Как видно, стрелявший тоже умел считать. Продолжая держать руку вытянутой в сторону приближавшегося лейтенанта, он медлил с последним выстрелом.
— Перестаньте глупить, Линев! — крикнул ему Гуров. — Нас трое, а у вас последний патрон, и перезарядить вы в любом случае не успеете. Игра окончена.
— Да, вы правы, черт бы вас побрал, — со злостью произнес банкир и отшвырнул пистолет в сторону. — Вот, смотрите: я сдаюсь добровольно, хотя еще имел возможность стрелять.
— Да уж, добровольно, ничего не скажешь! — усмехнулся Семенов.
Они с Гуровым подбежали к лежавшему на земле человеку почти одновременно. Теперь сыщик увидел, куда попал заряд из ружья — в правую ногу ниже колена. Стреляли, по всей видимости, крупной дробью. Но кто же стрелял?
— Эй, кто там, отзовись! — позвал он, повернувшись к лесу.
— Лучше… лучше ты подойди… — отозвался ему знакомый голос.
Гуров тут же кинулся в лес. Там, за старой елью, сидел на земле Глеб Труев. По его груди расползалось кровавое пятно. Рядом лежало охотничье ружье.
— Глеб, ты?! Как ты здесь очутился? Ты же согласился пойти домой!
— Я и пошел домой, — ответил криминалист. — А когда дошел, понял, что не могу там без дела сидеть, словно доминошник какой. Что ж я, не полицейский, что ли? И я подумал, что этот гад — скользкий, как угорь, и может от вас уйти. Вообще может скрыться, избежать наказания за все свои злодеяния. И тогда я взял свое ружьишко, зарядил да и двинулся сюда, на опушку.
— Ну, ты даешь! — покачал головой Гуров. — Получается, ты за сегодняшний день второй раз играешь роль засадного полка.
— Да, так уж получилось… — пробормотал Труев. Было видно, что сил у него осталось немного.
— Куда он тебе попал? — спросил сыщик.
— В грудь. К счастью, прошло чуть выше сердца. Если бы попал чуть ниже — все, хана мне, а так — даже сознания не потерял. Хотя сейчас все в голове мутиться начинает.
— Давай-ка я посмотрю, что там у тебя, — сказал Гуров, садясь рядом с другом на корточки.
Он достал нож, разрезал на Труеве рубашку и осмотрел рану. Она ему не понравилась: на спине не было выходного отверстия, значит, пуля осталась в теле. Требовалась срочная операция. Но пока что надо было хотя бы остановить кровь. Гуров разорвал свою рубашку, разрезал полученный кусок на полосы, перевязал рану Труева, после чего спросил:
— Ну что, идти можешь?
— Если поможешь встать, я попробую, — скривившись, ответил криминалист.
Гуров наклонился, чтобы он смог обнять его за шею, и поднял его на ноги. Так, держась за него, Труев и добрел до опушки леса, где к ним прибавилось новое лицо: рядом с Семеновым стоял его подчиненный, сержант Куликов.
— Ага, тебя Крячко, наверное, прислал? — догадался Лев.
— Да, товарищ полковник сказал, чтобы я бежал сломя голову, — сказал Куликов. — Я действительно спешил, но товарищ лейтенант объяснил, что я все равно опоздал, все уже закончилось…
— Ничего, и для тебя дело найдется, — улыбнулся Гуров. — Давайте поднимайте вдвоем этого яхтсмена и ведите его в поселок. А я Глеба поведу.
Обратный путь до поселка занял у них почти час. Он мог бы растянуться на еще большее время, если бы не Крячко. Увидев медленно бредущую по лугу процессию, он сел за руль «семерки» и поехал прямо к ним. К тому моменту, когда они добрались до коттеджа Линева, туда подъехала и вызванная Семеновым «Скорая», а также еще одна полицейская машина с двумя рядовыми. Спустя несколько минут двое раненых были погружены в машину «Скорой» (причем рядом с Линевым, кроме медсестры, сидел и Стас Крячко), Ольгу Шаталову усадили на заднее сиденье одной из «семерок», и вся процессия направилась в Киржач.
Гуров проводил их взглядом, затем зашел в опустевший коттедж Линева и поискал там ключи. Они, как и документы, нашлись в готовой к отъезду машине банкира, которая так и осталась стоять во дворе. Он запер машину, запер дом, а затем и калитку и положил ключи себе в карман. Полноценный обыск дома убийцы должен был произвести лейтенант на следующий день. После этого он уже собрался было идти домой, то есть в дом Глеба Труева, и слегка передохнуть, но вдруг вспомнил про Тихонова.
— А ведь наш друг Егор Демьянович, наверное, до сих пор сидит в той самой сосновой роще! — воскликнул он. — И ничего не знает! Надо его оттуда вызволять, — и направился в рощу.
Действительно, Тихонов сидел на том самом месте, где его оставил Крячко.
