– А какая там зарплата? – поинтересовался Валерий Иванович.
– Я не буду в штате, работать предложено по контракту, как приват-доценту. Все желающие слушать лекции оплачивают весь курс, и большая часть этих средств станет моим гонораром. Кроме того, Кадилов уверял, что курс лекций можно издать книгой и защитить докторскую.
– Ну что ж, приятные новости, – обрадовался адвокат, – на горизонте мировая слава!
Но Лена покачала головой:
– Приятная новость только одна: мой муж на свободе. А в Штаты я не поеду, потому что эта поездка минимум на полгода, а как же я оставлю здесь Колю и сына?
Разговор после этого длился недолго. Валерий Иванович с Асей отправились в смежную квартиру, но не через шкаф, а спустились по лестнице, как полагается. Лена начала убирать со стола, Николай остановил ее:
– Потом…
Через час, когда небо за полупрозрачными шторами начало гаснуть, раздался еще один звонок. Отвечать не хотелось, тем более вылезать из постели. Но мобильник не унимался. Зворыкина поднялась и посмотрела на экранчик – это опять был Кадилов. Пришлось отвечать.
– Что-то случилось, Максим Максимович?
Но совершенно незнакомый голос произнес:
– Простите, но мы тут телефон нашли, а вы были последней, с кем абонент связывался. Просто хотели узнать, кому аппарат принадлежит. Это оперуполномоченный Гаврилов.
– Это телефон профессора Кадилова, – ответила Лена и вдруг все поняла. – С ним ничего не случилось?
Максим Максимович вышел из магазина и направился к парковке. Пакеты с провизией оттягивали руки. Кадилов подумал, что, когда он вернется домой, надо будет что-то приготовить. Можно, конечно, поужинать в ресторане, но утолять голод у всех на виду – не самое большое удовольствие. Давно следовало подыскать нормальную домработницу. Кадилов несколько раз обращался в агентство, ему присылали опытных женщин, но все они оказывались пятидесятилетними толстухами, и есть приготовленные их руками блюда Максиму Максимовичу не хотелось. Пускать таких женщин в свой дом означало смириться с тем, что ты не можешь найти себе молоденькую, пусть не такую опытную в кулинарии, но зато возбуждающую аппетит. Бывшая жена Нина Яхно готовила хорошо, причем делала это всегда в одном белье или вообще ничем не прикрытая. Может, конечно, готовила она и средне, но кое-что ей определенно удавалось. Например, кольца кальмаров в кляре. Получались аппетитные пончики с кальмаром внутри. Делала она их много, вдвоем они выпивали бутылку испанского вина – чаще всего «Риоха». Поцелуи Нины потом были долгими и пахли пересушенным на солнце черным виноградом…
Сегодня она позвонила и в который раз поинтересовалась, привезет ли он с собой Зворыкину. Пришлось пообещать, и только сейчас Максим Максимович начал размышлять, зачем ей Лена. Зворыкина нужна ему самому, и не только как первоклассный специалист: в ней есть все, что должно быть в женщине – в женщине, о которой он когда-то мечтал. С годами сидевший в нем мечтатель превратился в реалиста и понял, что таких женщин не бывает. Да и Елену Александровну он разглядел не сразу: образованна, умна, схватывает на лету, обаятельна… Нет, пожалуй, даже красива, причем красота в ней какая-то скрытая, робкая, словно стесняется проявить себя во всем блеске. И сексуальность!
Пакеты оттягивали руки. Кадилов подошел к своему «Мерседесу» и увидел, что водительскую дверь невозможно приоткрыть, так близко кто-то поставил рядом грязную старую «шестерку». Водитель развалюхи сидел за рулем. Это был парень лет двадцати пяти.
Максим Максимович поставил пакет на асфальт и осторожно постучал ладонью по крыше грязной машины.
– Уважаемый, отгоните машину. Мне же не залезть внутрь.
Дверь открылась, водитель вышел из «шестерки», тут же распахнулась задняя дверь, и оттуда выбрался еще один рослый парень. Он начал обходить Кадилова.
– Ребята, вы что, не слышите, что вам говорят? – громко спросил Максим Максимович, стараясь привлечь внимание находящихся на парковке людей. В конце концов, в супермаркете есть сотрудники охраны, но вполне возможно, что они не выскочат помогать, а если что-то произойдет, вряд ли успеют добежать. В любом случае конфликт может кончиться плохо.
– Дайте я вам помогу, – вдруг сказал тот, кто прежде сидел за рулем, и протянул руки к пакетам.
