– Ну, как продвигается роман? – поинтересовалась она.
– Помаленьку. – Внутренне, я весь сжался.
– У тебя осталось три дня, так что пошевеливайся.
– Три дня?! – Я был поражен. С моей бывшей одноклассницей не соскучишься.
– Разумеется, я понимаю, что творческий процесс – дело тонкое, но мы получили второй заказ, и времени практически не осталось. Между прочим, у меня сегодня побывал Васельцов, которому я поручила подготовить доклад о производительности труда при написании детективных романов, и выяснилось, что небезызвестный тебе автор Жорж Сименон клепал свои труды о Мегрэ в среднем по штуке в неделю.
– Но…
– Я прекрасно понимаю, что ты – не Сименон. Поэтому даю тебе не одну неделю, а… – ее взгляд непроизвольно скользнул по лежащему на письменном столе калькулятору, – две.
Видимо, по ее начальственному мнению я тянул ровно на половину Сименона.
– Но…
– Две недели истекают через три дня. Если тебе интересно, могу сообщить, что новый клиент, как и первый, проживает в Берлине…
– В Берлине!?
– … и в деле так же, как и в первом случае, каким-то образом фигурируют аэрозолевые красители…
– Аэрозолевые красители!?
– … так что можешь не принимать близко к сердцу, ничего принципиально нового тебя не ожидает. Правда, после того вашего знаменитого расследования твой напарник Джаич никак не придет в себя – в настоящий момент находится на излечении в Варне: принимает, видите ли, минеральные ванны на Золотых Песках, – и тебе придется действовать одному, но, учитывая наработанные навыки…
– Только не в Берлин! – взвыл я. – Лучше уж в Равалпинди, Гвадэлупу, Иакогамму, Магадан, на Землю Франца Иосифа…
Однако это был крик вопиющего в пустыне.
Я вернулся к себе в кабинет и уселся за компьютер. В памяти всплыл образ Пью Джефферсона – единственного возлюбленного Лили. Ведь именно ради него Лили затеяла тогда всю эту кашу с детективным бюро. Но Пью погиб, погиб именно в Берлине. А Лили решила все оставить, как есть. Будто бы в память о нем. Так что наше бюро, по сути, – памятник Пью Джефферсону, американскому сочинителю детективных романов.
Итак, у меня есть три дня. Восхитительно! Просто восхитительно! Я принялся что было мочи барабанить по клавишам компьютера. «Вам надобно песен? Их есть у меня.»
Прошло три дня, и я поставил точку. Включился «Хьюллет-Паккард», изрыгая из своего нутра листы бумаги с плодами моей графоманской деятельности.
Я доставил рукопись Лили и взамен получил кое-какие подробности предстоящего расследования. Нужно сказать, что эти сведения меня несколько успокоили: слишком уж все выглядело безоблачным. Я воспрянул духом и отправился в кафе «Блудный сын», постоянным клиентом которого являлся с момента его открытия. В Лиловом зале у меня даже имелся «собственный» столик. Стоило мне появиться, как официантка по прозвищу Барсик тут же кошачьей походкой устремилась в мою сторону, на ходу извлекая из кармана передника блокнот и ручку. Кстати, перламутровую ручку, на колпачке которой в бесстыдной позе застыл голый мужчина, подарил ей именно я.
Раньше я мог просто ограничиться короткой фразой: «Как обычно», чего было вполне достаточно, но с недавних пор кафе резко изменило свой имидж, заменив блюда французской и голландской кухни на национальные: русские и украинские. Сказывался наплыв в город различного рода иностранцев.
Не могу сказать, чтобы еда стала менее вкусной, просто исчез элемент экзотики. Ну, да ладно, другой экзотики в жизни становилось все больше. Я сделал заказ.
Для начала Барсик принесла бокал пива. Не успел я пригубить, как обнаружил, что нахожусь в компании собственных фантомов Тролля и Малышки. Со временем их поведение становилось все более раскрепощенным. Поначалу они возникали лишь, когда я находился в состоянии релаксации. («Я совершенно спокоен… По всему моему телу разливается тепло… Я не одинок в этом мире, у меня есть Малышка…») Затем успешно освоили пространство моей квартиры. И вот теперь могли запросто объявиться в любой географической точке, где бы я ни оказался.
Малышка, как и всегда, была прелестна. Я чмокнул ее в губы. От нее пахло морем и Грецией. Я совершенно точно ощущал это, несмотря на то, что самому в Греции никогда бывать не приходилось.
