— Это еще не основание утверждать, что Никитина имеет какое-то отношение к убийству, — прервал телефонного правдоискателя Занозин.
— Э-э-э, не будьте наивны! Женщина, которая так подло изменяет мужу, способна на все! Святой человек ее супруг — другой бы давно ей фингал под глазом поставил.
— Да в наше время скорее жена мужу фингал поставит, — подзадорил Занозин моралиста.
— Вот-вот, дожили. И удивительным образом никого происходящее не задевает — будто это в порядке вещей и так и надо. Интрижка с непосредственным начальником! У людей совсем стыда нет! Раньше мимо такого партком бы не прошел — мигом бы дамочке вправил мозги, как мужиков подлавливать!
А то и персональное дело бы разобрали — как миленькая объяснила бы, чем ее муж не устраивает!
Раньше обманутый супруг всегда знал, куда обратиться, чтобы привлечь внимание общественности и вернуть жену в лоно семьи. А теперь разводятся как кому вздумается, романы крутят с кем хотят… Все с ног на голову… Разврат сплошной! Вот у мусульман дело правильно поставлено. Муж три раза крикнул: «Развод» — и вон за порог! А изменила — вообще побитие камнями…
— Ну, ладно, — Вадиму надоело слушать эту белиберду. — Все?
— Вы, я вижу, не желаете ко мне прислушиваться.
Напрасно. Сейчас я вам кое-что расскажу. В пятницу поздно вечером я на дачу отправлялся с Ярославского вокзала и в зале пригородных касс видел, кого бы вы думали? Регину Никитину. Она в углу с каким-то молодым мужиком разговаривала — да за версту было видно, что ссорятся. Она ему что-то горячо втолковывала, а тот на нее рукой махал и все уйти пытался, а она его за рукав… Чуть до крика у них не дошло — и разговор, между прочим, был о деньгах. «Подожди еще немного, — твердит, — всего неделю», а тот — «Уговору не было, чтобы бабки через неделю. Ты, мол, говорила, что день в день». Видно, Киру-то «заказала», а расплатиться — денег нет или недостаточно…
— Так как, вы сказали, вас зовут? — спросил Занозин. Прием подействовал — в трубке отозвались только короткие гудки.
Вадим постоял молча, осмысливая услышанное.
Регина Евгеньевна… Занозину очень не хотелось думать, что подозрения этого женоненавистника обоснованны. Хотя чисто теоретически вариант, что любовница Губина «заказала» его жену, не исключен.
В какой-то степени такая версия даже более правдоподобна, чем та, которую Карапетян выстроил вокруг самого Губина. Губин жену обожал, расставаться с ней не хотел, и любовнице, чтобы женить его на себе, оставался только один путь — сделать так, чтобы Киры не стало.
«Нет, нет, ерунда, — думал Занозин, вспоминая свои встречи с Региной, — она не способна на такое».
Вот она обернулась на пороге своего кабинета — рыжие волосы отлетели в сторону, посмотрела на него чуть насмешливо: «Вы думаете о любовном треугольнике?», «У нас были такие отношения, в которых никто никому не мешал…» Вот она идет по бульвару с красным рюкзачком — маленькая испуганная девочка, не забывающая тем не менее точно выполнять все инструкции Вадима. Вот она дома на своей кухне протягивает ему чашку кофе — сама села напротив, подперла щеку тонкими пальцами, глаза тревожные… И она же передает киллеру фото Киры — будущей жертвы? Договаривается об условиях и дает инструкции: "Только, пожалуйста, без промахов!
Я деньги плачу за работу. Умеете определять по зрачку, жив человек или мертв?" И через полчаса обнимает Губина в его кабинете, сливается с ним в страстном поцелуе, а сама думает о том, что сейчас его жену убивают и завтра он будет принадлежать только ей? Не может быть…
«Просто она тебе нравится, — признался себе Вадим. — Очень. Плохо дело».
Глава 5
КИЛЛЕР ВСЕГДА ПОД РУКОЙ
На следующее утро в здании губинского холдинга появился Булыгин. Такой же, как всегда, — громоздкий, с тяжелой походкой, набычившийся, с опущенными плечами и мрачным лицом, он вошел в вестибюль через вертушку при входе. Шагал он решительно и злобно, с презрительной миной на лице и как-то особенно неумолимо.
— Ми… а., о… — вахтер, дежуривший в тот день при входе, онемел при виде вроде бы почившего начальника и какое-то время не мог выдавить из себя ни слова.
— В чем дело? — членораздельно процедил сквозь зубы Булыгин, остановившись и обернувшись в его сторону. Он ждал — причем как-то недоброжелательно и зловеще — мол, ну-ка, попробуй хоть слово сказать.