– Вы бы машину свою отодвинули…
В ту же секунду что-то сильно ударило Кадилова в бок, и острая боль пронзила все тело. Мир качнулся, но Максима Максимовича подхватили под руки и опустили на землю. Он лежал, понимая, что происходит, хотел крикнуть, но не было сил пошевелить губами. Чьи-то руки шарили по его карманам, достали связку автомобильных ключей и документы на «Мерседес», бумажник, еще что-то. Потом его оторвали от асфальта и впихнули на заднее сиденье пропахшей бензином грязной «шестерки». Боль стала еще сильнее. Кадилов осознавал, что будет дальше, почему темнеет в глазах и холод пробирается под одежду… Из последних сил он ухватился за ручку двери, попытался приоткрыть ее, чтобы выбраться из машины, но не смог этого сделать. Увидел отъезжающий в сумерки «Мерседес», почувствовал, как тронулась с места машина, в которой он умирал на заднем сиденье, хотел закричать, но уже не от боли, а от страха перед тем, что сейчас неминуемо произойдет. Но не успел. Наступила ночь.
Старую «шестерку» обнаружили случайно. Во дворе расселенного и обреченного на снос дома оставался ржавый мусорный контейнер, переполненный разным хламом. За ним-то и приехал погрузчик. За контейнером стояла немногим отличавшаяся от своего соседа ржавая машина. Водитель погрузчика подошел к ней, потрогал капот – он был еще теплый, потом заглянул внутрь. Начал обходить «шестерку» и обнаружил лежащего на заднем сиденье человека. По тому, как лежал этот человек, почти сползший с пассажирского дивана, водитель погрузчика понял, что перед ним труп, и тут же позвонил в полицию. Дежурная машина подскочила очень быстро. Сразу увидели смертельную рану, нанесенную ножом. Труп обыскали. При нем не было документов, в кармане дорогого пиджака обнаружили совсем немного денег мелкими купюрами и мобильный телефон. После чего набрали номер последнего абонента, которого вызывал убитый незадолго до смерти.
Приехать опознавать Кадилова Лена наотрез отказалась. Вместо этого она продиктовала номер Рейнгольда, который был знаком с Максимом Максимовичем много лет и ошибиться не сможет. После чего позвонила Дмитрию Натановичу сама, но его телефон был уже занят.
Утром Лена залезла в платяной шкаф и постучала в заднюю стенку. Никаких звуков за ней не было слышно. Подошел муж и помог отодвинуть фанерную перегородку. Лена постучала уже по другой стенке, такой же. И она почти сразу поехала в сторону. По другую сторону стояла Ася.
– Мне надо съездить туда, откуда вы меня забрали, – сказала Зворыкина.
Ася возражать не стала. Они спустились вниз и вышли на улицу. Вернее, вышла сначала Ася, села уже в другой автомобиль – не на котором они прибыли вчера. Потом девушка махнула рукой, и только тогда из подъезда вышла и Лена. А когда села в автомобиль, сказала, что не понимает, почему вокруг нее столько смертей.
– Не бойтесь, – попыталась ее успокоить подруга Валерия Ивановича.
– Да я сама не понимаю, боюсь или нет. Колю выпустили, и я радуюсь. Просто не по себе как-то, что люди вокруг гибнут. Кто-то стрелял в напавшего на меня грабителя, до того – Рита Ковальчук, теперь вот Максим Максимович… Кто-то их убил, и непонятно за что…
Подруга Валерия Ивановича слушала, но что думала по этому поводу, понять было невозможно: она следила за дорогой, не поворачивая головы, и по обыкновению молчала. Когда прибыли к дому Ковальчук, Ася оглядела пустой двор и только после этого заглушила мотор. В подъезд она вошла первой, а Лена следом. Поднимались по лестнице пешком, на одной из площадок между этажами сидел молодой человек, лет тридцати или около того. На нем был черный костюм и белая рубашка без галстука. Рядом стояла небольшая спортивная сумка. Ася взмахом руки остановила Лену. Но молодой человек слез с подоконника и поздоровался:
– Здравствуйте, Елена Александровна.
Этого человека Лена видела впервые в жизни. Возможно, когда-то давно они мельком и встречались, но не разговаривали – это точно.
Она ответила на приветствие и спросила:
– Мы знакомы?
Молодой человек покачал головой и тут же назвал себя:
– Я Леня Курасов.
Это имя ничего Зворыкиной не говорило. Она посмотрела на Асю. Но молодой человек продолжил:
– Я был тогда на кладбище, когда Риту хоронили. Видел вас, но не подошел.
– Вы Ленчик! – догадалась Лена, вспомнив рассказ матери Риты Ковальчук о друге ее дочери. – Давно в городе? Где вы остановились?
