Социальные работники переглянулись.
— Я — Марк Данн, — профессиональным тоном представился мужчина. — Социальный работник, органы опеки, — добавил он и прервался, пытаясь уравновесить количество информации, известное собеседникам друг о друге. В конце концов, Лоррейн ведь назвала свою должность — инспектор уголовной полиции.
— С ней все в порядке? — поинтересовалась женщина, подтверждая, что хотя бы она точно знала, о ком идет речь. — Да, кстати, я — Тина Кент. Социальный работник и по совместительству девушка-грузчик. — И она улыбнулась.
— К несчастью, на Карлу напали этим утром. Именно поэтому я здесь. — Черты Лоррейн исказились тем же страдальческим выражением, что внезапно появилось на лицах сотрудников органов опеки, и она кивнула в сторону пары офисных кресел.
Марк и Тина тут же рухнули в них, а Лоррейн уселась на угол стола.
— Она?.. — нерешительно произнесла Тина.
— Карла жива, но в тяжелом состоянии. К несчастью, ребенок умер.
— Боже мой… — Тина потрясенно закрыла рот ладонью.
Марк вздохнул и уронил голову на руки.
— На Карлу напали в ее квартире. Тревогу подняла подруга. Собственно, она спасла ей жизнь.
— Господи… — тихо вымолвил Марк. — Мы давно не виделись с Карлой, потому что некоторое время назад ей исполнилось восемнадцать.
Лоррейн почувствовала, что он очень тонко, деликатно умывает руки.
— А раньше Карла действительно была одной из наших подопечных, — добавил Марк. — То попадала в поле нашего зрения, то исчезала, жила в приемных семьях, что-то в этом роде.
— Но ведь она снова привлекла к себе наше внимание, вспомни, Марк. Несколько месяцев назад. — Тина говорила тихо, словно пытаясь исключить Лоррейн из обсуждения конфиденциальной информации. — Когда забеременела.
Последние слова Тина произнесла почти беззвучно, одними губами, обращаясь только к коллеге.
— Учитывая подноготную Карлы, могу предположить, что ваши усилия были сосредоточены на ее будущем ребенке, — вклинилась Лоррейн.
Тина кивнула, все еще свыкаясь с ужасным известием:
— Да, ее образ жизни явно не способствовал воспитанию ребенка. Мы работали с ней, чтобы наладить ее жизнь, подготовив к рождению малыша. Если бы Карле не удалось исправиться, нам пришлось бы вмешаться.
Тина вспотела. Она размотала свой толстый шарф. Щеки ее слегка покраснели, и она, задумавшись, запустила пальцы в волосы.
— Мы все занимались ею многие годы, — добавила Тина дрожащим голосом.
— Если не ошибаюсь, последний раз она виделась с тобой или Клаудией, так, Тина? — уточнил Марк.
— Со мной. Карлу закрепили за мной, когда врач сообщил нам о ее беременности, — выпалила Тина в отчаянии, словно все произошло исключительно по ее вине. Бедняжка уже чуть не плакала. — А познакомилась я с Карлой, когда ей было лет восемь. В то время я как раз стала квалифицированным специалистом, и ее дело было для меня одним из первых. Ее жизнь в семье оказалась просто ужасной. Извините, я на минутку. Простите.
Тина выхватила несколько бумажных носовых платков из стоявшей на столе коробки и, сделав несколько шагов к двери, вдруг потеряла самообладание и сломя голову бросилась прочь из комнаты. Ее шаги эхом отозвались в безлюдном коридоре, а рыдания, пока она мчалась к уборной, становились даже громче.
— Неделя выдалась тяжелой, — пояснил Марк.
«И не говорите!» — подумала Лоррейн.
— Вы упомянули о том, что делом Карлы занималась сотрудница по имени Клаудия. Мне нужно поговорить с каждым, кто имел отношение к этому случаю. Важно получить как можно более ясную картину того, с кем была знакома Карла, с кем она дружила, как проводила время. И все в таком духе. Мы не хотим что-нибудь упустить.
— Нет проблем, — заверил Марк. — С Карлой все будет в порядке?
— Пока рано об этом говорить. Мы хотели с ней побеседовать, но она еще не пришла в себя. У нее очень тяжелые травмы.
Лицо Марка скривилось.
— Я работаю в социальной сфере почти тринадцать лет. Меня уже ничего не удивляет.
В офис вернулась Тина.
— Прошу прощения, — твердо произнесла она, чересчур сильно подчеркивая то, что взяла себя в руки. — Я была в очередном отпуске, когда Карлу поначалу вывели из-под нашей опеки. Ей дали муниципальную квартиру, и все, казалось, налаживалось. А потом, несколько месяцев назад, врач Карлы сообщил нам о ее беременности и о том, что Карла по-прежнему употребляет наркотики. Он же рассказал нам о ее неустойчивом психическом состоянии. Карла не из тех, кто будет бороться, если можно так выразиться.