— Ну, все, Егор Демьянович, пойдемте! — сказал ему Гуров. — Кончилась ваша вахта человека под гипнозом.
— Это хорошо, что кончилась! — обрадовался пенсионер. — А то я уже устал тут сидеть. Так вы поймали убийцу?
— Поймали, и не одного, а двоих, — ответил сыщик.
— И кто же это оказался? — полюбопытствовал Тихонов.
— Люди, которых вы хорошо знали: Денис Линев и Ольга Григорьевна Шаталова.
— Не может быть! Неужели Ольга Григорьевна тоже?
— Да, она тоже, — подтвердил Гуров. — Причем она, как мне кажется, играла в этой паре главную роль.
— Удивительные вещи вы говорите! — покачал головой Тихонов. — Чтобы Ольга Григорьевна… Но вы, надеюсь, мне все объясните?
— Объясню, объясню, — пообещал Лев. — Вот только посижу немного да откушу чего-нибудь — и все объясню.
— Ну так пойдемте скорее к Глебу Павловичу! — заторопился пенсионер. — Ему тоже будет интересно послушать!
— К Глебу Павловичу мы не пойдем, — покачал головой Гуров. — Причем сразу по двум причинам. Во-первых, потому что его дома нет: Труев был ранен, когда участвовал в задержании Линева, и сейчас его везут в Киржач, в больницу. Скорее всего, ему потребуется операция.
— Вот оно как! — произнес потрясенный Тихонов. — Ну а вторая причина какая?
— А вторая причина та, что вам больше незачем скрываться и жить по чужим углам. Убийцы арестованы, опасность вам больше не угрожает, и вы можете вернуться домой. Так что мы туда и пойдем. Заодно сообщу Косте, что его мачеха арестована, и, стало быть, он тоже может вернуться в дом своего отца.
— Да, действительно! — воскликнул Тихонов. — А я как-то об этом не подумал…
Они прошли через весь поселок и добрались до дома пенсионера. Пес Шарик приветствовал хозяина радостным лаем, а коза — меканьем. Дверь дома открылась, и оттуда выглянул Костя.
— О, Егор Демьянович вернулся! — радостно воскликнул он. — Это хорошо. А то я уже не знал, что с вашей козой делать. На привязи сидеть не хочет, все норовит вырвать колышек и куда-то убежать. Я прямо замучился ее снова привязывать. Наверное, мы с Настей вас поблагодарим и поищем себе другое жилье. Как я и говорил, подберем себе какую-нибудь развалюху…
— Никакую развалюху тебе подбирать больше не надо, — сказал Гуров. — Дело в том, что Ольга Григорьевна задержана и отправлена в СИЗО в Киржач.
— Вот как! — воскликнул Костя. — Но почему?
— Она задержана при попытке убить Егора Демьяновича. Также она оказала яростное сопротивление сотрудникам полиции, пыталась убить и их тоже. И одного, моего друга Стаса Крячко, ей удалось ранить.
— Стало быть, она действовала заодно с этим «призраком»! — произнес Костя. — Но кто же сам «призрак»?
— Погодите-погодите! — остановил их Егор Тихонов. — Кто этот самый «призрак», я, допустим, знаю, Лев Иванович мне уже сказал. Но понять так ничего и не понял. А хотелось бы услышать из первых уст. Завтра, как я понимаю, Лев Иванович нас покинет, и мы так и не узнаем, как все происходило. Сейчас, пока есть время, давайте попросим Льва Ивановича рассказать нам все подробно.
— Да, я тоже хотел бы услышать, — сказал Костя.
— И я хотела бы, — подала голос Настя, которая вышла во двор вслед за Костей.
— Тогда давайте пройдем вон туда, под навес, — предложил Тихонов. — Я вам чаю заварю, с медом, с травой. Там, за чаем, Лев Иванович нам все и расскажет.
— Что ж, посидеть не откажусь, — согласился Гуров. — А то меня, признаться, уже ноги не держат. И от чая с медом тоже не откажусь. Ну а за чаем можно и побеседовать.
Спустя несколько минут стол под навесом был накрыт клеенкой, и Тихонов вместе с Настей принесли чашки и чайник. Когда чай был наконец разлит по стаканам, Тихонов повернулся к Гурову:
— Признаться, у меня до сих пор в голове не умещается, что человек, который пытался меня убить, — это Ольга Григорьевна. Она всегда такая сдержанная, приветливая…
— А я, наоборот, нисколько не удивился, — заметил Костя. — Ольга действительно сдержанная, это вы правильно заметили. Но это значит, что ей есть что сдерживать. Там, внутри, у нее прямо все кипит, просто она умеет держать свои чувства в узде. Я несколько раз наблюдал, как она ослабляла эту узду, давала злости вырваться наружу. Какие тогда она закатывала скандалы! Все готовы были из дома бежать! Даша отчасти по этой причине решила учиться подальше от Москвы, от родительского дома…
