…Маша приветствовала мужа сообщением:
– Звонили из лагеря.
– Что?! – заволновался папаша. – Что случилось? Кто-то упал с дерева? Поранился? А… Утонул?!!!
– Да нет, – остановила поток нервных предположений Мария. – В этом плане все в порядке. Но наши дети подсыпали краситель в котел с макаронами. Где взяли, не понимаю. И весь лагерь ужинал синими макаронами по-флотски.
– Слава богу! – расслабился Здоровякин. У него отлегло от сердца.
– Нам пообещали вернуть их обратно. Если подобное повторится.
– Разбежались! А мы не возьмем! Я Валдаеву двадцать одну тысячу должен за путевки. Пусть отрабатывают!
– Правильно! – горячо поддержала Маша.
– А где этот?
– Который?
– Ушастый экстремист.
– Рексик? Спит, дурачок. – Маша махнула рукой в сторону детской комнаты.
Да, там действительно спал Рексик. Он лежал на боку, вытянув лапы, как убитый. Его пушистое кремовое пузо ритмично вздымалось. Дитя утомилось – сначала два часа прыгало, как заведенное, потом сражалось с кастрюлями, добытыми из кухонного стола, затем терзало аппетитную кожаную папку (внутри обнаружилось множество шуршащих бумажек). Потом счавкало тарелку супа и отрубилось…
– Что это? – драматически прошептал Илья, поднимая с пола мокрый комок бумаги. – Мария!!!
– А? Чего? Ах, это… Кажется, Рекс слопал альбом Эдика. Как жаль! Эдик расстроится.
– Это не Эдик расстроится, это я расстроюсь! – рявкнул Илья. Он собирал по комнате прожеванные комки. – Когда Зуфар вкатает мне выговор за испорченные документы!..
Глава 38
Ситуация под контролем
Жизнь лейтенанта Сергея Воробьева никогда не была особенно легкой. Аркадий Лунской и Инга лишили ее остатков привлекательности.
От лейтенанта все чего-то требовали. Ночью в тесной квартирке Воробьевых орал младенец, выбивая из родителей внеплановую кормежку. Днем на Сергея орало начальство, требуя результативной деятельности. Юная жена лейтенанта тоже любила поорать – она была чрезвычайно изобретательна. Но, к несчастью, не в сексе или кулинарии, а в жалобах на свое неудачное замужество.
Еженедельные поездки из Саманкульского района в город не прибавляли энтузиазма бедному парню. Он проклинал тот день, когда сотрудникам «Кенгуру» пришла в голову мысль арендовать уединенный коттедж на берегу Саманкуля.
Одна радость, городские коллеги согласились помочь. Майор Здоровякин был продуктивен, как молодая туркменка. Красочный калейдоскоп версий завертелся перед лейтенантом. И в данную минуту самой убедительной выглядела версия с Соней Орешкиной в главной роли.
– Сотрудники «Кенгуру» утверждают, что Инга никогда не снимала этот медальон. Даже если не надевала его на шею, то наматывала на запястье, как браслет, – сказал майор.
– Странная привязанность к безделушке, – пробормотал Сергей.
– Наверное, она внушила себе мысль, что это ее счастливый талисман, – предположил Валдаев.
Он рассматривал улику, отобранную Здоровякиным у Сонечки. Золотая цепочка и оригинальный кулон блестели в лучах солнца, мелкие розовые и коньячные бриллианты, рассыпанные по поверхности медальона, ослепительно вспыхивали разноцветными огнями.
– И это вовсе не безделушка, – заметил Ваня Евдокимов. – Дорогая вещь!
– Никогда ничего похожего не видел. Наверное, авторская работа, – компетентно заявил Здоровякин так, словно большую часть жизни провел в скитаниях по ювелирным магазинам и антикварным лавкам.
– Значит, Орешкина теперь главная подозреваемая? Как-то не тянет она на убийцу, – засомневался Сергей.
Здоровякин и Валдаев переглянулись. Они были старыми и опытными и повидали многих преступников. Даже серийного маньяка однажды изловили. Здоровякин и Валдаев твердо знали – преступник многолик. А Сергей Воробьев, наверное, зациклился на образе низколобого громилы с заскорузлыми пудовыми кулаками. Мальчугана коробила мысль, что приятная голубоглазая девушка вполне годится на роль убийцы Лунского и Инги.
– Ты возьми с нее подписку о невыезде, – посоветовал Здоровякин. – И пусть придумает более внятное объяснение, откуда у нее талисман Инги.
– А вдруг ей действительно его подкинули? – сказал Валдаев. – Помнишь, кто-то рылся в вещах Инги. Возможно, он искал именно медальон.
– Зачем искать медальон в Ингиной сумке, если в пределах видимости бродит сама Инга с медальоном на шее?
