Однако она по-прежнему не могла доверять им полностью.
Женщина поднялась со своего табурета.
– Ну так что? Почему вы сюда пришли, Дагур?
Тот выдержал неестественно долгую паузу.
– Погибла наша подруга – чуть ли не у нас на глазах. Я… я просто не мог находиться один и не знал, с кем мне поговорить, кроме Бенни. С Александрой мы не так близки, а с ним мы старые приятели. И никогда ничего друг от друга не скрывали…
Хюльда почувствовала, что Дагур сделал особый акцент на последнем предложении, будто в нем таился особый смысл, который ей предстояло прояснить.
Хюльда попросила молодых людей до специального указания не покидать пределов города. Бенедикт и Дагур покорно согласились с этим требованием, в то время как Александра отказывалась его выполнять, утверждая, что ей необходимо немедленно вернуться домой. В конце концов ей все же пришлось остаться в Рейкьявике еще на пару дней.
Утром следующего дня Хюльда решила в первую очередь побеседовать с Торвардуром – полицейским, который десять лет назад брал у Дагура показания относительно его угроз в адрес представителя сил правопорядка. Торвардуру было лет тридцать пять, и он производил впечатление порядочного, скромного и легкого в общении человека.
Хюльда попросила о встрече с ним и теперь сидела в его кабинете.
– Здравствуй, здравствуй! Чем могу быть тебе полезен? – спросил он с искренней улыбкой.
– Наверняка я просто отнимаю у тебя время, – начала Хюльда, – но я тут нашла твой старый отчет – восемьдесят седьмого года – об одном незначительном инциденте.
– Даже так? Восемьдесят седьмой год… Я как раз закончил училище. А в полиции начал работать в восемьдесят шестом.
Хюльда протянула ему копию отчета, касающегося угроз Дагура в отношении полицейского; это был единственный эпизод, из-за которого его имя попало в базу данных полиции.
– Ты, разумеется, уже ничего не помнишь…
– Сейчас увидим, – сказал Торвардур, пробегая глазами отчет. – Так… Постой-ка, восемьдесят седьмой год, говоришь? Хотя я, конечно, не уверен… – Он все больше погружался в отчет. – Посмотрим, сколько же ему было лет? Всего девятнадцать. Это какой-то… рецидивист? Или что?
Хюльда покачала головой:
– Да нет, обычный парень, как мне кажется. Это единственная запись о нем в нашей базе. Больше ни в чем таком замешан не был.
– Дагур… Дагур Ветурлидасон?.. – Тут Торвардура, казалось, осенило: – Ну да, конечно. Это же Дагур Ветурлидасон. Прости, я с ходу не сообразил, что к чему. Тебе надо было сразу сказать мне, что тут за связь, Хюльда.
– Связь?
– Ну да, это разве не связано с его отцом? Почему тебя вдруг заинтересовало это дело?
– С его отцом? А что он сделал?
– Ветурлиди Дагссон – не помнишь такого?
Хюльда была вынуждена признать, что уже слышала его имя, но с чем это было связано…
– Он же убил свою дочь. Помнишь?
И тут Хюльда вспомнила. Лично она в расследовании этого преступления не участвовала, но вокруг него поднялось много шума, так что не было человека, который бы о нем не слышал. Совершенно жуткий случай – добропорядочный бухгалтер обвинялся в убийстве собственной дочери в летнем доме, находившемся где-то в глуши в Вестфирдире. Деталей Хюльда не помнила, поскольку в основном узнавала о ходе расследования из новостей и разговоров в коридорах полицейского участка. Обвиняемый совершил самоубийство, находясь под арестом, еще до того, как был вынесен приговор. В памяти Хюльды, однако, отпечатался тот факт, что благодаря этому случаю авторитет Лидура в полицейских кругах вырос в разы.
Да, этот Ветурлиди жил в Коупавогюре, так что, несомненно, таунхаус, который ей показался чересчур большим для Дагура, изначально был домом, где проживала вся его семья. И он, похоже, до сих пор живет там один. А что же случилось с его матерью?
– Вот это да, – обратилась Хюльда скорее к самой себе, чем к Торвардуру. – Так получается, это его сын?
– Ты этого не знала?
– Как-то я… не обратила сразу внимания, – сказала она.
– Так почему ты заинтересовалась этим делом? Сколько лет уже прошло с тех пор, как его сын устроил этот скандал.
– Ты помнишь, как это произошло?
– Да, мне было жаль парня. Он неоднократно приходил в участок и поднимал шум из-за того, что его отца арестовали, – никак не хотел поверить, что тот виновен. Больше всего он настаивал на встрече с Лидуром, но и нам от него тоже досталось будь здоров! Мы его жалели и никаких мер не принимали. Но однажды он перешел все границы, стал нам угрожать, так что пришлось его арестовать и немного вразумить. Но этим все и кончилось. Парень, понятное дело, был в ужасном состоянии.
– Ну конечно… – проговорила Хюльда, силясь переварить полученную информацию.
Значит, отец Дагура убил собственную дочь. Вот черт! Из-за этого обстоятельства дело предстает в несколько ином свете, хотя вряд ли тут есть прямая связь. Или все же есть?
– А что там вообще с этим парнем?
– Его подозревают в убийстве. Той девушки, тело которой обнаружили на выходных на Эдлидаэй.
– Да ты что?! – Торвардур ударил кулаком по столу. – Ты серьезно?
Хюльда кивнула.
– И ты предполагаешь… что он может быть… виновен?
– Честно говоря, уже и не знаю, что предполагать.
– А может, это у них наследственное, а?
– Что за ерунда! – отмахнулась Хюльда.
– Да-да, такие склонности, знаешь ли. Я не стал бы это исключать, Хюльда.
– Что же, ты мне теперь прикажешь арестовать его за грехи отца?
– Ну, как говорится, яблоко от яблони не далеко падает.
Пресса успела пронюхать о разыгравшейся на острове трагедии, поэтому Хюльду уже ждало несколько сообщений с просьбой поделиться ее подробностями с пишущей братией. Однако она посчитала самым разумным на время оставить журналистов без информации и посвятить день более важным делам. Новость о том, что на острове, возможно, произошло убийство, пока нигде не просочилась.
В свете новой информации Хюльде было необходимо срочно побеседовать с Дагуром, а также Бенедиктом и Александрой, но в первую очередь ей предстояло выяснить подробности дела Ветурлиди. Проще всего решить эту задачу она могла, переговорив с Лидуром. Такая перспектива ее совсем не вдохновляла – ни малейшей симпатии к Лидуру она не испытывала, и он к ней, судя по всему, тоже. В свое время именно он проводил расследование, которое стало для него настоящим прорывом и обеспечило ему стремительное продвижение вверх по карьерной лестнице. Более того, Лидур добился определенной известности и вне стен полицейского управления, регулярно появляясь в СМИ, чтобы высказать свою точку зрения по различным вопросам.
