Когда мне стало известно содержание письма, то оказалось, что в нем нет ничего опасного. Речь шла о создании специального механизма, или, иными словами, разведывательных подразделений, призванных собирать информацию об организованной преступности. В рядах правоведов эта идея вызвала диспут; что, дескать, не Министерство внутренних дел, а прокуратура призвана осуществлять надзор за соблюдением законности, в том числе и за действиями органов внутренних дел.
Что ж, с организованной преступностью борются, и я бы сказал, всеми правдами и неправдами, хотя, между прочим, в законодательных актах понятие такое не фигурирует (но об этом я расскажу ниже). Так что наверняка резонно задаться вопросом: а как родилась, в частности в Москве, организованная преступность? Как скрещиваются пути-дороги зарождающегося российского бизнеса с криминалитетом в обществе, есть ли между ними какая-то связь? Вопросы, пожалуй, в какойто мере риторические, но о скрытой в них сути мне довелось узнать из первых рук.
ВСТРЕЧА В БАНКЕ
Я приехал в один из московских банков, руководство которого просило меня об экспертизе будущего контракта. В сопровождении охранника я поднялся к вице-президенту банка.
В просторном кабинете, обставленном дорогой импортной мебелью, за большим массивным столом сидел молодой рослый мужчина лет тридцати тридцати пяти, в дорогом двубортном костюме от Версаче и в очках с золотой оправой. Он изучал какие-то бумаги. Поздоровавшись, я сел за стол и хотел было уже изложить свою правовую экспертизу контракта, как вдруг банкир спросил:
- А вы меня не узнаете?
Я оторвал взгляд от документов и внимательно посмотрел на него:
- Нет, не узнаю. Но лицо знакомо.
- Ну как же! Пять лет назад я был вашим клиентом. Помните дело о вымогательстве одной люберецкой бригады? - И он назвал свою фамилию.
Конечно же я прекрасно помнил Леню К., авторитета одной из люберецких бригад, обвинявшейся в вымогательстве у коммерсанта денег, которые тот якобы задолжал другому коммерсанту. Тогда я удачно доказал, что факт вымогательства отсутствовал, а была инсценирована только попытка разговора как факт вымогательства. Моих подзащитных освободили из-под стражи, и дело было закрыто.
Леня К. предложил мне пересесть за журнальный столик и вызвал официантку. За чашкой кофе он сказал:
- А я вот теперь банкиром стал.
- Как же это ты вдруг выбрал такую неожиданную для себя профессию?
- Все закономерно.
- То есть как? - удивился я.
- А что, мне всю жизнь нужно было оставаться откровенным бандюгой? сказал Леня. - Время примитивного рэкета и откровенного криминала прошло...
- Выходит, произошел переход от первоначального накопления в легальный бизнес? - спросил я. - И ты из братвы превратился в коммерсанта?
- В общем, да.
- А как это произошло?
- Очень просто. Все началось с того, что... я стал рэкетиром. Помните, в 1987 году был принят закон о кооперации...
Беседа с Леней К. у нас затянулась, он был словоохотлив, казалось, вошел в азарт, посвящая меня в экономические азы раннего российского капитализма и разбираясь в собственном кредо. Под конец рассмеялся и сказал:
- Ну и раскрутили вы меня! Исповедали!
РЭКЕТИРСКОЕ ПРОШЛОЕ ЛЕНИ К.
- Рижский рынок - это место, где собирались первые кооператоры, коммерсанты, которые предлагали нам шашлыки, самопальные джинсы, красивые экзотические наклейки разных фирм, карты Москвы с многочисленными магазинами и так далее. По выходным дням на этот рынок приезжало много зевак. Постепенно к рынку стали подъезжать и мы, ребята, которые жили в разных районах Москвы, прошли школу качкой, спортсменов, уличной шпаны. Вот тогда впервые и возникли слова: "крыша", "наезд", "братва", "разводка", "стрелка", ну и прочие.
Первыми рэкетирами, которые осуществляли довольно грубый "наезд", были в общем-то простые ребята. Основными нашими учебниками были тогда видеофильмы, в основном про американскую или гонконгскую мафию, мы смотрели их в видеосалонах и набирались опыта.
- Но разве вы не знали, что зарубежная мафия в основном "наезжает" на тех предпринимателей, которые занимаются незаконным бизнесом, то есть торговлей наркотиками, проституцией, игорным бизнесом и так далее?
- Да мы, собственно, никакого различия в этом плане не делали, для нас главное был коммерсант, или лох, как мы его называли. Для этого мы и приезжали на Рижский рынок. А знаете, что родиной московского рэкета можно считать Рижский рынок? Здесь и стали появляться те бригады, группы людей, а потом и известные группировки. Но тогда мы в основном состояли из небольших бригад, в которые входило от пяти до десяти человек. Приезжали и "бомбили" кооператоров, лотошников, первые киоски...
