— Тебе, наверное, опять захотелось в больничке побывать, — язвительно пошутил Филя, а это был именно он.
— Ну, дорогой, ты перешел на личные оскорбления. Такого я простить даже такому многоуважаемому Беспределу не могу, — решительно заверил Сарафан. С его легкой руки слово «беспредел» стало уже второй кличкой Фили.
В процессе возникающей ссоры обе группировки подтянулись к конфликтующим. Посмотрев по сторонам, Филя, к своему удивлению, обнаружил, что его сторонников не прибавилось, а сторонников Сарафана было в два раза больше. Он верил в свою силу, с помощью которой всегда диктовал условия, а поэтому один новичок его напугать не мог.
— Длинный, ты чего подался к Беспределу? Или втихаря уже получил прописку в его гареме? — пошутил Жук.
— Как бы ты сам не оказался в моем гареме, — злобно огрызнулся Длинный, вызвав у своих сторонников острым ответом улыбки.
— Ребята, вспомните, кто мы есть, и кончайте бакланить. Я не хочу здесь общей драки, поломки инвентаря, я предлагаю многоуважаемому Филе показать мне, что он из себя представляет, а остальные присутствующие будут зрителями.
Беспредел стал понимать, что конфликт Сарафана с ним не случаен, а заранее подготовлен. Не зря же новичок ворковал с бугром. Но отступать Филя не собирался, тем более что со своей кодлой он был в проигрыше перед Сарафаном, тогда как один на один у них шансы уравнивались.
— Будем условия драки оговаривать? — оказавшись в кругу зеков, спросил Сарафан.
— У меня нет никаких условий, а есть одна цель, чтобы ты перекочевал в мой гарем, — пошутил Филя.
Филя не успел закончить последней фразы, как сильный удар в голову потряс его, и он кулем упал на пол.
Сарафан не стал бить лежачего противника, а отошел к двери барака, где имелось наибольшее пространство.
— Сами понимаете, шутка Беспредела была ко мне неуместна, — пояснил он зрителям.
Оправившись от удара и приняв угрожающую стойку, Филя стал надвигаться на Сарафана, который знал несколько приемов рукопашного боя и карате. По стойке Фили Сарафан понял, что главный его козырь в силе.
Приблизившись к Сарафану достаточно близко, Беспредел, вложив в удар всю свою силу, сделал выпад правой рукой в лицо Сарафана. Последний перехватил его руку в запястье, слегка потянул Филю на себя и, разворачивая, нанес ему короткий боковой удар в область почек. Филя вновь упал на пол, у него от боли выступили слезы на глазах.
Зрители поняли, что интересной драки не получилось и исход ее предрешен. Так думал и Сарафан, смотря на Беспредела, который, вновь поднявшись, униженно улыбаясь, стал подходить к нему.
Сарафан не стал бить его, а кистью правой руки слегка толкнул в лицо.
— Это тебе не с детьми управляться, козел с..й.
— Сарафан, завали его еще разок, — слышались голоса его сторонников, тогда как сторонники Фили хранили угрюмое молчание, по-видимому, сожалея о выборе своего авторитета.
Неожиданно для Сарафана и зрителей Беспредел нанес Сарафану сильный удар в грудь, пригвоздив его к стене, о которую Сарафан больно ударился головой, чем вызвал у своих противников оживление и надежду на лучший исход драки.
Вторым ударом в скулу Филя надеялся завалить Сарафана на пол и там добить, так как другого шанса у него не было.
Филя понял, что как боец он проигрывает натренированному Сарафану, который, схватив правую руку нападающего, развернувшись вместе с ним с легкостью фигуриста на льду, резко дернул Филю в сторону двухъярусных кроватей, которые смягчили падение Беспредела.
— Давай, Сарафан, кончай с Беспределом, а то он тебе еще чего-нибудь выкинет, — кричали ему его сторонники.
— Тихо, ребята, мы не в цирке, — охладил тот их пыл. — Сейчас буду делать концовку.
Когда вскочивший с кровати Филя бросился к нему, реагируя на все обманные движения, Сарафан, как бы поскользнувшись, развернулся и резко ударил Филю локтем в грудь.
Беспредел, сделав назад несколько шагов, упал.
— Дорогие зрители, концерт окончен, — театрально сообщил Сарафан под одобрительный рев своих сторонников.
— Нет, падла, концерт только начинается, — раздался голос Фили, на которого все уже перестали обращать внимание, а когда обратили, то с удивлением увидели, как он с огромным ножом, неизвестно как к нему попавшим, надвигался на Сарафана.
Все почувствовали, что действительно наступил финал.
— Сарафан, ты видишь, с чем он прет, — предупредил его Жук.
