Палата примадонны была побольше, чем у Нины, но не намного. Сама она возлежала на подушках с вышивкой, явно прихваченных с собой из дома. Она была при полном макияже, но в красном шелковом халате. На стульях с одной стороны кровати сидели двое мужчин в деловых костюмах. Очкастый с бородкой был доктором медицинских наук по специальности психиатрия, второй – нотариусом. Завещание было уже готово, оставалось только вписать наследника, все остальное было стандартным – пожертвование собачьему приюту, средства на содержание любимого йоркширского терьера, который возвращался заводчице, один рубль дочери, с которой не разговаривали уже лет десять. Администратору жертвовалась квартира (все-таки, значит, оценила его труды), но квартир в целом было три. Ну и еще три машины и накопления в разных банках, считая зарубежные. И еще был бизнес, и не один.
Также на процедуре присутствовал главврач клиники (похоже, не в первый раз), на его лице была написана усталость. Вероятно, ему было чем заняться в воскресенье, кроме как присутствовать при очередном подписании очередного завещания.
– Я здорова? – голосом умирающей обратилась Алла Леонидовна к главврачу.
– Для подписания завещания – да. Но вообще вам нужно повышать иммунитет. И у вас хроническая усталость. Вы очень много работаете.
– Но я не могу разочаровать своих зрителей!
В это мгновение известная певица повернулась к нам троим.
– Вы ведь – зрители, да?
Мы втроем кивнули. Мы ведь на самом деле присутствовали на очередном спектакле.
– Расскажите мне о себе, – велела певица.
Игорь сказал, что является владельцем и директором строительной фирмы, и вкратце рассказал о своей деятельности. Нина сказала, что работает в его фирме, ну а я… Я рассказала, чем занимаюсь. Мой рассказ певицу очень заинтересовал, она стала задавать вопросы (причем по делу), я отвечала.
Потом она резко повернулась к нотариусу и объявила:
– Я оставляю все мое имущество Варваре. Варвара, продиктуйте нотариусу свое имя и отчество.
– Алла Леонидовна, у Варвары есть с собой паспорт, а у Игоря Олеговича – нет. Лучше бы она выступила свидетельницей, – попытался встрять администратор.
– Я без тебя решу, кому мне завещать имущество, а кого приглашать в свидетели! – рявкнула певица во всю силу своего голоса, потом точно так же рявкнула на нотариуса, но он не спорил, а делал свое дело.
Нотариус попросил у меня паспорт, переписал с него данные. Потом свои данные ему продиктовала Нина, у Игоря он взял водительское удостоверение. Главврач тоже расписался. Если не ошибаюсь, то завещание в больнице вообще может заверять главврач, без приглашения нотариуса, но певица явно хотела дополнительных свидетелей. Хотя зачем? Я не рассчитывала на получение ее имущества, в особенности если она так часто меняет свою «последнюю волю».
– Юра, подари нашим гостям билеты на мой следующий концерт, – приказала Алла Леонидовна администратору.
– Сей момент, – отозвался он, подхватил стоявший на полу портфель, извлек из него три билета в концертный зал «Октябрьский» и протянул нам. Концерт был запланирован на следующую субботу.
Администратор проводил нас в коридор, долго благодарил, потом посмотрел на меня.
– Варвара Николаевна, вы только, пожалуйста, не обижайтесь, но вам не стоит ни на что рассчитывать.
– Да я и не рассчитываю, – призналась я. – Я же понимаю, что это был очередной спектакль.
Игорь протянул билеты мне.
– Сходите с сестрой и Денисом. Нам с Ниной в субботу еще, вероятно, будет рано выходить из подполья.
– У меня в любом случае нет желания идти на ее концерт, – сказала Нина. – Мне она нравилась двадцать лет назад, а сейчас, после всего, что всплыло в газетах про ее мужиков… Она не вызывает у меня симпатий.
Мы посидели у Нины еще полчаса, потом уехали. Я сказала Нине, чтобы звонила мне или моему племяннику в любое время. Мало ли что понадобится…
Максим
Сожительница биологического отца Дениса, Жениного друга, завещала парню квартиру. У нее не было родственников, не государству же оставлять? Только просила похоронить по-человечески – и рядом с его родным отцом.
Денис все так и сделал. Организовывать похороны ему помогал друг Женя. Попрощаться с женщиной пришли две соседки и Женин отец, который и свел Дениса с этой женщиной.
