Петр Григорьевич Ерожин уже час сидел в кабинете начальника отдела по борьбе с хищениями культурных ценностей. Полковник Александр Федорович Абашин допрашивал владельца частной картинной галереи Илью Цыганкова и Ерожин получил разрешение присутствовать на допросе. Первые пол часа никаких результатов не дали потому, что задержанный Цыганков плакал.
– Там душно и меня бьют. – Жаловался он, растирая по полному чернявому лицу обильные слезы.
– Да там не сахар. – Легко соглашался Александр Федорович. И добавлял: – Не надо торговать ворованной живописью.
– Там меня домогаются, – продолжал жаловаться задержанный.
– Можете написать жалобу прокурору по надзору. – Спокойно советовал полковник.
– Пока я буду писать, меня уже затрахают. – Предупреждал Цыганков.
– Не надо торговать ворованной живописью. – Слово в слово повторял свою сентенцию полковник Абашин. И так почти сорок минут. Ерожин, как лицо постороннее и допущенное к допросу исключительно из личного расположения начальника отдела, сидел тихо и плач Цыганкова не комментировал.
– Как у вас оказалась картина Марка Шагала «красная герань»? – В который раз спрашивал Абашин.
– Мне ее принес какой-то грузин. – Отвечал Цыганков.
– Как звали грузина? Имя, фамилия, адрес? – Монотонно, без всякого выражения тянул Абашин.
– Я его не знаю. Раньше никогда не видел. Картинка хорошая, я и взял. А теперь меня бьют и домогаются. – Жалобил Цыганков следователя.
– А вы его по печени еще не били? – Наконец, не выдержал Ерожин.
– Не полагается, товарищ подполковник. – Стараясь не улыбнуться, ответил Абашин.
– Мне кажется, пора. – Мрачно заметил Петр Григорьевич: – Пусть его сегодня обработают, а завтра поговорим. Перед смертью все расскажет.
– Это не законно. Я буду писать в прокуратуру. – Заволновался Цыганков, но всхлипывать перестал.
– Пиши, если сможешь. – Усмехнулся Ерожин: – Таких писателей у нас полное кладбище.
Вскоре Цыганков вспомнил и имя, и адрес хозяина картины Шагала. Абашин дал задержанному подписать протокол, и подмигнул Ерожину:
– Теперь жми его по своей красотке. У меня к нему пока все.
– Вот, что, господин владелец галереи, вы при задержании соврали, что Марысю Шагрову лично не знаете. – Начал Ерожин, присев к задержанному поближе.
– Она иногда приходит в галерею, но личных отношений у нас нет. – Ответил Цыганков и посмотрел на свои ботинки.
– Тогда почему, ваш телефон у нее в книжке? – Удивился Петр Григорьевич.
– Это вы у нее спросите. – Ухмыльнулся хозяин галереи.
– Только что плакали, теперь усмехаетесь. Что-то я не пойму вас, Илья Самсонович. Вот вы говорите, что с Марысей Шагровой встречаетесь только в галереи и личных отношений у вас нет. Так?
– Так. – Согласился Илья Самсонович, но на стуле заерзал.
– Тогда объясните мне, почему вы по поручению Марыси Шагровой продаете дачу в Барвихе. Да еще выколачиваете из бедного инженера пол миллиона? – Спросил Ерожин.
– Это она не хотела признаваться, что мы знакомы. А я джентльмен. Я человек воспитанный и культурный. Поэтому меня в камере бьют и унижают. – Снова заныл Цыганков.
– Рассказывайте, как вы познакомились и что вам известно о гражданке Шагровой Марысе Вацловне. – Не обращая внимание на жалобы Ильи Самсоновича, потребовал Ерожин. И узнал о Марысе много интересного. Илья подрабатывал на комиссионных, помимо картинок, приторговывая недвижимостью своих клиентов. После смерти престарелого драматурга, синеокая вдова продала через галерею Цыганкова несколько вещиц покойного мужа. Его квартиру в доме возле кинотеатра Ударник, и дачу в Пахре. Так они и познакомились. Потом Илья исполнял разные поручения красавицы. В основном того же свойства. Особенно удачно заработал владелец галлереи на коллекции картин еврея Заерсона. С чего начинала Марыся, Цыганков не знал. После смерти драматурга Шагрова, синеокая дева видимо решила, что старички кусок лакомый и свою схему проверила на родной матери. Она завлекла старенького вдовца и на матушке его женила. Скольких дедушек свела в могилу юная красотка, Илья Самсонович точно сообщить не мог. Он торговал тем, что получала Марыся в наследство и в детали не вдавался.
– Петр Григорьевич, можно вас на минутку. – Попросил Александр Федорович сыщика. Они вышли в соседний кабинет, где их встретил молодой человек с русыми волосами и в круглых очках с сильными линзами.