– Но его могло быть не видно под блузкой! А после исчезновения блондинки ее комната выглядела так, словно в ней танками уничтожали пиратские видеокассеты. Значит, опять кто-то что-то искал! Что? Медальон?
– Но зачем подбрасывать украшение Соне?
– Чтобы подставить бедную девушку, – сказал Здоровякин.
– Не лучше ли подставить человека, обладающего более вескими мотивами для убийства Лунского и Инги? – задумался Валдаев. – Возьмем Силютина. После исчезновения Лунского он, во-первых, возглавил фирму, а во-вторых, избавился от источника постоянных нравственных страданий – то есть Инги.
– Выходит, раз убийца решил подставить не Силютина, а Соню, значит, убийца и Силютин – одно лицо!
– Нет, постойте! – запротестовал Валдаев. – Вы превратили факт обладания медальоном из главной улики в доказательство невиновности! Так, что ли?
– Кстати, – сказал Сергей Воробьев. – Тот, кто рылся в вещах Инги, возможно, искал вовсе не медальон. А документы, диски с информацией, еще что-то. Они ведь все из одной фирмы. Сотрудники, коллеги. И конкуренты. Они амбициозны и завистливы, как я понял. Вдруг кто-то из коллег хотел украсть у Инги творческую идею?
– Как я понял, Инга сама воровала у Сони творческие идеи. А у Инги если что и можно было украсть, кроме драгоценностей, так это кружевной бюстгальтер.
– Тоже дело! – воодушевился Валдаев.
– А как быть с джемпером? Соня наотрез отказывается, что гуляла с Лунским вечером четырнадцатого июня.
– А вдруг и здесь ее кто-то подставляет? Убийца вытащил у нее фуфайку и маячил по берегу, чтобы все подумали – да, это Софья гуляет с боссом.
– Силютину очень бы подошла Сонина кофточка. Учитывая его габариты и рост. Или Тимуру. Или Агнессе Михайловне с ее безразмерными килограммами.
– Значит, это была сама Орешкина. Но почему она так рьяно отказывается?
– Не слишком ли много лжи вокруг одной симпатичной крохотули?
– Короче, – сказал Здоровякин. – Хватит воду в ступе толочь. Орешкина явно замешана в этом деле. А теперь – разбежались.
– Пока грозный Зуфар самолично не прервал наши девичьи посиделки, – добавил Валдаев.
– Так, ну я буду держать ситуацию под контролем, – туманно пообещал лейтенант Сергей Воробьев. – Спасибо, ребята, за помощь.
Из дневника Сони Орешкиной:
«…Почему бы Илье не сообщить о визите заранее? Хотя бы за неделю? Я бы подготовилась – сходила в парикмахерскую, прошла курс массажа и масок. Да элементарно навела бы порядок в квартире (проклятие!). А так… Выглядела чуть лучше, чем утконос, пробежавший три километра. Кроме того, старая футболка и леггинсы с дыркой на коленке не добавили мне привлекательности.
Илья набросился с дурацкими вопросами, а я думала только о том, как бы грациознее прикрыть бедром дырку на леггинсах. Черт! Сто раз обещала себе ходить дома нарядной и быть готовой к приему гостей. И всегда иметь в холодильнике коробку конфет (съела позавчера), какой-нибудь кекс (тоже уничтожен), бутылку вина (так и не купила). Ну почему я такая бестолковая!
Результаты прошедшего вечера плачевны:
1. Предстала перед сказочным богатырем в затрапезном виде – потная, лохматая, неряшливо одетая!!!
2. Не смогла поддержать интересную беседу. Выглядела косноязычной дурой!
3. Осталась без медальона.
Да, увы. Илья отобрал у меня украшение. Я понимаю, медальон мне не принадлежит. Но в том, что он загадочным образом очутился в моей сумке, содержится определенный смысл. Илья все извратил! Раз медальон у меня, это еще не значит, что я была последним человеком, контактировавшим с Ингой (живой или мертвой)!
Да, я всегда восхищалась независимостью Инги, ее сильным характером. И когда золотая цепочка с кулоном выскользнула из вещей прямо мне в руки, я поняла – это послание небес! Теперь, владея талисманом Инги, я смогу стать такой же, как она. Вернее, позаимствую у нее самые лучшие черты (наглость и сексуальную озабоченность оставим за бортом).
Но Илья ничего не понял. Он был невероятно раздражен. Неужели теперь все будут считать меня убийцей? Более того – лгуньей?! Какой кошмар! И что же, достаточно медальона и путаницы с одинаковыми джемперами, чтобы обвинить меня в убийстве и Лунского, и Инги?
Творится что-то странное. Согласна, в случае с медальоном я сама виновата – должна была сразу о нем сообщить. Но как решить вопрос с джемпером? Почему я не спросила у Ильи, кто видел меня с Лунским?
Наверное, нужно серьезно все обдумать. Завтра с утра я этим займусь».
