Мартин что-то ответил оппоненту на своем языке.
— Накатишь немного? — спросил у Леши Эквадор.
— Нет, спасибо.
— Херово? — он был крайне лаконичен.
— Сегодня бодрячком.
— Тогда что мешает немного затуманить мозг?
— Вот этого и не хочу. Он скоро умрет, и я даю ему шанс работать на полную.
— Я бы на твоем месте пил, не просыхая.
— Ты и на своем именно это делаешь, — рассмеялся Земских. — Ну что, пойдем? Уже без четверти одиннадцать. Можно выдвигаться.
— Эй, ковбой, попридержи коней. Я вкусил только один фужер божественного напитка.
— Цветы завянут.
— Еще надерем.
— Тогда двигайся. Я в чистом.
Боцман опустил ноги на палубу, давая Леше сесть.
— А в борделе кормят? — спросил он, угнездившись на шезлонге.
— Ты есть хочешь?
— Ага.
— Персик будешь? У меня с собой. — Он указал на пакет.
— То есть не кормят?
— Почему же? Там есть кухня. Но в трезвом уме есть то, что на ней готовят, не рекомендую.
— Тогда давай персик.
— Сам возьми.
Земских дотянулся до пакета и вынул крупный, спелый, но чуть побитый фрукт. Требовалось бы его помыть, но было лень снова спускаться в трюм, и Леша просто содрал с персика кожу.
— Я после нашего с тобой разговора задумался, — сообщил боцман. Второй «фужер» был наполнен и рассмотрен на свет. Для Земских пластиковый стакан содержал в себе мутную бурду, а Эквадор видел хрусталь, в котором плескалась рубиновая жидкость многолетней выдержки. — Ну, когда ты про жену мою будущую фантазировал, детей… И подумал я, а почему не попробовать? С Кончитой у нас тесная связь. Если я хожу в бордель, то выбираю ее, хотя есть девочки и подешевле. Когда прихожу я, она выбирает меня. То есть отказывается от более выгодных предложений, понимаешь?
— Это любовь, Эквадор, — заметил Леша без всякого сарказма. Что он мог знать об этом чувстве? У всех оно по-разному проявляется. Судить не ему.
— Что-то похожее на нее.
— Ты готов жениться на Кончите?
— Предложить ей это, — поправил его боцман, с наслаждением отхлебнув портвейна. — Понятно, не штамп в паспорте, кольца, фату и все дела…
— А что же?
— Серьезные отношения. Хочу, чтоб она стала моей. Готов забрать ее из борделя.
— Куда? Ты живешь на «Бывалом».
— Хату снять не проблема.
— Эквадор, ты такой дурачок.
— Чего? — грозно насупился боцман. И кулаки сжал. А каждый из них был размером со средний арбуз.
— В сердечных делах дурачок похлеще меня, а я тот еще простак. Даме надо сразу предлагать максимум. То есть штамп в паспорте, кольца, фату и все дела. На меньшее мало кто согласится. Тем более самая востребованная девочка из лучшего борделя города.
Эквадор разжал кулаки. Задумчиво почесал лысину.
— Думаешь?
— Уверен. Вспомни фильм «Красотка». Героине Джулии Робертс предлагали снять хоромы в Нью-Йорке, шофера дать, а она отказалась. Но стоило Гиру к ней по лестнице с куцым букетом в зубах забраться, так она сразу поплыла. Им сказка нужна. С рыцарем, что взберется на башню.
— Букет у нас есть, — сразу приободрился Эквадор. — Но бордель в подвале, так что я подняться не могу, только спуститься.
— Да я условно.
— Слушай, давай не будем события торопить? Я только начал все это обдумывать, а ты на меня насел.
— Эквадор, жизнь коротка. Она может пройти, пока ты думаешь. Вот тебе пример. — Леша стукнул себя кулаком в грудь. — Да и тебе долгих лет не нагадали. Спеши жить настоящим.
— Ты прав! — Боцман залпом выпил портвейн и решительно встал. — Пошли жениться.
* * *
Земских совсем иначе представлял бордель. Впрочем, как и киношники.
Когда Леша и Эквадор спустились в подвал, миновав железную дверь с окном, в которое выглядывал не мордоворот с бритым черепом, а бабулька в седых кудельках, то попали в обычный бар. Он даже был похож на «Пир» — излюбленное заведение старшего Земских.
За стойкой стоял улыбчивый старик с залысинами и длинными седыми волосами. Они ниспадали на плечи и чуть завивались на концах. Леше старичок напомнил рокера из восьмидесятых, состарившегося, но не растерявшего задор.
— А вот и мой любимый клиент, — еще шире улыбнулся бармен, завидев Эквадора. — Приветствую тебя и товарища.
— Здорово, Карл. Это Леха, мой друг и коллега.
