Когда Оно открыл дверь, пожилая медсестра прошептала:
— Потише! Вы её муж?
— Нет, я его друг, — ответил Оно.
Мисако Тасака лежала с закрытыми глазами — наверное, спала. Оно отчего-то показалось, что её мертвенно-бледное лицо чем-то похоже на лицо Кёко Игараси.
По словам сестры, Мисако сегодня утром нашли без сознания под деревом в парке возле храма Мэйдзи Дзингу. Она приняла огромную дозу снотворного. К счастью, её вовремя обнаружили, так что удалось промыть желудок и спасти ей жизнь.
— Она, когда пришла в себя, всё звала мужа, — добавила сестра.
Оно присел на стул и, сложив руки на груди, стал разглядывать лицо спящей. Причину, толкнувшую её к самоубийству, Оно как человеку постороннему понять было не дано. Однако можно было с уверенностью предположить, что, если бы у них с мужем всё было в порядке, Тасака сейчас не устраивал бы всех этих выкрутасов. Со слов Ёкои выходило, что эта женщина хладнокровно бросила мужа и ребёнка, но сейчас она не казалась такой мерзавкой. С виду самая обыкновенная женщина. Может быть, как раз оттого, что она и есть обыкновенная женщина, её так повело?..
Внезапно Мисако широко открыла глаза. Некоторое время, не в силах сосредоточиться, она бессмысленно смотрела в потолок, затем, заметив у изголовья постели Оно, рассеянно перевела взгляд на него.
— Тасака скоро придёт, — сказал Оно, отвечая на её взгляд. — Моя фамилия Оно. Мы с ним вместе работаем.
Мисако всё так же смотрела на Оно непонимающим взором. Вероятно, действие снотворных таблеток ещё сказывалось. Однако по выражению её лица было видно, что сознание постепенно к ней возвращается.
— Вы вчера не встречались с мужем? — задал вопрос Оно, который давно уже подозревал возможность такой встречи. Трудно было придумать другое объяснение сегодняшнему совсем уж странному поведению Тасаки.
— Он сказал… — еле слышно прошептала Мисако. — Он сказал, что меня не простит.
— Ну-ну, он ведь, в сущности, человек добрый, — улыбнулся ей Оно.
Ему хотелось, чтобы Тасака оказался добрым… И не столько ради спокойствия этой женщины, сколько ради спокойствия самого Тасаки. Если Тасака не может простить жену, он будет так же жёстко прессовать Кёко Игараси и может при этом наворотить таких дел!..
— Я его сюда доставлю, — пообещал Оно, чтобы подбодрить Мисако.
В это время Тасака как раз застал Кёко Игараси в ресторанчике на Гинзе. Она была с каким-то пожилым толстяком, который, завидев приближающегося инспектора, неторопливо поднялся и пошёл к выходу.
Кёко смерила Тасаку ледяным взглядом.
— Вам ещё что-то от меня надо? — спросила она дрожащим голосом.
Гримаса на её лице отражала смесь гнева и презрения, но от инспектора не укрылся и таящийся под этой маской страх. Она боялась. Конечно, она боялась, что правда выплывет наружу.
— Я просто хочу, чтобы вы сказали правду, — закуривая, проговорил он с расстановкой, как бы специально, чтобы позлить собеседницу.
— Я уже всю правду сказала. Вам что, мало? — взвизгнула Кёко.
Тасака покачал головой.
— Шестилетний малыш совершает самоубийство. Да кто в это поверит?
— Но он действительно покончил с собой. Вы же видели его предсмертную записку!
— И вы думали, что полиция этому поверит? — усмехнулся Тасака. — Я знаю, что было на самом деле. Ребёнок вам мешал. Шестилетнего малыша легко подтолкнуть к действию. Особенно, если подсказка исходит от самого близкого человека, от мамы. Вероятно, этим вы и воспользовались. Очевидно, вы ему многократно повторяли, что, если проглотить эту клёцку, отправишься прямиком в рай к папе. Конечно, шестилетний малыш всему поверил. Маленькие дети не могут отчётливо представить себе смерть. Вот он и решил, что если проглотит эту клёцку, то просто сможет встретиться с папой.
— Вы утверждаете, что я убила своего сына?
У Кёко дрожали губы. Тасака неторопливо загасил окурок в пепельнице.
— Что, не так всё было?
— Я обращусь к адвокату и привлеку вас к суду. Я не позволю, чтобы со мной обращались как с убийцей!
— Да пожалуйста, — безразлично сказал Тасака.
Кёко вскочила, с грохотом отодвинув стул, и бросилась вон из ресторана.
Прочие посетители и официанты провожали её удивлёнными взглядами.
Вместо того, чтобы идти за ней, Тасака подозвал одну из официанток и расспросил о том толстяке, что сидел за столиком с Кёко.
