Лиз Тостер (я писала тебе о ней) посоветовала обратиться в частную сыскную контору и нанять детектива для охраны. Сегодня свяжусь с ними: хочу спокойно прожить до отъезда. Пусть будет частный детектив, раз полиция ничем помочь не может. Даже если мои страхи безосновательны, присутствие детектива меня успокоит.
Здоров ли Поль? Передай, что по приезде в Париж я помогу приобрести ему овощную лавку...»
На этом письмо обрывалось. Известные факты: миссис Скалацца -была подвержена слуховым и зрительным галлюцинациям — результат расстроенного воображения. Троп беседовал с лечащим врачом убитой: он подтверждает, что пациентка страдала устойчивым расстройством нервной системы. Но среди всего известного неожиданное открытие — миссис Скалацца обращалась за помощью в полицию!
— Не знаю, что там думает доктор,— вдруг промычал Троп,— но это письмо написано здоровым человеком, а главное — она обращалась в полицию и ей не помогли. И Стефания не могла не знать об этом! Интересно, кто проверял заявление, кто приходил, кто отказал в помощи?
Троп, сложив письмо, бережно положил его в карман пиджака и потушил свет. Часы на городской башне пробили двенадцать раз.
Утром Троп встретился с Фердинандом. Тот, как обычно, был полон энергии и жажды деятельности. Он привез из Дайвера пленку с записью разговора со Стефанией и в нетерпении ждал комиссара. Троп не спеша заточил карандаш, достал из сейфа материалы по расследуемому делу.
— Ну, что-то любопытное?
— Нет, Эдвард, ничего нового по сравнению с прежними показаниями. Она уже в половине десятого была дома. Это подтверждается сведениями, полученными при беседе с отцом и матерью Стефании, к тому же у нее сохранился автобусный билет. Она сама мне его показала. От автострады к дому Стефанию подвез мистер Вуд, бывший прокурор. Мне случайно удалось поговорить с ним.— Последние слова Фердинанд произнес с явной надеждой, что Тропу понравится его оперативность и объем проделанной работы. Но комиссар не спешил хвалить расторопного помощника и продолжал рассеянно смотреть в окно.
— Видишь ли, какое дело, Фердинанд: нам придется еще раз встретиться со Стефанией.
— Вы что-нибудь обнаружили новое за это время?
— Я нашел письмо миссис Скалацца, адресованное сестре в Париж. Это письмо человека с нормальной реакцией на конкретный, а не вымышленный страх, как это утвердилось в сознании у всех, включая и меня, в какой-то степени. Но главное сейчас то, что убитая, как я понял из письма, обращалась в полицию, которая ей отказала в помощи! Я просил проверить этот факт — пока никаких сведений не поступило. Включи магнитофон. Надеюсь, Стефания не очень нервничала, видя твои усилия замаскировать его газетой или каким-нибудь другим отвлекающим предметом?
— Что вы, Эдвард! Конечно же она и не подозревала, что я записываю нашу беседу на пленку, хотя я действительно прикрыл магнитофон «Тайме». Но ничего не было заметно,— Фердинанд покраснел, чувствуя иронию в словах комиссара, потом достал ролик с пленкой и вставил в портативный магнитофон величиной с коробку из-под сигарет. Некоторое время слышалось какое-то шуршание, потрескивание, затем четкий голос Фердинанда произнес:
— Мисс Стефания, с каких пор вы работали у миссис Скалацца и кто рекомендовал вам устроиться к ней?
— С 1971 года, господин лейтенант. В газете появилось объявление о том, что требуется молодая девушка для обслуживания одинокой пожилой женщины. Непременное условие — девушка должна быть полькой по национальности. Я посетила контору в Дортинге, давшую объявление, и меня направили на седьмую авеню.
Я понравилась миссис Скалацца. Оказалось, что она тоже полька, и все служанки, которые работали у нее до меня, были польки. Последняя из них вышла замуж и переехала куда-то в Европу.
— Вы говорили с ней по-польски?
— Нет, я не знаю польского языка, ведь я родилась в Америке, но и миссис Скалацца тоже его почти забыла. Она прожила в Дортинге более пятидесяти лет. Письма в Париж своей сестре она тоже писала по-английски (при этих словах Троп насторожился).
— Когда вы узнали об убийстве вашей хозяйки?
— Я вернулась из Дайвера через два дня и мне сразу же сказали об этом соседи. Потом в полиции, когда допрашивали.., этот Родриго... Мне трудно было поверить: он казался тихим человеком и все время говорил о своей Испании.
— Что за страхи одолевали вашу хозяйку?
— Ей чудились шаги в гостиной, разговор. Однажды она даже увидела человека или тень от него. Так, во всяком случае, ей показалось. Она вечно боялась за свои драгоценности.
— Она сама говорила вам об этом?
— Да. Драгоценности ей достались в наследство от мужа.
— Вы их видели?
— Нет, хозяйка их никогда мне не показывала.
— Вы знали, где она хранит их?
— Конечно же нет: она была скрытной, еще бы — бриллианты!
— Откуда вы знали, что это были бриллианты? (Послышался смех Стефании.)
— Господин лейтенант, газеты писали об этом. (Троп с усмешкой посмотрел на Блэза — тот отвернулся и снова покраснел. «Это не беседа, а типичный допрос, к тому же она явно издевается при ответах. Ну ладно, может, что-нибудь выудим и отсюда»,— пробормотал Троп, покусывая кончик карандаша.)
— Стефания, а вы слышали шум и разговоры, о которых упоминала хозяйка?
— Никогда, хотя я сплю очень чутко.
— Она не обращалась в полицию? (При этих словах Троп одобрительно поднял палец: «Молодец! Отличный вопрос»)
— Нет, она обращалась к доктору. («Ложь, Фердинанд, ложь! Стефания не могла не знать, что приходил полицейский, а если не приходил, то все равно она должна была быть в курсе дела, что миссис Скалацца обращалась в полицию.»)
— Когда в вашем доме появился Родриго?
— В середине мая. Это было так неожиданно! («Стоп!— закричал комиссар,— Фердинанд, отмотай пленку назад, эти слова очень важны. Для нее было неожиданным появление сыщика. Значит, хозяйка сама звонила Филдингу и Стефания об этом не знала! Почему? Может у миссис Скалацца зародились какие-то подозрения... А вот в полицию могла звонить и Стефания, по просьбе хозяйки. Тем более она замалчивает этот факт явно с целью обелить себя, отвести подозрения. Ну, посмотрим. Включай.»)
— Она не обращалась в полицию? («Слушай, Фердинанд, слушай!»)
— Нет, она обращалась к доктору. («Обрати внимание на интонацию при ответе!»)
— Когда в вашем доме появился Родриго?
— В середине мая. Это было так неожиданно!
— Что неожиданно, Стефания?
— Появление детектива, господин лейтенант.
— Как относилась к нему миссис Скалацца?
— Очень хорошо, я даже ревновала. Представляете, он ей рассказывал об Испании иногда до самого утра. Вот к чему привела ее доверчивость!
— Вы уверены, что убийца Родриго? (Троп досадливо ударил себя кулаком по колену. «Зачем ты задал этот вопрос, Фердинанд? Боюсь, что ты подпортил всю игру!» Фердинанд виновато развел руками.)
