еще несколько человек не стали открывать их при всех.
Коллега наморщил лоб:
– Это доподлинно известно?
– Абсолютно точно. Но это только во-первых. Есть еще и во-вторых. Когда в Балаклаву прибыла японская экспедиция, узкоглазые сразу увидели: у корабля отсутствует средняя часть. Все члены «ЭПРОНа» были в шоке. Все, кроме… Ну, ты сам понимаешь.
Кононенко улыбнулся:
– Понимаю. И какое же задание вы мне поручите?
Парень уже рвался в бой. Что ж, пусть приступает.
– На данный момент нас ждет бумажная работа, – сказал следователь. – Мы должны состряпать все так, чтобы ни Войтеко, ни вызванные им юристы ни к чему не подкопались. И в то же время высшая мера нам тоже не нужна. Я уверен: посидев в лагере максимум год, Шаткин заговорит, естественно, мы должны будем ему помочь. Ты отправишься к нему и сориентируешься по обстановке. Понятно?
Кононенко кивнул.
– А теперь подсаживайся ко мне. Одна голова – хорошо, а две – лучше. – Викторов протянул ему тоненькую папку. – Нашему начальству не нравится, что тут мало материала. Если мы ее не дополним, Шаткина могут отпустить за недостаточностью улик.
Кононенко наморщил лоб:
– Как же это сделать?
Анатолий усмехнулся:
– Среди нас, уважаемый, к счастью, имеются негодяи, способные продать за жалкую подачку. Твоя задача – в кратчайший срок выяснить, кто из окружения Шаткина не питает к нему дружеских чувств. Его мы и привлечем к помощи.
– Понял.
Следователь порылся в ящике, выудив какой-то листок:
– Вот тебе список его сослуживцев и друзей и их адреса. Зайти к ним в гости ты можешь в любое время. Визит от нашей организации не нуждается в предварительной договоренности.
Командир роты войсковой части 40175 Василий Трубин уже несколько дней находился в приподнятом настроении.
«Наконец-то добрались до этого выскочки Шаткина, – думал он. – Поделом ему».
К бывшему приятелю у него было особое отношение, именуемое словом «зависть». Когда-то они вместе участвовали в боях против Деникина. Потом Михаил как-то сразу пошел в гору, окончил курсы при академии, получил хорошую должность. А Трубин с большим трудом карабкался по служебной лестнице.
Все объяснялось довольно просто. Недалекий человек никогда не признается в своей тупости и глупости даже самому себе. Вот почему свои неудачи Василий видел в другом. Такие, как Шаткин, по его мнению, умели найти подход к начальству, благо, язык подвешен. Он же, простой крестьянский парень, не мог пускать пыль в глаза. Именно поэтому Михаила продвигали, а он завидовал лютой завистью.
Но вот и на его улицу пришел праздник. Ухмыляясь про себя, он отправился на кухню ставить чайник. В это время раздался негромкий стук в дверь.
– Кого еще там принесло?
Гостей Трубин не ждал. Этот вечер он планировал провести в одиночестве, за бутылкой вина.
– Кто там? – спросил он, выходя в прихожую.
– НКВД.
Трясущимися руками Василий отодвинул засов. Довольно молодой блондин бесцеремонно ввалился в прихожую:
– Василий Львович Трубин?
– Да.
– Мне нужно с вами поговорить. Да не дрожите вы так. Вас пока не арестовывают.
Справившись с волнением, Василий пригласил непрошеного гостя в комнату. Нагло ступив грязными сапогами на ковер, тот прошел к дивану.
– Вы тоже присядьте, – по-хозяйски бросил он хозяину. – Разговор у нас будет долгим.
