреждении. А сюда явно не пускают журналистов и не разглашают информацию о пациентах. Ну что ж, для нас это было очень хорошо – информация о Нине никуда не просочится.
– Что-то я недавно читала про ее завещание… – задумчиво произнесла Нина.
– Так она их раз в месяц меняет. А иногда и раз в неделю, – сообщил администратор, который уже протиснулся в палату Нины. – И кому она только не оставляла нажитое непосильным трудом…
Он закатил глаза, потом перечислил тех, кого помнил – из людей, которых желала облагодетельствовать певица. Список включал: племянницу домработницы; сантехника из аварийной бригады, который спас предыдущую квартиру певицы от затопления, отключив воду; пожарный, который помог известной певице спуститься по подъемной лестнице, когда горела соседняя квартира, и лестница в подъезде была задымлена; водителя такси, который вовремя довез в аэропорт, и певица не опоздала на самолет; мойщика окон – промышленного альпиниста, которого однажды известная певица заметила за своим окном в пентхаусе на двадцать пятом этаже, и прочих.
– У вас паспорта есть?
Паспорт был только у меня, у Игоря имелось с собой водительское удостоверение. Не знаю, зачем он его взял. Хотя в нашей стране лучше всегда иметь при себе документы… Нина заявила, что помнит номер своего паспорта наизусть, но у нее документов с собой нет.
– Пойдет, – кивнул администратор.
– И нотариуса это устроит?
– Вы знаете, сколько этот нотариус имеет только на одних ее завещаниях? Это же верный ежемесячный, а иногда, как я вам сказал, еженедельный доход. Устроит. И она здорова как лошадь, только страшно любит лечиться. Хотя на самом деле ей лечиться надо бы только у психиатра. Кстати, психиатр тоже здесь. Доктор наук.
– Зачем? – спросила я.
– Ну как же? Удостоверить, что наша примадонна пребывает в здравом уме и твердой памяти. Пойдемте, а? Пожалуйста! Очень вас прошу! А то выходной день, домой в кои-то веки хочется пораньше попасть. Я детей неделями не вижу с этой сумасшедшей работой.
Игорь помог Нине встать с постели, она надела купленный мною халат. Наверное, она хотела бы привести себя в порядок, но администратор нас торопил, да и косметика имелась только у меня. И для Нины ее было явно маловато – ей требовалось бы наложить весьма толстый слой крем-пудры, да еще и корректирующим карандашом воспользоваться для того, чтобы скрыть синяки под глазами. Но в любом случае не было ни того, ни другого.