— Я его знаю. Это владелец одной фирмы недвижимости, — сообщила официантка.
Она добавила, что мужчина часто бывает в этом заведении. Узнав, что компания находится в районе Ёцуя и называется «Сайдзё», Тасака отправился туда. Он не знал, в каких отношениях состоит Кёко с директором компании, но надеялся, что при личной встрече с ним удастся добыть кое-какую информацию.
Найти риэлтерскую компанию Сайдзё в Ёцуя оказалось делом нетрудным. Это оказалась не какая-то небольшая контора недвижимости, вся заклеенная снаружи объявлениями о продаже и сдаче жилья, а огромная фирма, размещавшаяся в роскошном трёхэтажном здании. Господин Сайдзё, глава компании, внимательно посмотрев на инспектора, с улыбкой заметил:
— Мы ведь с вами уже виделись в ресторане на Гинзе.
Когда Тасака назвал имя Кёко Игараси, Сайдзё сказал без всяких признаков смущения:
— Да, я её хорошо знаю. Нас познакомил один мой друг в ночном клубе. Я, видите ли, в мои-то годы холостяк — вот мы и стали встречаться.
— И насколько же у вас серьёзные отношения?
— Да вот, попросилась за меня замуж, — усмехнулся Сайдзё.
Его усмешка отражала самодовольство, смешанное со смущением.
— Ого! — поразился Тасака. — Когда же у вас состоялся такой разговор?
— Где-то недели две тому назад. Она, конечно, не ко мне питает такую страсть, а к моей фирме. Похоже, у неё большие проблемы с деньгами.
— Вот как?
— Сам от неё слышал. Говорит, работы мало, денег почти не платят…
— Ну, и чем окончились ваши переговоры насчёт женитьбы?
— Вообще-то она мне нравится, но при ней ещё ребёнок… А я детей недолюбливаю. Такой уж у меня склад характера.
— Значит, вы ей отказали?
— Ну, скажем, уклонился от ответа.
— А как она реагировала?
— Была, кажется, неприятно поражена. Наверное, она думала, что я сразу соглашусь.
— Вы знаете, что её ребёнок погиб?
— Конечно. Во всех газетах были огромные заголовки.
— И что вы подумали, когда об этом узнали?
— Это ведь случилось сразу после того, как я отказался на ней жениться. Я было даже подумал, что она могла убить ребёнка ради меня. Но этого, конечно, не может быть.
Тасаку этот ответ вполне удовлетворил. Мотив убийства был найден. Кёко Игараси нуждалась в деньгах, хотела женить на себе владельца риэлтерской компании Сайдзё, но ребёнок был помехой её планам. К тому же этот ребёнок больше, чем маму, любил своего папу, погибшего в авиакатастрофе. В таком случае убийство не должно было доставить ей особых душевных мук. Отношение её к ребёнку было не таким, какое свойственно обычной любящей матери. Она действовала по жестокому расчёту.
При этой мысли Тасака переменился в лице. Он вспомнил о своей жене Мисако. Ведь для неё двухлетняя дочурка тоже была препятствием на пути к воссоединению с тем актёришкой — и вот маленькая Мика погибла. Похожая ситуация. Да нет, просто такая же самая, — подумал Тасака.
Оно перехватил Тасаку, вернувшегося в полицейское управление Акасаки, со словами:
— Поезжай сейчас же в больницу К. Там госпитализировали твою жену после неудавшейся попытки самоубийства.
— Мисако? — переменился в лице Тасака.
— Да, — с нажимом подтвердил Оно. — Она хочет тебя видеть. Поезжай. Это Аояма, второй квартал.
— Не получится.
— Не получится? — переспросил Оно внезапно посуровевшим голосом. — Почему не получится?
— Потому что я занят. Мне нужно срочно встретится с Игараси. Я выяснил мотив преступления. У неё был мужчина. Она хотела женить его на себе, а ребёнок мешал. Вот она и убила мальчика. Есть доказательство убийства, — одним духом выпалил Тасака.
Глаза его горели. Оно чувствовал, что здесь кроется не только азарт охотника, загнавшего дичь. Тасака самого себя словно нарочно загонял в пропасть.
— Можно тебя предупредить кое о чём? — сказал Оно.
Тасака промолчал.
— Лучше бы тебе устраниться от этого расследования. Меня беспокоит твоё состояние. Ты словно хочешь себе самому сделать больно. Чем ехать к Кёко Игараси, отправляйся лучше в больницу. Твоя жена нуждается в тебе.
— Так не пойдёт. Что же я, всё брошу и дам виновнице уйти теперь, когда подтвердилось, что это убийство?!
— Ты так уверен, что это убийство? Может, ты просто себя в этом пытаешься убедить?