– Знакомьтесь, это майор Терехов, Борис Георгиевич. А попросту Боря. – Представил Абашин своего молодого сотрудника.
– Очень приятно, Боря. – Улыбнулся Ерожин и пожал молодому человеку руку.
– Боря на вид у нас простачок. Но знает всю живопись русского авангарда с десятого по тридцать седьмой год, как прилежный школьник знает таблицу умножения. Помните, во время задержания Цыганкова, вы мне передали конвертик с фотографиями. Тот от которого отказалась ваша «приятельница»? Ерожин помнил. – Фотографии эти по его части. – Сказал Абашин и оставил Ерожина с Борей наедине.
– В конверте восемь снимков с картин художников русского авангарда и антикварная мебель: – Быстро заговорил Боря, когда подполковник уселся напротив: – Все это принадлежит профессору, известному театральному критику Фридриху Эдуардовичу Мюллеру. Если вас интересует цена картин, могу сказать, что-то в районе миллиона долларов. Зависит, на каком аукционе продавать. Но приблизительно так. Если вас еще что-нибудь интересует по этим картинам и мебели, спрашивайте.
– Меня интересует, сколько лет профессору и известному критику Мюллеру и жив ли он? Еще меня интересует, не вступил ли сей уважаемый владелец коллекции авангарда в брак? – В том же темпе, что выдавал информацию Борис, задавал вопросы Ерожин.
– Совсем недавно Фридрих Эдуардович отмечал свое восьмидесятилетие. Он жив, здоров и до сих пор читает лекции в университете. Его квартира находится на спец охране, и никаких чп с коллекцией его картин и мебели не зарегистрировано. О личной жизни владельца коллекции ко мне свединей не поступает. Подобная информации в компетенцию нашего отдела не входит. – Отчеканил Терехов.
– Принято, товарищ майор. – Улыбнулся Петр Григорьевич, пожал молодому человеку руку и быстро вышел из кабинета.
Илью Самсоновича не уводили в камеру, потому, что у Ерожина оставался к нему один вопрос. Петр Григорьевич хотел знать, каким образом на даче в Барвихе среди покупателей оказался главный инженер автобазы. Вернувшись в кабинет Абашина, подполковник подошел к задержанному и гаркнул ему в ухо:
– Где, и при каких обстоятельствах вы познакомились с Павлом Павловичем Тихомировым.
Илья Самсонович быстро заморгал своими маслеными цыганистыми глазками и растерянно ответил:
– Тихий, один из самых богатых собирателей живописи. У него в загородном доме вторая Третьяковка. Его все галерейщики знают.
Ерожин кивнул, и быстро попрощавшись с начальником отдела «по раскрытию хищений культурных ценностей», выбежал в коридор. Но Абашин его остановил:
– Вы хотели иметь фото Марыси. – Улыбнулся полковник.
– Да, хотел. – Обрадовался Ерожин и получил целый набор портретов красавицы в анфас, фас и профиль. Петр Григорьевич поблагодарил и пулей вылетел из кабинета. Он торопился в другой отдел к полковнику Боброву.
– Никита Васильевич попроси своих орлов связаться с московскими загсами и выяснить, не женился ли в последнее время, или не подал ли заявление о вступлении в брак, профессор Фридрих Эдуардович Мюллер одна тысяча девятьсот двадцать первого года рождения. – Закричал Ерожин, ворвавшись к Боброву.
– Что ты орешь? У нас ловят убийц, а не брачных аферистов. – Возмутился полковник.
– Как раз убийство я и пытаюсь предотвратить. – Заверил Петр Григорьевич.
Бобров покачал головой, но вызвал своего сотрудника и проверить московские загсы на предмет женитьбы профессора Мюллера распорядился.
– Чай пить будешь, Пинкертон? – Предложил Никита Васильевич и Ерожин с удовольствием согласился.
– Я бы и от бутербродика одного, другого не отказался. – Добавил он жалостно.
– Дома совсем кормить перестали? – Проворчал Бобров и полез в свой холодильник.
– Некому кормить. Надя только в воскресенье вечером прилетит. А одному дома кулинарить тоска. – Сообщил Петр Григорьевич, с удовольствием наблюдая как на столе появляется ветчина, сыр и масло.
– Хлеба нет. Галетами перебьешься. – Предупредил Бобров и пошел заливать чайник. Ерожин выпил стакан чая и быстро умял два бутерброда. Он хотел чаепитие повторить и уже потянулся к чайнику, как появился Дима Вязов и доложил, что профессор Мюллер Фридрих Эдуардович вчера вступил в законный брак с гражданкой Голиковой Татьяной Петровной в присутствии свидетелей Марыси Вацловны Шагровой и Александра Владимировича Афонина.
– Черт, давайте срочно адреса «молодоженов». Этот профессор подписал себе смертный приговор. – Сказал Ерожин, и с грустью поглядев на оставшийся сыр и ветчину, достал свой блокнот.
