Он посмотрел на Брэнду, но она отвернулась. Не хотела, чтобы он видел ее лицо. Когда она наконец заговорила снова, голос у нее приобрел глубокий гортанный оттенок.
— И ты, значит, думаешь, что за всем этим стояла моя мать?
Майрон не хотел рубить сплеча, поэтому ответил уклончиво, тем более доказательств, как он говорил ранее, у него не имелось.
— Я не знаю. Но как иначе объяснить тот факт, что твой отец с такой настойчивостью и упорством названивал Томасу Кинкейду? Этот человек, заметь, лишь подписывал чеки и не выдавал деньги тебе на руки, пока ты не окончила школу высшей ступени. Ты же читала то письмо… Похоже, Хорас так достал его своими расспросами, что он даже собирался выдвинуть против него обвинение в злостном домогательстве. Лично мне в этой связи приходит в голову только одна мысль: Кинкейд располагал информацией, что твой отец проводит собственное расследование, и хотел под любым предлогом от него избавиться.
— А откуда взялись деньги для этих стипендий?
— Хороший вопрос. Чтобы ответить на него, нужно проследить деньги, для чего нам снова пришлось бы вернуться в прошлое, где мы, как мне кажется, смогли бы обнаружить кое-что весьма интересное.
— А нам удастся это сделать?
— Не уверен. Адвокаты в подобных случаях имеют право на неразглашение, не говоря уже о праве на анонимность такого рода благотворительных вкладов. Впрочем, я собираюсь подключить к делу Уина. Если здесь действительно задействованы частные вклады, у моего приятеля достаточно связей, чтобы их проследить.
Брэнда некоторое время переваривала полученную информацию.
— Как ты думаешь, отцу удалось проследить эти деньги?
— Сильно в этом сомневаюсь, но точно не знаю. В любом случае, занимаясь поисками матери и расследуя обстоятельства ее исчезновения, твой отец основательно нашумел и потревожил покой многих известных людей. Он не только досаждал адвокатам, но пытался задать несколько неудобных вопросов самому Артуру Брэдфорду и в этом смысле, похоже, перегнул палку. Даже если в биографии Брэдфорда нет темных пятен, ему вряд ли пришлось по душе появление Хораса, пытавшегося совать нос в его прошлое и будившего призраки давних лет, причем в год выборов.
— И он убил его, да?
Майрон не знал, как ответить на этот вопрос.
— Сейчас еще слишком рано делать основополагающие выводы. Но давай на секунду предположим, что твой отец слишком далеко засунул нос в дела Бредфорда и последний в качестве предупреждения велел основательно его поколотить.
Брэнда кивнула:
— Понятно… Кровь в шкафчике.
— Совершенно верно. Я все время задавался вопросами: почему мы нашли окровавленные вещи в шкафу, почему Хорас не поехал домой, чтобы привести себя в порядок? Думаю, дело в том, что его избили рядом с больницей — в Ливингстоне, во всяком случае.
— Недалеко от дома Брэдфорда.
Майрон кивнул:
— Возможно. И в том случае, если Хорасу удалось удрать от этих людей или он опасался, что они нападут на него снова, домой он вернуться не мог. Вероятно, переоделся в больнице и попытался скрыться. В морге я краем глаза заметил торчавшую из-под простыней одежду. Это была форма охранника. Скорее всего ее он и надел, когда добрался до своего шкафчика. После этого он вышел из больницы и…
Майрон сделал паузу.
— И… что? — спросила она.
— Вот дьявольщина! — воскликнул Майрон.
— В чем дело?
— Какой у Мэйбл номер телефона?
Брэнда сообщила ему номер.
— Зачем он тебе?
Майрон достал сотовый и, позвонив Лайзе из «Белл-Атлантик», попросил проверить номер тетушки. Это заняло у Лайзы не более двух минут.
— Никаких официальных распоряжений относительно этого номера не поступало, — сказала Лайза. — Но я проверила линию и обнаружила подозрительный шум.
— Подозрительный шум? Что это может значить?
— Это значит, что кто-то неофициально его прослушивает. Возможно, установил в аппарате «жучок». Необходимо срочно послать специалиста, чтобы он проверил аппарат.
Майрон поблагодарил Лайзу и отключил сотовый.
— Эти люди установили «жучок» и на телефон Мэйбл. Возможно, с его помощью им удалось выследить Хораса. Он позвонил тетушке, и они его вычислили.
— Так кто же стоит за всем этим?
— Не знаю, — честно ответил Майрон.