После тех похорон Женя стал общаться с родным отцом. Иногда вместе с ними встречался и Денис, который хотел послушать о своем собственном. Ведь мальчишки росли без отцов. Хотя у Жени папа – пусть и усыновитель – был до тринадцати лет, но он уже плохо его помнил. Денис вообще рос в окружении женщин – приемной матери, директрисы детского дома, и сестер, которых женщина также удочерила.
В один прекрасный день – а может, наоборот, ужасный – отец Жени спросил у более молодых мужчин:
– Вы хотите стать богатыми и одновременно исправить несправедливость?
– Предлагаете нам пойти по вашим стопам? – улыбнулся Денис. – Решили передать секреты мастерства?
– Кое-какие передам. И помогу.
– Надо кого-то ограбить? – продолжал задавать вопросы Денис.
– Женя может занять место своего брата.
– Какого брата? – тут же встрепенулся Женя. – У меня есть брат?! Или это твой сын от другой женщины?
Отец рассказал про брата. И показал фотографии.
– У него есть все, а у тебя почти ничего. Да, я плохой отец, и вы оба попали в приемные семьи. Но судьба сложилась у вас по-разному. То есть вы получились разными. Твой брат жил с приемными родителями, которые его растили, кормили, дали образование. И что он сделал для них в благодарность за все? И как он наслаждается жизнью теперь, когда ты, сынок, так и живешь все в той же жалкой хате и ходишь на нелюбимую работу? Сколько получаешь ты и сколько он? Ты хочешь денег, сынок? Много денег?
– Но я не хочу отправляться на зону!
– А с чего тебе отправляться-то?
– Но ты сам, папа, ведь горел?
– Из-за баб. Только из-за баб. По своей глупости никогда. И вот тут-то уж я вам точно мозги на место поставлю. Расскажу обо всех своих ошибках, о психологии этих змей, которые втираются в душу, а потом мстят, если ты не даешь им того, что они хотят. И неважно, что ты ничего не обещал! Они сами себе чего-то навоображают и хотят получать то, на что нацелились.
– Вы считаете, что с женщинами нельзя связываться? – уточнил Денис.
– Да куда ж без них? Любому нормальному мужику нужна женщина. Мы же с вами не п…ры какие-то вонючие! Но баб нужно использовать. В наших интересах. Ты, Денис, ведь живешь со своей сестрой…
– Она не сестра по крови. Так что никакого инцеста. Правда, приемная мать все никак не успокоится. Говорит, что мы ее опозорили и все в таком роде.
– Не обращай внимания. У тебя же есть своя квартира. И у Жени есть. И женщина есть.
– Тоже моя сестра, так что мы почти родственники, – улыбнулся Денис.
– И эти бабы должны нам помочь. Мы все станем богатыми. Очень богатыми! План у меня такой…
Я отвезла Игоря к своим родственникам, сама поехала в свою квартиру. Расставаться нам не хотелось, но у сестры недостаточно места для нас двоих. И нам ведь хотелось уединиться! Кроме того, следовало выяснять, как развивались события в моем доме за эти выходные. Ведь там могло произойти все, что угодно.
Крики я услышала еще на улице, при входе в подъезд они усилились. Я узнала голос Алевтины Ильиничны, очень громко орал какой-то мужчина, голоса которого я раньше никогда не слышала, и еще были голоса, говорившие, то есть оравшие на английском… Откуда у нас тут взялись англичане или американцы?
Крики звучали на последнем этаже, в квартире, где в последнее время, до своего попадания в больницу, Степан Григорьевич кормил «скотину» и ухаживал за «садом».
Пока я шла вверх по лестнице, услышала сирену «Скорой», карета с визгом тормозов остановилась перед нашим подъездом, и вскоре за моей спиной показались медики.
– Что у нас случилось? – спросила я.
– Дамочка какая-то рожает, – сказал врач.
Они меня обогнали, но я, не заходя в свою квартиру, поднялась вслед за ними на пятый этаж.
Там-то кому рожать? И Алле из нашей квартиры вроде бы еще рано.
Внутри квартиры на пятом этаже орала Алевтина Ильинична. Напротив нее стоял упитанный мужик в кожаных штанах, над которыми нависало брюхо внушительных размеров, и кожаной куртке с позвякивающими цепями. По-моему, ему по возрасту уже не полагалась такая одежда. Кстати, никакого мотоцикла (а мужик выглядел как байкер) я ни у нашего подъезда, ни внутри не заметила.