— О… о… — вахтер, наконец сглотнув слюну, промолвил фальцетом:
— Оч-ч-ень рад видеть вас в добром здравии, Михаил Николаевич… Добро пожаловать, здравствуйте, как себя чувствуете?
Вахтер залопотал полную несуразицу, не в силах сообразить, как правильно отреагировать на появление Булыгина, чтобы не обидеть начальника. Тот же, ни слова не говоря в ответ, повернулся и двинул к лифтам. Вахтер перевел дух и, когда Булыгин повернулся к нему спиной, с облегчением наскоро перекрестился. Потом еще и еще раз. Он сел на стул и попытался собраться с мыслями. Был большой соблазн позвонить наверх в президентский отсек и сообщить секретарше Губина. Но вахтер был тертый калач, подумав, он решил, что это дело его все-таки не касается. Инструкций сообщать о приходе Булыгина он не получал. Вот пусть Губин с Булыгиным разбираются сами, кто из них жив, а кто скончался.
В последующие полчаса все сотрудники холдинга имели возможность лицезреть еще недавно погибшего Булыгина — он ходил по этажам, размахивая свидетельством о смерти «гражданина Булыгина Михаила Николаевича» и демонстрируя его всем желающим. В холдинге царило смятение — приближенные Губина впали в шок, булыгинские рекламщики изображали радость, циничные писаки из «Политики», не любившие Булыгина, выглядывали из своих кабинетов и откровенно забавлялись. Насладившись всеобщим замешательством, Булыгин поднялся в президентский отсек и направился прямо к дверям кабинета Губина.
— Михал Николаич, здравствуйте, — засуетилась секретарша Мила, бывшая уже в курсе дела. — Секундочку, я сейчас доложу.
— Отойди, — Булыгин рукой убрал ее со своего пути и вошел к Губину, пнув дверь ногой.
Губин уже ждал. У него было совсем немного времени, чтобы оправиться от удара — о появлении Булыгина ему сообщили вскоре после того, как тот переступил порог офиса, — и пораскинуть мозгами.
Надо было срочно вырабатывать линию поведения, и Губину это почти удалось. Плохо было только то, что он понятия не имел, что же произошло на самом деле.
Козлов буквально два дня назад, во вторник вернулся «из командировки», и они подробно говорить не стали. Не было у обоих никакой охоты обсасывать детали произошедшего. Когда Козлов зашел в кабинет Губина отчитаться вроде бы о поездке в Питер, где холдинг налаживал выпуск питерского издания «НЛВ», они лишь обменялись взглядами. «Ну как?» — спросил взглядом Губин. «Порядок», — прикрыл глаза Козлов. Почему Булыгин остался жив?
Что это значит? "Вот наука тебе, дураку, — озлобленно выговаривал самому себе Губин, как обычно, напополам с матом. — Не захотел входить в детали, доверил все Козлову — брезгливый слишком… Вот и результат — расхлебывай! Эти идиоты где-то лопухнулись. Но Козлов! Козлов-то! Профессионал!
Надо было с ним все подробности операции проговорить, все предусмотреть. Чего уж нос воротить было — ведь мой в первую очередь интерес… Сделали тяп-ляп — и вот все планы к черту. Все заново начинать… Ладно, не психуй. Ничего непоправимого не произошло". Сейчас надо было думать, что говорить Булыгину. Но, не имея времени и всей полноты информации, определиться было трудно. Губин решил сделать вид, что недоумевает, а дальше видно будет.
По обстоятельствам.
Булыгин с грохотом прошествовал в кабинет, осклабился и, приблизившись к столу Губина, навис над ним.
— Ну что, Сергей? Не вышел номер? — агрессивно проговорил он, обнажая редкие желтые зубы. Вот так, прямо в лоб. Булыгин хряпнул на стол Губина свидетельство о собственной смерти.
— Что за дела, Мишка? Что за шутки? Где ты был, гад ты этакий? Мы все уже тебя похоронили… — Губин вскочил из-за стола и кинулся обнимать старого друга. Тот отстранился. — Хорошо, что Элеоноре не спешили сообщить на Кипр. Ты что, проверочки такие устраиваешь своим приятелям? — продолжил Губин оживленно и обрадованно, как бы не замечая жеста Булыгина. — Неужели нельзя было предупредить, мол, ребята, я в загуле… Мы уж и брата твоего сорвали. Ты бы видел, что с Димкой творилось!.. Нам сказали, тебя убили… Слава богу, ты жив и здоров!
Булыгин расхохотался мефистофельски, закинув голову и сохраняя при этом неподвижно-презрительное выражение на морде.
— Какой актер… — процедил он, закончив свои хохотательные упражнения. — Какой великолепный актер ты, Серега…Ты, сука, замочить меня хотел, а сейчас о старой дружбе вспомнил. Я на тебя столько лет горбатился, а ты мне за это перо в бок прописал?