— Не слепой, — зло пробурчал Сарафан, впервые почувствовав для себя опасность. Метнувшийся к нему Валет выручил его, вложив в руку финку зековской работы с наборной пластмассовой ручкой.
Не ожидавший такого поворота в событии, Беспредел остановился, видя, что финка в руке Сарафана перемещается, как карандаш в кисти фокусника.
— Вы все здесь свидетели, что я не хотел его потрошить, но, по-видимому, придется, — злорадно прорычал Сарафан.
— Это мы посмотрим, кто кого, — уже не с прежним фартом ответил Филя.
Когда между ними осталось менее двух метров, когда Филя уже поймал момент, чтобы броситься в решающий бой, Сарафан молниеносным движением бросил финку в лоб Филе колодочкой вперед. Удар оглушил Филю, и он, как бык, закрыв глаза, стал мотать головой. Подскочивший к нему Сарафан нанес сокрушительный удар в голову. Филя кулем упал на пол.
Поднимая с пола свою финку и нож Беспредела, Сарафан пресек попытку нескольких сердобольных зеков поднять с пола Филю и оказать ему помощь.
— Я его ударил вполсилы, пускай полежит, скоро очухается, его кишки мне не нужны.
Отдавая ножи Валету, Сарафан громко сказал:
— Кореши, за что я наказал Беспредела?
— За Серого, чтобы не зазнавался, чтобы своих понимал, чтобы триппер не разводил, — слышались со всех сторон предположения.
— И за это тоже, но больше всего я наказал его за «подвиг», который он совершил на воле. Как можно у матери отнять ребенка, а потом с бульдожьей харей потребовать с нее деньги! На месте того ребенка мог оказаться любой из нас, из наших братьев или сестер.
— У наших матерей грошей не было, чтобы нас выкупать, а теперь нас и воровать никто не захочет да и не украдешь, — показывая на решетки, пошутил Жук.
— Мать у нас всегда была и будет святым человеком. И обогащаться на материнских чувствах мы не должны позволять никому. Всех фуфлыжников типа Фили будем опускать на низ. Теперь уважаемый Беспредел должен стать «голубым». Желающие помочь ему стать таким есть? — закончил говорить под хохот и рев своих сторонников Сарафан.
Бывшие сторонники Фили стали, как крысы, разбегаться в разные стороны барака, а сторонники Сарафана дружно ловили их под гогот и ржание, сводя счеты.
Лишь Сарафан и ближайшее его окружение были безучастны к происходящему в бараке.
— Валет, дай-ка мне назад финку, — попросил Сарафан.
— Зачем тебе вновь понадобилось перо? — с беспокойством поинтересовался Валет, вручая его Сарафану.
— Хочу проверить, не разучился ли я давать в лобешники.
Около них вновь стали собираться любопытствующие.
Сарафан, примерившись, через плечо резко метнул финку в оконный переплет, куда она мгновенно воткнулась.
— Не надо дурачиться, стекла побьешь, а на улице зима, — остановил дальнейшие попытки Сарафана бугор.
— Эксперимент закончен, — успокоил его Сарафан, отдавая нож Валету.
Сарафан ушел, заняв койку Фили.
Валет тоже покинул Сарафана, сказав ему перед уходом:
— Филя тоже мне задолжал, пойду получать с него долг…
Тут Сарафан обратил внимание на группу зеков, которые стояли в стороне от конфликтующих и спокойно беседовали между собой, безучастно наблюдая происходящее. Это были в основном те, кто отбывал наказание за хозяйственные преступления. Умея делать деньги и находясь при деньгах, получая тяжелые посылки, имея канал связи с внешним миром, они не волновались, чья власть утвердится в бараке.
Дельцы умели мирно уживаться при всех авторитетах, которым они обязаны были подчиняться, делясь с ними своими материальными возможностями. Их не притеснял и Беспредел, грубый, неотесанный мужлан, а поэтому они не без оснований надеялись ужиться и с новой властью барака.
Сторону Сарафана дельцы приняли лишь потому, что сверху было такое указание. Сейчас они обсуждали происшедшее.
Зек по кличке Колобок, небольшого роста, страдающий ожирением, пошутил:
— Теперь нам всем надо запастись полотенцами.
— Зачем нам полотенца? — удивленно и недовольно спросил Вано, бывший заготовитель кавказской национальности.
— Вано, всегда тебе все непонятно, и ты любишь задавать глупые вопросы, — продолжил свою мысль Колобок. — Пойдешь говорить с Сарафаном, а твой голос ему не понравится. Он трахнет чем-нибудь в лобешник, а тот будет перемотан полотенцем.