Они замолчали и так, молча, проехали мимо пиццерии «Стар-брайт». Когда Майрон учился в школе, ходили слухи, что в задней части здания функционирует нелегальный публичный дом. Майрон посещал это заведение с родителями несколько раз, но ничего подозрительного не заметил. Один раз он даже увязался за отцом в туалет. И снова ничего подозрительного. Так слухи и заглохли.
— Есть одна вещь, которая представляется мне весьма сомнительной, — неожиданно сказала Брэнда.
— Какая вещь?
— Даже если ты прав относительно стипендий, возникает вопрос: где моя мать достала такую кучу денег?
Хороший вопрос.
— Сколько она взяла у твоего отца?
— Полагаю, около четырнадцати тысяч долларов.
— Если она правильно их вложила, этого могло хватить. Ведь между ее исчезновением и выплатой тебе первой стипендии прошло семь лет… — Майрон принялся мысленно подсчитывать суммы. Четырнадцать тысяч для начала. Анита Слотер должна была сделать очень хорошие вложения, чтобы этих денег вместе с процентами хватило на все годы учебы. Возможно, конечно, но как-то сомнительно… Даже в годы правления Рейгана.
Майрон сжал в кармане сотовый.
— Она могла найти и другие источники финансирования, — медленно произнес он.
— Интересно какие?
Майрон хранил молчание не менее минуты. Неожиданно забарахлила коробка передач. Укротив ее, он на всякий случай бросил взгляд в зеркало заднего вида. Но если даже за ними увязался «хвост», то он его не заметил. Но это ничего не значило. Случайно брошенный взгляд не способен выявить профессиональную слежку. Необходимо вести постоянное наблюдение, запоминать машины, номера, следить за передвижениями подозрительных объектов. Но он не мог на этом сконцентрироваться. По крайней мере не в данный отрезок времени.
— Майрон?!
— Я думаю…
Казалось, Брэнда хотела что-то ему сказать, но потом передумала.
— Предположим, — произнес Майрон через пару минут, — что твоя мать действительно узнала что-то важное, касающееся смерти Элизабет Брэдфорд.
— А разве мы уже не дергали за эту ниточку?
— Послушай меня секунду и не перебивай, хорошо? Если помнишь, в предыдущих разговорах мы остановились на двух возможных вариантах развития событий. Первый: она испугалась и убежала. Второй: эти люди пытались причинить ей вред, она вырвалась, убежала от них, а затем и вовсе убралась из этих мест.
— А теперь, значит, ты додумался до третьего варианта?
— Что-то в этом роде. — Они проезжали мимо новой кофейни «Старбакс» на углу Маунт-Плезент-авеню. Майрон хотел остановиться и купить большую пластиковую чашку кофе с кофеином, стимулирующим работу мозга, но сдержался и оставил кофейню за кормой. — Итак, предположим, что твоя мать действительно убежала и покинула эти края. Но, оказавшись в безопасности, напомнила этим людям о себе и потребовала у них деньги за молчание.
— Думаешь, она шантажировала Брэдфордов?
— Скорее потребовала с них компенсацию. За свои страхи, мытарства и разрушенную семейную жизнь. — Он говорил Брэнде все, даже то, что приходило ему в голову прямо сейчас, а это не всегда правильно. — Твоя мать увидела нечто важное и поняла, что это «нечто» — единственная гарантия сохранить жизнь себе и своим близким, но для этого ей придется бежать и затаиться подальше от этих мест. Она знала, что если Брэдфорды найдут ее, то убьют не моргнув глазом. Схема, как видишь, простая, но действенная. Спрятать улики или свои записи об этом деле в депозитном ящике какого-нибудь банка или еще где-нибудь она не могла. Если бы ее поймали, то под пытками заставили бы открыть расположение тайника. Так что у твоей матери оставалась только одна возможность — бесследно исчезнуть. Но ей, помимо всего прочего, хотелось позаботиться о дочери. И она нашла способ изыскать средства, которые могли бы удовлетворить все нужды ее ребенка, включая первоклассное образование, возможность обитать в кампусе престижного университета, а не в какой-нибудь дыре, — ну и так далее. Кстати сказать, у нее самой ничего этого никогда не было, и она стремилась устроить жизнь единственной дочери, уж если ей не удалось устроить свою собственную. Что-то вроде этого.
Ответом ему послужило молчание.
Майрон ждал реакции. На этот раз он озвучил все, что думал, не дав себе шанса как следует сформулировать свои мысли, встроить в определенную схему или хотя бы придать им логическую законченность. Ему почему-то казалось, что Брэнда и так его поймет и все устроится словно само собой наилучшим образом.
