- Ну спасибо…
Он улыбнулся:
- Еще бульону хочешь?
Ивена не было довольно долго. Вернулся он чрезвычайно серьезный и сосредоточенный.
- Ван Хурен просил перезвонить. Когда я закончил рассказывать, он был немного не в себе.
Ивен вскинул брови. Его удивляло, что человеку может потребоваться время, чтобы переварить такое количество неприятной информации.
- Сказал, что поразмыслит, что следует сделать. Ах да, он еще просил узнать, почему вы думаете, что Данило помогал именно Клиффорд Венкинс.
- Клиффорд Венкинс мог… - начал я.
- Лучше пишите, - нетерпеливо перебил Ивен. - Голос у вас как у простуженной вороны.
Я написал: «Клиффорд Венкинс ради рекламы был готов сделать все, что угодно. Например, подменить магнитофон и микрофоны. Я не думаю, что он предполагал, что кто-то может погибнуть. Но если бы меня ударило током на пресс-конференции, мое имя и цель моего приезда появились бы во всех газетах. Я думаю, что сделать это его надоумил Данило, и он же снабдил Венкинса неисправным оборудованием. Когда Катю едва не убило, Венкинс был в ужасе. Я видел, как он звонил по телефону, и вид у него был чрезвычайно озабоченный. Я подумал, что он звонит в компанию, но, должно быть, он докладывал Данило, что током ударило не того человека».
- Ну, дорогуша, с точки зрения компании, так было даже лучше, - заметил Конрад.
«Компания давила на Венкинса, требуя устроить рекламную акцию. Так что, если Данило предложил ему похитить меня и запереть в машине, как в моем новом фильме, у него вполне могло хватить глупости согласиться. Проведя в машине три дня, я начал думать, что это не мог быть Венкинс, потому что знал, что он не оставил бы меня в машине надолго. Но после того, как Венкинс погиб, никто, кроме Данило, не знал, где я. Ему оставалось только оставить все как есть… А когда мое тело было бы обнаружено, все решили бы, что это была рекламная акция, которую устроили мы с Венкинсом, и что акция провалилась, потому что Венкинс погиб прежде, чем смог организовать поиски.
Наверное, они с Данило, приехали в парк на машине Венкинса. У охранников на воротах Намби должна остаться запись о том, что они проезжали».
Все время, пока я писал, Ивен нетерпеливо расхаживал взад-вперед. Когда я закончил, он вырвал блокнот у меня из рук. Дочитав, он передал блокнот Конраду.
- Вы отдаете себе отчет, - осведомился он, - что практически обвиняете Данило в том, что он убил Клиффорда Венкинса только ради того, чтобы вас не нашли?
Я кивнул.
- Я думаю, что он сделал именно это, - прокаркал я. - И все ради золотой шахты.
Они оставили мне воду и бульон, а сами пошли в ресторан ужинать. Когда они вернулись, Ивен снова позвонил ван Хурену.
- Он наконец-то во всем разобрался, - снисходительно сообщил Ивен, вернувшись. - Я прочел ему то, что вы написали о Клиффорде Венкинсе, и он согласился, что, возможно, вы правы. Сказал, что очень переживает из-за Данило, потому что парень ему нравится, но обещал сделать все, как вы просите. Сказал, что сам прибудет сюда… прилетит на аэродром в Скукузе завтра утром. Полиция будет наготове. Мы с Конрадом встретим полицейских и ван Хурена в Скукузе и оттуда поедем на место, если будет похоже, что Данило проглотил наживку.
Данило мы собирались позвонить с утра. Даже если он прибудет в парк самолетом, мы успеем приготовиться к его прибытию.
Эта ночь показалась мне райской по сравнению с предыдущими, но все же до полного блаженства было еще далеко. К утру я почувствовал себя значительно лучше. Судороги прекратились, горло больше не горело огнем. Я дополз до ванной, скрюченный, точно ветхий Адам-пахарь, но все же дополз сам. И смог съесть банан, который Конрад принес мне на завтрак.
Конрад сказал, что Ивен пошел звонить Данило. Вскоре пришел и сам Ивен с довольной улыбкой на лице.
- Он был на месте. И я бы сказал, что наживку он проглотил как миленький. Под конец голос у него был чрезвычайно озабоченный - резкий такой, пронзительный. Спросил, почему я так уверен насчет ручки. Можете себе представить? Я сказал, что вы одолжили ее у Конрада в четверг вечером и я видел, как вы клали ее себе в карман. А потом, в пятницу утром, уехали в Йоханнесбург, не вернув ее.
Сесть обратно в эту машину показалось мне труднее всего на свете.
Мы добрались туда в половине одиннадцатого, и Ивен с Конрадом принялись деловито устанавливать разнообразное оборудование и сигнализацию, которая должна была предупредить меня о приближении Данило. Полчаса спустя, когда они управились, день успел превратиться в очередное пекло. Я выпил целую бутылку воды, которую мы привезли из Сатары, и съел еще один банан.