— Очень приятно. Присаживайтесь.
— А что пусто так? — Боцман плюхнулся на табурет возле стойки.
— Сам не догадываешься?
Эквадор пожал мощными плечами.
— В порту полиция шерстит, — озвучил предположение Леши хозяин борделя. — Все попрятались. Если дела об убийстве не закроют в ближайшее время, нам придется закрыться. На одном баре денег много не заработаешь. Кстати, будете что?
— Давай кофейку нам.
— Тебя, Эквадор, я знаю, ты не любишь напитки, приготовленные не тобой, а твой товарищ такой же?
— Ага, я его покусал, как зомби! — И оскалил зубы. — Карл, не хотим мы твоего пойла. Девочек нам предоставь. И сделай скидочку. Потому что мы единственные клиенты.
— Ребята, не вопрос. Возьмете всех, закрою заведение, и будете тут как хозяева.
— И сколько их?
— Четверо всего. На каждого по паре. Для таких молодых, здоровых, закаленных это же сущая ерунда, так?
— А то, — не стал спорить Эквадор. — Главное, чтоб моя среди них была.
— Кончита тут. Прихорашивается.
— А остальные кто?
— Лизетта, Монро и одна новенькая. Зовут Бэмби.
— Как олененка?
— Да. Юная, трепетная, невинная…
— Скажи еще девственница.
— Почти.
Карл, хитро улыбнувшись, поставил перед клиентами кофе. Он так быстро его приготовил, потому что не варил, а растворил порошок в чашках.
— Что у тебя за куст с собой? — поинтересовался Карл.
— Это букет.
— Оригинальный, — нашелся тот. — Так что, берете всех? Скидка огромная. Я никого больше до вечера не пущу, сам уйду, ключи Кончите оставлю.
— Лех, деньги есть?
Земских кивнул, а затем пожал плечами. При себе у него имелась сумма небольшая, пять тысяч, и он не знал, хватит ли этого, чтобы выкупить половину девочек на несколько часов, пусть и со скидкой.
— Давай, — сказал Эквадор.
Земских вытряс из кармана все, что было.
Боцман взял деньги и ушел с Карлом в подсобку, чтобы все обсудить. Тот на самом деле оказался хромым. Припадал на левую ногу так, что длинные седые волосы раскачивались как маятник.
Оставшись в одиночестве, Леша стал пить кофе. Это был вполне приличный растворимый порошок, и, можно сказать, он получал удовольствие от напитка.
Когда чашка опустела, из-за двери, что вела в какое-то неведомое помещение, выплыла женщина.
Леша сразу понял, что перед ним Кончита.
Эквадор описал ее правильно: кудри во (до талии), попа во (большая, и он называл ее пятую точку погрубее) и кожа смуглая, как у мулатки. Земских не назвал бы ее красивой. Груба, вульгарна и выглядит старовато, но в Кончите совершенно определенно была первобытная страсть, что так привлекает самцов, и доброта, которая, как думалось Земских, покорила Эквадора. Лично он бы, описывая лучшую девочку в притоне хромого Карла, в первую очередь отметил ее глаза. Не волосы, задницу или кожу. Леша был неравнодушен к зеркалам души. Он реагировал именно на глаза. И у Кончиты глаза были огромные, влажные, наполненные пониманием и добротой.
— Вы мне нравитесь, — не сдержался Леша и выдал эту фразу подошедшей к бару Кончите.
— Ты мне тоже, малыш, но сегодня я занята. — Она потрепала его по голове и взобралась на соседний табурет. Пышные ягодицы свесились с обеих сторон, а из-под короткого платья показалась резинка чулок.
— Я знаю. Эквадор — мой друг. Я пришел с ним.
— А, ты тот малахольный, что бросил престижную работу в Москве, чтобы стать матросом?
— Да, это я, — не стал возражать Леша.
— На идиота вроде не похож, — просканировав Земских взором, вынесла вердикт Кончита.
— А так? — Он состроил дебильную рожицу.
Женщина шутливо треснула Алексея по затылку, затем спросила:
— Что это за веник?
Естественно, речь шла о букете, который Эквадор принес для своей королевы. Он лежал на полу рядом с пакетом, в котором покоился портвейн. Цветочки успели подвять, а листья скукожиться. Хотя и до этого веник выглядел не лучшим образом.
— Это экзотическая икебана для леди, — завернул Земских.
— Чего? — не стала облегчать ему жизнь Кончита.
— Букет для вас. От Эквадора. Между прочим, штучная работа известного флориста. Эксклюзив.
— По-моему, куст, сорванный в палисаднике.
Леша готов был и дальше, как говорят в народе, нести пургу, но тут распахнулись сразу две двери. И в бар хлынули люди. Поскольку зал был крайне мал, пять человек его заполнили чуть ли не сразу.
