Но Лидия резким движением плеча сбросила его руку, повернулась к нему лицом.
Она удивительно и странно изменилась. Глаза ее стали темно-лиловыми, они горели мрачным предгрозовым огнем. Лицо сделалось тверже и увереннее, губы сузились, возле них обозначилась резкая, энергичная складка.
Старыгин подумал, что разозлил ее своей неуместной жалостью, но, вглядевшись в ее лицо, он понял, что Лидия вовсе не думает сейчас о нем, больше того – она его просто не замечает. Ее мысли были заняты чем-то совсем другим, чем-то своим, чем-то опасным и тревожным.
– Что с вами? – удивленно спросил Дмитрий Алексеевич. – Вы что-то вспомнили? К вам вернулась память?
И его голос словно разбудил ее от странного сна. Лицо Лидии опять разгладилось, складка у рта исчезла, губы стали мягкими и трогательными, а в глазах снова проступила морская полуденная зелень.
– Нет… – проговорила она неуверенным, надтреснутым голосом, – я не знаю… мне показалось, что еще немного – и я действительно вспомню… еще совсем немного…
Дверь кабинета открылась, и появилась экономка, катя перед собой стеклянный столик на колесиках. На столике дымились две чашки кофе, рядом стояла вазочка с домашним печеньем. На лице экономки было выражение фальшивого гостеприимства.
– А вот и ко-офе! – пропела она приторно-сладким, слишком приветливым голосом. – Как вы просили, кофе по-турецки! Сварено по всем правилам, в горячем песке…
Внезапно проснувшаяся интуиция подсказала Старыгину, что следует немедленно уходить из этой квартиры, иначе их обман может раскрыться. Он залпом выпил свой кофе, чем вызвал у домоправительницы удивленно-обиженную улыбку, и потянул Лидию за рукав.
– Прости, дорогая, я совсем забыл, что ты сейчас на диете и не пьешь кофе, – говорил он на ходу. – Всего доброго (это экономке), благодарю вас, мы обдумаем наше решение и свяжемся с Антоном Васильевичем.
Он подхватил Лидию под руку и увлек к двери, она не сопротивлялась. Они спустились по лестнице, никого не встретив, благополучно миновали красивый холл и вышли на улицу.
Возле подъезда остановился ярко-красный «Ягуар», из него вышел крупный бритый мужчина примерно одних лет со Старыгиным. Дорогой пиджак едва не лопался на мощных плечах.
Тяжело ступая и дергая шеей в крупных складках, хозяин «Ягуара» обошел машину и открыл дверцу своей даме. Дама вышла и помедлила немного возле машины – надо думать, чтобы показать себя во всей красе.
Одежда даже на не слишком осведомленный взгляд Старыгина была на ней баснословно дорогая, сама дама была худа до неприличия и загорела до черноты. Дама сняла темные очки и огляделась по сторонам. Лицо ее было до того гладко, что на ум приходила шлифовальная машина.
Мужчина подошел к подъезду и нажал кнопку домофона. До Старыгина дошло, что это те самые покупатели, за которых приняла их домоправительница, и что сейчас нужно немедленно уходить, пока охрана не спохватилась и не сделала попытки их задержать.
Он подхватил Лидию под руку и пошел скорым шагом, стараясь не выглядеть испуганным и озабоченным. Лидия, ни о чем не спрашивая, шла рядом. Она вообще была молчалива и думала о чем-то своем.
Старыгин перевел дух только на эскалаторе метро.
В пиршественном зале дворца было шумно и весело. Гости уже много выпили, и голоса их стали громкими, а манеры развязными. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – почти все они представляли собой солдафонов, грубую немецкую и швейцарскую военщину на службе у герцога.
Во главе стола сидел сам Карл Иероним фон Буденбайер, герцог Мекленбургский. Он был доволен, его грубое, надменное лицо сияло. По правую руку от него сидел придворный алхимик, Фридрих Розенберг, по левую – давняя любовница, полная светловолосая австриячка с круглыми голубыми глазами на сильно напудренном лице.
Если герцог просто лучился от удовольствия, его ближайшие соседи с заметным трудом изображали радость. Австриячка с унылым видом отрывала ягоды от виноградной грозди, алхимик обсасывал крылышко пулярки.