Леня вдруг поднялся с кресла, подошел к своему массивному столу и достал из ящика несколько фотографий. Одну из них протянул мне: он стоял в окружении троих крепких парней, спортивном костюме, с грозным видом.
- Вот посмотрите, из летописи первых "наездов? - храню как талисман, - сказал Леня. Он задумался и снова заговорил: - Знаете, все-таки тогда было относительно спокойное и мирное для нас время. Тогда на Рижском, рынке зарождались и наши первые тусовки. Делить было пока нечего, не наступило еще время передела... Не было никаких заказных убийств, взрывов, автоматов, пистолетов, и если происходили какие-то разборки, то они заканчивались либо кулачными боями, либо в ход шли дубинки, бейсбольные биты и нунчаки. Хотя, впрочем, недалеко от Рижского рынка, на Маломосковской улице, у известного кафе - название я уже забыл - возник спор в отношении одного коммерсанта между, кажется, ребятами с Мазутки, в основном живущими на соседней улице Павла Корчагина, и, по-моему, останкинской братвой, и они в это кафе бросили несколько бутылок с зажигательной смесью. Но никто не пострадал, только помещение частично выгорело, и люди отделались легким испугом...
Леня вдруг умолк, я обернулся к двери. В кабинет вошел капитан милиции. Малоприятные мысли мелькнули в голове: неужели пришли арестовать Леню?
- Все нормально, - капитан обратился к Лене, - разрешение вам выдали.
- Хорошо, - сказал Леня, - поговорим позже. Вот видите, - обратился он ко мне, - кто у нас работает? Бывший мой опер из Люберец. Я его к нам в банк взял начальником охраны. Он ездил к своим за разрешением на дополнительное оружие и специально надел свою ментовскую форму...
- А скажи, - я попытался продолжить прерванный разговор, - как расширялись границы, как ты говорил, родины рэкета? Ведь потом не только на Рижском рынке, а по всей Москве прошла волна рэкета. Писали уже о рэкетирском беспределе. Обыватели, которые рэкет и в глаза не видели, приходили в ужас, завидев парней крепкого телосложения в спортивных костюмах.
- Кстати, эти дурацкие самопальные "адидасовские" костюмы рэкетиры сменили потом, к началу 90-х, на короткие полупальто, ходили с короткой стрижкой "под нуль". Но это была не просто мода, а как бы психологический прием воздействия на будущих наших потенциальных клиентов. Так вот, да, кооперативное движение развивалось, постепенно вышло с площади Рижского рынка. Были заняты улицы, площади, переулки, появились лотки, разные коммерческие структуры. В моде еще были видеосалоны, платные туалеты. Вот тогда братва стала предлагать "крышу" коммерческим предприятиям. Много ходило разных мифов, и один из них я хочу развеять. Это миф о криминальной карте Москвы. Говорят, что все районы Москвы закреплены за теми группировками, которые в основном живут в этих районах. Например, Ленинский проспект считается почемуто закрепленным за солнцевской и ленинской группировками. На самом деле это далеко не так. Конечно, "право первой ночи" принадлежит тем, кто придет первым к коммерсанту. А у коммерсанта уже может быть своя "крыша". Тогда ему говорят: "Назови, с кем работаешь". Если возникает какое-либо подозрение, что нас обманывают, то мы через коммерсанта назначаем его "крыше" стрелку, на которой сразу определяется, является ли коммерсант свободным или он уже работает с кем-либо. Вот тогда и родился первый девиз братвы: "Нам чужого не нужно, а свое не отдадим". Так что утверждение, будто районы Москвы закреплены за какими-то определенными группировками, неверно. Один коммерсант может иметь "крышу" из четырех группировок, мне даже известен случай, когда один вещевой рынок держали семнадцать московских группировок, в разных долях конечно.
- Были у вас, наверное, какие-то подходы, приемы, чтобы установить отношения с коммерсантом, выйти на него? Как они на вас реагировали?
- У разных коммерсантов к нам отношение тоже было разное. Конечно, прибегали мы и к жестким формам "наезда". Подъезжаем, говорим: "Давай плати, лох". И он платил. А те, кто не соглашался, подвергались нашему прессингу. Благо учебные пособия у нас были хорошие, те же художественные кинофильмы. Были популярны паяльник и батареи с наручниками, которыми мы пристегивали клиента. Случалось, вывозили его в лес или закрывали в подвале. После небольшой обработки "в легкую" с избиением клиенты соглашались платить. Платили обычно двадцать - тридцать процентов от прибыли.