Судя по всему, Тина успела подготовиться к разговору.
— Так в поле нашего зрения снова оказалась Карла — или, скорее, ее будущий ребенок, — добавила она.
— Мне бы хотелось, чтобы вы составили список всех, с кем, по вашему мнению, она общалась. Вспомнили все места, в которых она часто бывала, сообщили, где она достает наркотики, абсолютно все, что каким-либо образом связано с ее жизнью. Даже если вы не уверены, относится ли к делу та или иная информация, пожалуйста, включите в этот список все, что вам известно. Не знаю, сможет ли Карла прийти в себя и помочь.
Марк и Тина кивнули.
— И еще мне нужно просмотреть ее личное дело, — решительно заявила Лоррейн.
— Я могу попытаться найти его, — ответил Марк. — Хотя сейчас это будет довольно сложно. — Он обвел рукой царивший в офисе беспорядок.
— Думаю, личное дело у Клаудии, — взволнованно бросила Тина Марку. — Она вела это досье вместе со мной, и я почти не сомневаюсь, что оно у нее. Правда, сегодня Клаудия чувствовала себя неважно. Она уехала домой прямо с совещания. Думаю, она и завтра останется дома.
— А вы не могли бы дать мне ее адрес? Я съезжу к ней домой, — попросила Лоррейн.
Пара соцработников закивала, и Тина с готовностью кинулась на помощь, став ощупью искать на столе ручку и бумагу. Лоррейн знала, что сотрудники отдела опеки регулярно работали в тесном сотрудничестве с полицией — просто обычно взаимодействовали не с ее отделением и не по столь тяжким преступлениям.
Лоррейн повернулась, чтобы уйти, но в последний момент вдруг задержалась.
— Полагаю, имя Салли-Энн Фрайт ничего вам не говорит, не так ли?
Марк с Тиной переглянулись и на мгновение задумались.
— Только то, что о ней говорили в новостях, — ответила Тина. И тут ее глаза округлились, словно ей удалось прочитать мысли детектива.
— Спасибо, — на ходу бросила Лоррейн и поспешила удалиться прежде, чем они смогли засыпать ее вопросами. — Я сама найду выход.
Когда она вернулась с работы, дом был полон девочек-подростков. Четверо растянулись в гостиной, задрав ноги в туфлях прямо на диван, поставив себе на живот миски с чипсами и выстроив банки кока-колы в линию на ковре на расстоянии вытянутой руки. С экрана телевизора вопило какое-то кино. Еще две девочки, которых Лоррейн не знала, лениво поздоровались с ней с высоты лестницы, где хихикали, склонившись над экраном айфона, в то время как еще одна компания собралась на кухне. Они теснились вокруг плиты, колдуя над большой кастрюлей, из которой исходил довольно приятный аромат.
Лоррейн бросила сумку и ключи на кухонный стол. Она уже снимала пальто, когда Грейс обернулась с деревянной ложкой, зависшей на полпути ко рту.
— Мама, — оживленно произнесла дочь, — хочешь немного карри? Мы сами его приготовили!
«Ну надо же, словно ничего ужасного между нами и не произошло!» — гневно пронеслось в голове Лоррейн.
— Но как же насчет… — Лоррейн резко смолкла. Она чуть не сказала: «Но как же насчет твоих планов переехать, бросить школу, выйти замуж? И этого проклятого разговора по душам, о котором мы договаривались?»
— Пахнет аппетитно, — вместо этого похвалила Лоррейн. — Съем потом чуть-чуть, если хватит. — Она выглянула в прихожую. — Нужно накормить гостей.
— Ох, ты про это? Ну да. Ты ведь не против, мама? Я сказала, что ты круто отреагируешь. Понимаешь, мы победили. 12:4. Это был классный матч!
— Ага, мы их разделали в пух и прах! — подхватила девочка с полным ртом брекетов. Даже при том, что она переоделась, сняв спортивный костюм, ее кожа все еще блестела от пота, а ко лбу прилипли пряди темных волос.
— Клево, — оценила Лоррейн, смутно пытаясь «реагировать круто». Она не понимала, как Грейс может вести себя так, словно ничего не произошло: дочь, безусловно, осознавала, что собиралась сломать себе жизнь. — Но при условии, что все это будет убрано к половине десятого.
Обе знали, что это означало спровадить всех к назначенному времени, иначе будут неприятности. Но, судя по дерзкому выражению лица Грейс, она не собиралась подчиняться.
Лоррейн поспешила открыть бутылку вина. Она пообещала себе неделю детокса в самое ближайшее время, изрядно повеселив Адама, когда сказала ему об этом сегодня в машине. Лоррейн взяла бутылку и стакан наверх, чтобы спастись от девичьей кутерьмы. Она решила, что поест позже, возможно, с Адамом, если он вернется домой не поздно, и они вдобавок смогут поговорить за ужином.