Ивен приплясывал на месте от нетерпения.
- Давайте, давайте! У нас мало времени. Нам еще ехать в Скукузу за ван Хуреном.
Я вышел из микроавтобуса, доковылял до машины, уселся на переднее сиденье и пристегнул ремни.
Угасающие угли тут же вновь вспыхнули ярким пламенем.
Конрад принес наручники. У меня перехватило горло. Мне не хотелось смотреть ни на него, ни на Ивена, ни на что вообще. Нет, я не могу! Все мои нервы и мышцы воспротивились этой мысли.
Я просто не могу!
Практичный Конрад посмотрел на меня и сказал:
- Послушай, Линк, еще не поздно отказаться. Это ведь была твоя идея, дорогуша. Он-то все равно явится, будешь ты здесь или нет.
- Зачем ты его отговариваешь - теперь, когда мы все устроили? - проворчал Ивен. - И потом, Линк ведь сам говорил, что, если его не будет в машине, когда Данило вернется, доказать что-то будет очень сложно.
Конрад все еще колебался. Это я виноват.
- Ну что? - спросил Ивен.
Я просунул руку в баранку. Рука дрожала. Конрад защелкнул наручники на моих запястьях - сперва на одном, потом на втором. Меня била дрожь.
- Дорогуша… - нерешительно сказал Конрад.
- Ну же! - нетерпеливо бросил Ивен.
Я ничего не сказал. Я чувствовал, что если открою рот, то начну со слезами умолять, чтобы они меня не бросали. Но ведь без этого не обойтись…
Ивен захлопнул дверцу и кивнул Конраду, приказывая садиться в машину. Конрад уходил, то и дело оборачиваясь, словно ожидая, что я его окликну.
Они забрались на переднее сиденье, сдали назад, развернулись и уехали. И надо мной сомкнулась сухая тишина парка.
И зачем только я разработал этот проклятый план? В машине было жарче прежнего, жара становилась нестерпимой. Через час, несмотря на то, что я выхлебал уйму воды, меня снова начала терзать жестокая жажда.
Ноги снова начало сводить. Позвоночник протестовал. Плечи окаменели от напряжения. Я проклинал собственную глупость.
А может, он не явится до вечера! Предположим, он не прилетит, а приедет на машине. Ивен позвонил ему в восемь утра. До Намби пять часов езды. Еще полтора часа, чтобы добраться до меня… Он может приехать часа в три, а то в четыре. Это значит, пять часов в машине…
Я засунул руки в рукава рубашки и откинул голову на спинку, чтобы спрятать лицо от солнца.
Мне уже не нужно было думать ни о водяных парах, ни о пакете. Исписанные карандашом листки лежали у меня на коленях, скрепленные ручкой Конрада. Я уже не испытывал колебаний между надеждой и отчаянием - и это, конечно, большое облегчение, - но зато у меня оказалось неожиданно много времени для чистых эмоций.
Минуты тянулись бесконечно.
Я думал о том, что премьера назначена на завтрашний вечер. Кто же все будет устраивать теперь, когда бедный Клиффорд Венкинс утонул? И успею ли я вовремя попасть в отель «Клипспрингер Хайтс»? Через сутки, побрившись, вымывшись, напившись и наевшись, я, пожалуй, буду готов явиться на прием. Все-таки люди платили по двадцать рандов за билет… Нехорошо будет не прийти…
Время ползло, как улитка. Я то и дело смотрел на часы.
Скоро час… Пять минут второго…
Конрад оставил мне радиопередатчик на случай, если я не выдержу. Мне стоило только нажать на кнопку. Но если я это сделаю, вся затея провалится. Если я нажму на кнопку, все ринутся мне на помощь, но Данило увидит, что кругом люди, и даже близко не подъедет.
Лучше бы Конрад мне его не оставлял! Но Ивен настоял на том, что это необходимо. Чтобы они с ван Хуреном и полицейские могли узнать о том, что Данило явился, если они вдруг случайно прозевают его приезд.
Один звонок будет означать, что Данило тут.
Два звонка - что он уехал.
А если прозвучит серия коротких звонков, они тут же явятся, чтобы освободить меня.
Я решил, что подожду еще десять минут и плюну на все это. Потом решил подождать еще десять минут. И еще десять.
Десять минут потерпеть всегда можно.
Предупреждающий сигнал Конрада зазвенел у меня над ухом, как оса. Я мгновенно очнулся и приготовился действовать.
Данило подъехал и остановился на том самом месте, где раньше стоял микроавтобус. Я нажал на нужные кнопки и приложил все свое актерское мастерство, чтобы прикинуться умирающим. Мне не пришлось особо напрягаться: теперь я знал, как это бывает на самом деле. Очень кстати появилась пара стервятников. Они покружили, спустились вниз и уселись на соседнем дереве, точно угрюмые анархисты, ожидающие революции. Я посмотрел на них косо. Это окончательно успокоило Данило.