– Почему ты не пьешь, Фрицци? – рокотал герцог, наклонившись к алхимику. – Почему ты не радуешься вместе со мной? Ты должен радоваться, черт бы тебя взял! – Герцог ударил кулаком по столу, так что подпрыгнули серебряные кубки и жалобно зазвенели хрустальные подвески канделябра. – Тебе, черт возьми, удалось получить золото! Отличное звонкое золото! Теперь я смогу заплатить солдатам, найму целый полк швейцарцев, так что мне не страшна никакая война! Но и тебе, Фрицци, перепало! Ты теперь – богатый человек! А главное, дружище, тебе не придется познакомиться с моим палачом! Вместо эшафота ты попал за мой стол и сидишь на почетном месте, по правую руку от меня! – Герцог громко расхохотался, начал задыхаться от смеха и глотнул красного вина, пролив едва не половину бокала на расшитый золотом камзол. Успокоившись, он продолжил: – Правда, Толстый Ганс выкинул дурацкую шутку – взял да и помер… вот уж чего я от него не ожидал! Ведь его помнил еще мой покойный батюшка! Впрочем, свято место пусто не бывает, я найду нового палача! Так что веселись, Фрицци, пока я добрый! – И герцог снова расхохотался.
Хлопнув алхимика по плечу огромной ручищей, он повернулся к своей любовнице и уставился на нее насмешливым взглядом.
– Что-то и вы не слишком веселы, дорогая моя Луиза! Смотрите, как бы мне не надоела ваша постная физиономия! Ведь я теперь – один из самых богатых государей Европы, вскоре у меня будет роскошный двор, не хуже французского, так что мне не нужны вокруг меня кислые мины! Глядите веселее, моя милая, а не то приглашу какую-нибудь веселую полячку! Говорят, они чудо как хороши в постели!
– Извините, ваша светлость! – проговорила австриячка, коснувшись виска двумя пальцами. – У меня сегодня нет настроения… ужасно болит голова!
Даже сквозь толстый слой пудры было заметно, как она побледнела.
– Нет настроения, говорите? А должно быть! – прикрикнул на нее герцог. – Благодаря Фрицци я поправлю свои дела, глядишь, и вам перепадет какая-нибудь новая побрякушка!
– Извините, государь, я должна вас ненадолго покинуть! – Женщина поднялась из-за стола и направилась к боковой двери.
По дороге она как бы случайно прошла мимо алхимика и прошипела, так чтобы только он расслышал:
– Выйди следом за мной!
Фридрих еще больше занервничал. Слава богу, герцог сейчас к нему благоволит, но надолго ли? Но и навлечь на себя гнев австриячки – это очень опасно, все знают, как велико ее влияние. С другой стороны, вдруг его светлость вообразит, что алхимик крутит шашни с его любовницей?..
Тут, по счастью, герцог разговорился с пожилым швейцарским офицером. Фридрих выскользнул из-за стола, покинул зал.
Луиза ждала его сразу за дверью.
– Что вам угодно, госпожа? – осведомился алхимик, низко склонившись перед ней.
– Что мне угодно?! – выпалила австриячка. – Неужели не ясно? Посмотри на мое лицо! На мои губы! На мои щеки! Что ты видишь?!
Она ущипнула себя за щеку, за подбородок.
– Я вижу божественную красоту, мадам! – галантно ответил Фридрих.
– Не мели ерунды! – выкрикнула она, и лицо пошло неровными пятнами. – Я старею, алхимик! Я быстро старею! Мне приходится покрывать лицо толстым слоем пудры, чтобы скрыть морщины! Мне приходится румяниться, чтобы вернуть хороший цвет лица! Счастье еще, что его светлость подслеповат, но скоро и он увидит, что я сдала! А вокруг, алхимик, столько молодых девчонок, которые только и мечтают занять мое место!..
– Чего же вы хотите от меня, госпожа?
– Ты прекрасно знаешь чего! – зашипела австриячка. – Мне нужен эликсир молодости!
– Но, госпожа, у меня пока не получается… я испробовал множество снадобий, но все впустую…
– У тебя получилось золото для его светлости? Значит, у тебя есть философский камень! Из этого следует, что ты можешь изготовить и эликсир молодости!
Австриячка придвинулась к Фридриху, слегка коснувшись его высокой грудью, и зашептала:
– Я отблагодарю тебя, алхимик! Я знаю, золото тебе не нужно, но я отблагодарю тебя так, как может отблагодарить только женщина! Ты даже не представляешь, какое блаженство ждет тебя, если ты дашь мне эликсир!
– Вы сошли с ума, госпожа! – прошептал Фридрих, пятясь. – Что, если нас кто-нибудь увидит? Что, если кто-нибудь услышит ваши слова и передаст их его светлости? Сейчас господин герцог благодарен мне, но эта благодарность недолговечна, а гнев его страшен!
– Мой гнев тоже может быть страшен! – прошипела Луиза, шумно дыша. – Я пока еще имею власть над герцогом, поэтому лучше не ссорься со мной, алхимик! Если ты рассердишь меня, я найду способ настроить его светлость таким образом, что он отдаст тебя в руки нового палача! Имей это в виду! Лучше иметь меня среди друзей, чем среди врагов!