Тролль с недавних пор полностью сменил свою экипировку. Ну как же! Он ведь теперь как бы партнер самого Миши Крайского! Выдающегося детектива! На голове его красовалась огромная шляпа, сползающая на уши, во рту – дымящаяся трубка, а маленькое тельце терялось в необъятном плаще, фалды которого, когда он шел, волочились по полу.
Нужно сказать, что функции Тролля и роль его в моей судьбе мною постепенно переосмысливались. Поначалу я воспринимал его исключительно как Цербера, стоящего на страже моего призрачного счастья. Причем, призрачного – в прямом смысле слова. Призрачное счастье, как счастье с призраком. Читай – Малышкой. Мне казалось, что основная его задача заключается в том, чтобы в жизни я Малышку никогда не встретил. Но вот судьба моя сделала зигзаг, и Тролль неожиданно проявил себя в новом качестве: ближайшего помощника, даже секретаря. И это не замедлило сказаться на отношениях между самими фантомами. Если раньше при случае Малышка вставала на защиту Тролля, то теперь в ее поведении просматривалась откровенная ревность.
Оба фантома тоже изъявили желание выпить пива. Я щелкнул пальцами, подзывая Барсика.
– Еще две кружки.
Она с удивлением покосилась на ту, едва начатую, которая стояла на столе.
– Ты ждешь гостей? Я принесу свежее, как только они появятся.
– Принеси лучше сейчас.
– Сразу две?
– Сразу две. Маленьких.
– Я хочу большую кружку, как у тебя, – тут же запротестовал Тролль.
– Постой! – крикнул я вдогонку официантке. – Одну большую и одну маленькую.
– Хорошо.
Я закурил. Я курил мало, предпочитая английские фирмы: «Бенсон», «Ротманс», «Данхил». Сигаретный дым струйкой поднимался вверх, сливаясь с клубами маленького Везувия, клокочущего в трубке Тролля.
– Завтра выезжаем, – сообщил я своим призракам.
И вкратце посвятил их в курс дела.
А произошло следующее. Аэрозолевые красители очень популярны у немецких детей и подростков. Если вы окажетесь в Германии, то сразу обнаружите, что все заборы, павильоны у остановок общественного транспорта, а также стены домов густо измалеваны с помощью всевозможных баллончиков. Иной раз это просто какие-то надписи, иной – закорючины, кляксы, переплетение линий различной длины, толщины и цвета, встречаются рисунки, на которых можно кое-что разобрать, но чаще всего это напоминает альбом для рисования очень маленького ребенка. Не так давно с деловым визитом в столицу Германии из Америки прибыл крупнейший специалист по абстрактной живописи Стивен Голдблюм, остановился у одного из подобных рисунков и остолбенел. Рисунок оказался шедевром, самым настоящим шедевром! Потом с помощью все того же Голдблюма было выявлено еще несколько таких работ. В основном, в переходах метро. Их тщательно сделанные репродукции украсили страницы престижных журналов по живописи. Однако сами картины невозможно было соскоблить со стен и унести. Да и вообще, кто автор?! Подробное исследование, проведенное с помощью последних достижений науки и техники, позволило Голдблюму сделать вывод, что речь идет о совершенно неизвестном художнике, однако ни о возрасте, ни даже о половой принадлежности автора абсолютно ничего нельзя было сказать. И вот начались истеричные поиски. В них приняли участие все крупнейшие галерейщики Берлина плюс Голдблюм. Каждый стремился первым обнаружить загадочную личность, обретя тем самым дополнительную известность, популярность, но главное – контракт с правом представлять интересы гения на рынке живописи. Газеты пестрели предложениями одно заманчивее другого. За помощь в обнаружении художника были обещаны шестизначные цифры. Можно даже сказать, что на какое-то время столица живописи перекочевала из Парижа в Берлин. Но гений словно в воду канул. Некоторые из участвовавших в этом захватывающем художественном дерби галерейщиков обратились к услугам частных детективов. Решил последовать их примеру и Голдблюм. Будучи в прошлом нашим соотечественником, он обратился к Лили, с которой познакомился недавно на одном из светских приемов, устраиваемом яппи – клубом миллионеров.
– Итак, нам предстоит обнаружить загадочного гения, – закончил я свой рассказ.
– Но ведь это совершенно не криминальная история, – разочарованно протянул Тролль.
– Ты жаждешь крови? – уточнил я. – Ты ее получишь.
Барсик принесла на подносе два бокала пива и мой обед.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Малышка.
– Когда мы придем домой, я окачу его водой из нашей напольной вазы. – Тролль ужасно боялся воды.
– Мокрушник! – тут же завопил он.
